Эксмур (СИ) - Верх Лика

Там тоже висели серые свинцовые тучи, бесконечно лил дождь и сверкали молнии. Холодный ветер леденил изнутри, унося то хорошее, что еще осталось.

Впрочем… ничего уже нет. Все стерто.

Ее будто вернули в ту первую неделю после дня рождения. Она также лежала круглые сутки на кровати, практически не спала. Заснуть не получалось, даже когда становилось плохо и глаза закрывались.

Стоило векам опуститься, и она видела клуб. Треклятое место, перевернувшее, раскурочившее жизнь.

Всю ночь горел свет, чтобы не оставаться в темноте, наедине со своей болью, а днем наблюдала за пышной зеленой кроной за окном.

Когда эмоции ушли, осталась удушающая пустота, заполненная отчаянием.

Как сейчас.

Словно кто-то включил повтор, и она снова оказалась там. Только декорации изменились.

Слез больше не было.

Исчерпали себя. Но лучше они, чем чувствоватьэто.

Мысль, что ей придется бежать отсюда, не оставляла. Джул отгоняла ее, как надоедливую муху, а она возвращалась. И жужжала, жужжала, жужжала, доводя до желания отключиться.

Чтобы осталась темнота. Пустота. И ни единой мысли.

Ни людей, ни универа.

Ни этого мира.

Ничего.

За дверью время от времени появлялись шаги. Она прислушивалась к ним, отсчитывая удары сердца в такт. Они становились громче возле ее двери, затихали. На короткое время или надолго.

Джул не смотрела на часы.

Дождь прекратился, но гром продолжал будоражить округу. Ни одного светлого пятнышка на небе. И ей нравилось это.

Она не хотела солнца. Всю жизнь она радовалась ему, а потом возненавидела. Потому что не могла радоваться, а оно продолжало сиять.

Планета не останавливается, когда что-то происходит. Мир рушится только для одного человека.

Глупо ненавидеть солнце за то, что оно — солнце.

Отчаянье, пожалуй, самое убивающее состояние. От него нет лекарства. Из него можно выбраться только собственными руками. Возможно, с чьей-то поддержкой, но самой.

Она понимала это как никто. Но сил сделать важный шаг, сбросить камень, утягивающий на дно, не нашлось.

Одна крупная капля сорвалась с уголка глаза вниз, расчерчивая щеку.

Тихий щелчок дверной ручки заставил вздрогнуть, но она не дернулась. Интуиция молчала, тело не подавало сигналов.

"Мэлл".

Мелькнула догадка, и подтвердилась.

Он загородил окно, встав напротив. Не перевернулась, продолжая лежать на боку с ладонью под щекой.

— Не спала?

Прикрыла веки, роняя усталый выдох.

"Какое тебе дело?"

— Что ты хотел? — безучастный вопрос резанул слух.

Этот тон долго сопровождал ее, и она надеялась никогда больше его не слышать.

Но надежда — совершенно ненадежная дама.

Мэлл опустился на корточки. Так смотреть в его лицо проще, но видеть его желания не возникло.

— Шантажист тебя больше не побеспокоит, можешь выползать из депрессии.

Джул ждала чего-то, какого-то дополнения. Его не последовало.

Брэдфорд не стал бы бросаться заверениями, не имея веских оснований. Похоже, он решил проблему, что само по себе удивительно.

Ради нее постарался? Ради ее спокойствия? Или почувствовал себя виноватым?

Едва ли он сделал эторади нее.У него всегда есть свой интерес.

Она даже готова поблагодарить его, хоть и не испытывает радости от новости. Только его попытка выставить ее состояние незначительным портит все.

— Ты правда считаешь, что достаточно сказать "выползай" и все резко станет хорошо? — ее голос остался безучастным, равнодушным. — Спасибо за помощь.

— Наслаждаешься своим унынием?

Мэлл стянул кожанку, отбросил ее на стул. Встал над кроватью, уперев ладони в бедра.

Капля интереса, что он задумал, растеклась по животу.

— Сними футболку и ляг на живот, — распорядился и затянулся с наслаждением.

Масляный взгляд прошелся по ней, вызывая протест и… сладость. Его мягкий голос, за которым читается сила и… что? Властность?

Боже, как банально и в духе дешевых романов, но правда.

— Зачем? Что ты задумал?

Он вновь затянулся, смотря на нее сверху вниз.

"Проклятье, Брэдфорд. Я возбудилась лишь от того, как ты куришь!"

Это вообще нормально? Резкая и кардинальная смена настроения, от упаднического до возбужденного.

— Сделаю тебе массаж.

— Чего?

Мэлл — массаж?

Мэлл?

Он наверняка закончится сексом.

— Не надо, — заявила, снова поворачиваясь на бок.

Испытывая теперь и раздражение. Потому чтоне хотетьего просто невозможно, а хотеть она… не хочет!

— Могу сам тебя раздеть. Но я футболкой не ограничусь.

Намек, который не понять — преступление.

— Брэдфорд, — в голос прорвалось раздражение.

Он довольно хмыкнул, докуривая сигарету.

— У меня не так много времени, Джульет.

Не так много?

"На секс не хватит?"

И это плюс! Можно не отказываться от массажа и не изменять самой себе.

— Отвернись, — потребовала, берясь за край футболки.

Брови Мэлла чуть дернулись. Он качнул головой.

— Никогда. Забудь это слово.

Фыркнула, и сама развернулась в другую сторону.

Пусть смотрит на голую спину.

Легла на живот, отбросила подушку в сторону, чтобы было удобнее.

Мышцы на спине под кожей натянулись от невесомого прикосновения прохладных пальцев. Дрожь волной прокатилась по телу, затерявшись в пятках.

"Он еще ничего не сделал, а я уже готова растаять. Надо держаться от него подальше. Сразу после массажа…"

Пальцы заскользили вниз, зацепились за резинку штанов, резко стягивая их вниз… вместе с трусами.

— Какого черта, Брэдфорд? Массаж делают на спине, а не на заднице.

— Тш-ш, не вопи, — усмехнулся он, присев на ее ноги. — Они мне будут мешать.

Смял торчащие ягодицы, срывая рваный вздох.

Уперлась лбом в матрас, сглатывая вязкую слюну.

"Зря я на это согласилась".

Правую ягодицу обжог звонкий шлепок.

— Мэлл!

Нежно огладил ее, и отвесил еще один.

Слегка закусила свою руку, вытянутую вдоль головы. Чувствуя влагу между бедер.

"Проклятье…"

— Я заглушку не ставил, твои крики услышат все, — оповестил довольно равнодушно.

— Отпусти меня, мне хватило.

Мягкий смех влился в уши.

— Я только начал.

— А я закончила. Мэлл, слазь.

Подергала ногами, и замерла, чувствуя, как горит левая ягодица.

И почему-то не больно.

Совсем.

— Ладно, — выдохнула, облизывая губы. — Я буду лежать спокойно, только давай без шлепков… пожалуйста.

"Они странно на меня влияют".

— Почему?

Горячие ладони сместились выше, плавно скользя по коже по краю спины. Подушечки мазнули по груди, пуская электроток по венам. Прикрыла глаза, вцепляясь пальцами в край матраса.

Это слабо похоже на массаж. Скорее на пытку с целью заставить ее умолять взять. Нежно, грубо — неважно.

— Я жду.

Что?

Чего он ждет?

Кажется, был вопрос…

Джул растворилась в ощущениях. Плавилась воском под его руками, расслабляющими и одновременно лишающими покоя. Низ живота тянуло дикой истомой, ярким желанием.

Каждое движение, прикосновение, стали ощущаться острее. Настолько, что казалось и воздух ее ласкает.

Пальцы на ногах свело, на руках тоже — так сильно впилась в матрас и не заметила.

Дыхание давно безнадежно сбилось. Она неосознанно тянулась за руками, едва они обрывали соприкосновение с кожей.

— Мэлл, пожалуйста, — всхлипнула шепотом, напрочь забыв о своем твердом решении больше с ним не спать.

Сейчас хотелось одного — его. В себе. А с остальным разберется потом.

После.

Выгнулась под слабым, чертовски приятным давлением на спину. Голые ягодицы ткнулись в грубую ткань.

Не очень приятно. Но так плевать. Особенно чувствуяегонапряжение в штанах.