Led Zeppelin. Самая полная биография - Боб Спитц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды, когда Led Zeppelin в очередной раз остановились в отеле «Chateau Marmont», Питер Грант зашел в одно из пустовавших бунгало, которое они арендовали, и обнаружил там голую девушку, привязанную к кровати за запястья и лодыжки. «Я сказал: “Привет! А ты что здесь делаешь?” Она ответила: “Не знаю. Но парни то и дело приходят и трахают меня”. Я сказал: “Окей, тогда хорошего дня”».
Никто не задумывался о возрасте согласия. Кому-то было 18, кому-то 16, порой 14 или меньше – как правило, этим никто не интересовался. «Возможно, это говорило о нашей незрелости, но нам, в конце концов, самим было слегка за двадцать, поэтому 14–15-летние не казались малолетками, – говорил в свое оправдание Ричард Коул. – В конце концов, они приходили сами, их никто не заставлял и не принуждал. Они хотели поразвлечься, мы тоже».
Не существовало ни контроля, ни ответственности, ни намерения остановиться. Собственно, все определялось увлеченностью, характерной чертой участников группы на протяжении всей их карьеры.
Нельзя забывать, что творчество Led Zeppelin само задавало чувственный тон. Их музыка превращала зрителей в радостных и раскованных безумцев. Они как магнитом притягивали свободолюбивую и веселую молодежь. Строки «I’m gonna give you every inch of my love» и «Squeeze me, babe, until the juice runs down my leg» манили юных впечатлительных девочек, – и мальчиков, – резонируя с их фантазиями. «Секс в дискурсе хэви-метала – это потно, весело и свободно от обязательств», – говорит Дина Вайнштейн, профессор популярной культуры Университета Де Поля в Чикаго. Громкий и судорожный ритм пробуждал самые первобытные проявления сексуального возбуждения и желания у их аудитории.
Для преодолевающего пубертатный возраст тинэйджера Led Zeppelin были волшебным эликсиром, гормональным коктейлем из музыки и свободного выражения подсознательного.
* * *
Торжество подсознательного через раскрепощенное поведение Роберта и Джимми стало изюминкой концертов. Плант и Пейдж преуспели в деле рок-н-рольного дель арте[68], активно взаимодействуя друг с другом на сцене. Разыгрываемый ими спектакль и кинетический эффект от их присутствия на сцене ничем не уступал по зрелищности музыке, которую они играли. Помогая публике раскрепоститься и расслабиться, музыканты использовали язык тела. Они принимали эффектные позы, бросали уверенные жесты, надували губы и виляли бедрами. Исполняли утиную походку, ходили кругами и активно перемещались по сцене. Устраиваемое Led Zeppelin шоу побуждало зрителей двигаться и чувствовать свою эмоциональную причастность к происходящему. Группа знала, как выстроить концерт таким образом, чтобы он получился напряженным и динамичным.
Гастролируя от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка, играя в залах и на аренах, их концерты становились все более будоражащими и энергичными. После нескольких спонтанных концертов в Канаде местный критик написал, что Led Zeppelin «устраивают землетрясение из звука и ярости» и «с присущей им грубой и необузданной силой способны просверлить дыру в мозгу». Будущие солистки хард-рок группы Heart Энн и Нэнси Уилсон, которым было 19 и 15 лет соответственно, оказавшись на концерте Led Zeppelin в Сиэтле, не смогли выдержать все выступление британцев. С концерта они «просто ушли, – признавалась Энн позже, – потому что происходящее нас шокировало». Музыка и ее внешние атрибуты влияли на разум и чувства.
Зрители были в восторге. Впрочем, иногда оборудование сводило на нет все усилия команды. Они по-прежнему гастролировали с набором арендованных усилителей, всякий раз отдавая себя на милость местной пи-эй системе[69]. Даже спустя тридцать лет Роберт Плант до мельчайших подробностей мог вспомнить концерт Led Zeppelin в Университете Огайо в мае 1969 года, на разогреве у Хосе Фелисиано.
«Вся пи-эй система – [не более чем] груда динамиков, развешанных прямо под потолком. Мы играли в округлом здании, а в зале сидели порядка шестидесяти студентов, в чьих лицах отражалось то ли удивление, то ли пустота», – говорит Роберт. Было невозможно выжать хоть какой-то звук из этой старой, скрипучей системы. Плант не мог отстроить вокал и раскачать зал. Пожалуй, только Хосе Фелисиано в тот вечер сорвал аплодисменты.
И все же на большинстве концертов им удавалось сыграть с драйвом. Отзывы о концертах в основном были хвалебными. Но как бы они не выкладывались и как бы не взаимодействовали с публикой, время от времени находился зануда, упрямо не желавший признавать их исключительность. Так случилось 3 мая 1969 года на концерте в «Rose Palace» в Пасадене, где группа выступала вместе с Джули Дрисколл и Brian Auger & The Trinity. Газета «Los Angeles Times» отправила на концерт того самого Джона Мендельсона, автора злополучной рецензии в «Rolling Stone». Он назвал сценическое действо «выставкой непомерного самолюбования», а музыку «скучной, претенциозной версией блюзовых стандартов вперемешку с бездарным авторским материалом». Для пущей убедительности он обратил внимание на «неспособность Джимми играть изобретательно, или хотя бы со вкусом» и «бессвязное завывание Роберта Планта».
Поразительно, что Мендельсон пощадил чувства Джона Бонэма. В перерыве между сетами легендарный ударник выпил треть жеробоама[70] шампанского и, протащив бутыль с остатками подмышкой на сцену, спокойно прикладывался к нему между песнями. Во время сета он дважды упал со стула.
К выходкам Бонзо ребята уже давно привыкли, но рецензия привела их в замешательство. Что не так с этим Мендельсоном? Казалось, он вредил им нарочно, имея какие-то личные счеты. Его рецензия затмила собой изобилие хвалебных отзывов и сделала представителей прессы персонами нон-грата для группы. По возвращении в начале июня в Лондон отношение Led Zeppelin к прессе стало еще жестче. Журналистов к музыкантам не подпускали, а если те продолжали травить группу в своих материалах, то им приходилось иметь дело с разъяренным Питером Грантом.
«Я видел, как Питер жестко вел себя с журналистами. Он рычал, словно рассвирепевший медведь, и угрожал телесными повреждениями тем, кто писал негативный отзыв», – говорит Билл Харри, основатель издания «Mersey Beat» и близкий друг The Beatles, ставший пресс-атташе Led Zeppelin. Работа Харри фактически состояла в том, чтобы ограждать группу от прессы. «Мы почти не давали интервью. Парни вообще не доверяли прессе. Слишком часто в начале карьеры журналисты относились к ним, как к группе второго сорта».
Отныне доступ к группе получали только благосклонно настроенные журналисты, доказавшие свою лояльность. На телевидении группа не появлялась вовсе. «В телестудии мы никак не могли добиться правильного звучания, и я понял, что это не стоит затраченных
