Монах - последний зиндзя - Роберт Ши

Они стояли, глядя друг другу в глаза, а Танико спрашивала себя: что я делаю, зачем я стою здесь?

Ярость исчезла в глазах Хидейори, сменившись угрюмою злобой:

- Она будет наказана!

- Она не должна быть наказана! - сказала Танико с твёрдостью, удивляясь своей собственной решительности. - Она достаточно настрадалась и не заслуживает наказания. Эта женщина - военный трофей! Вы поставили её перед своими гостями и заставили её петь, а у неё хватило смелости петь о своей любви. Что же вы за самурай, мой господин, если вы наказываете смелость? То, что эта девушка сделала сегодня вечером, будут помнить. О вас будут говорить как о жестоком господине, который наградил её верность смертью.

Они оба обернулись и посмотрели на Шисуми. Молодая женщина, откинув голову назад, с пылающим лицом и глазами, горящими как огонь, прямо глядела на Хидейори.

- Уберите её с моих глаз! - сказал Хидейори сдавленным голосом.

- Хорошо, мой господин!

Пряча свои руки в рукавах, чтобы скрыть их дрожь, Танико сошла с возвышения и подошла к Шисуми. Взяв руку молодой танцовщицы, она провела ее через молчаливую толпу ко входу в галерею. "Что я наделала? - подумала Танико. - Почему я так рисковала, навлекая на себя ярость Хидейори, когда я была так осторожна с ним все эти годы? Должно быть, я сошла с ума!"

Её тело похолодело, когда она осознала весь ужас своего поведения: она публично перечила гневу Хидейори. Но она почувствовала удовлетворение собой, какое редко знала прежде. Чувства ее разыгрались, а когда две женщины поравнялись с дверным проемом, ее переживания достигли высшей степени, подобно сатори. Она действовала моментально, по наитию, не тратя времени на обдумывание. Это именно дзен вдохновил её на такое, эти часы медитаций, за которыми следовали трудные беседы с Ейзеном, в которых он требовал моментальных ответов на абсурдные вопросы, которые задавал ей. Эта тренировка позволяла ей действовать так, как она действовала этим вечером. Последствия - для неё, для Саметомо, для девушки, для каждого, кто был близок к ней, могли быть ужасными, но она могла слышать голос Ейзена, говорящий: "Когда ты делаешь то, что ты должна сделать, результат не играет роли".

Но это было не только влияние Ейзена. Она помнила, как много лет назад она вмешалась, чтобы помочь женщине, которой угрожал тиран. Этой женщиной была госпожа Акими, мать Юкио. Теперь Шисуми носила ребенка Юкио. Странное пересечение судеб, думала она.

"Сегодня я, беспомощная женщина, стояла перед самым сильным человеком в стране и бросала ему вызов, чтобы защитить эту девушку. Беспомощная? Я не такая уж беспомощная, в конце концов!"

Когда две женщины вышли вместе в тишину за пределами зала Хидейори, тело Танико загудело от волнения, а кровь запульсировала в ее голове, отбивая ритм барабана тайко.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Шесть отрубленных голов, насаженных на длинные шесты, выступали из темноты на фоне облачного неба. Сначала, поднимаясь в гору, Дзебу и его люди видели только головы, маленькие черные овалы вдалеке. Затем, когда они достигли вершины холма, они увидели укрепление, с его коричневым частоколом на гребне, до которого можно было дойти за половину дня. Они могли видеть птиц, налетающих и мечущихся вокруг насаженных голов, и слышать их отдаленные крики, когда птицы отрывали оставшиеся куски мяса.

Вчера у подножия этих гор на северо-западном берегу Хонсю Дзебу и Юкио со своими людьми встретили караван купцов, идущих из Осю, куда спешил Юкио. Купцы рассказали им, что солдаты в укреплении у Атака казнили шестерых монахов, идущих на север, по подозрению в том, что они были сторонниками Муратомо-но Юкио, пытавшимися укрыться от гнева сегуна.

- Сегун переворачивает вверх дном всю страну, чтобы найти своего бежавшего брата, - сказал глава купеческого каравана. - Я советую вам, святые отцы, отложить ваше путешествие и повернуть назад, а не пытаться перебраться через пограничные укрепления прямо теперь. Солдаты скорее отрубят несколько невинных голов, чем дадут кому-либо из врагов сегуна случайно уйти. Конечно, у вас могут быть дела на севере, из-за которых стоит рисковать своими жизнями.

Узкие глаза купца проницательно всматривались в лица Дзебу, Юкио и двенадцати человек, идущих с ними. Дзебу надеялся, что он признает в них группу ямабуси, буддистских горных монахов. У них были бритые головы, и одеты они были в шафрановые одежды и рваные стеганые халаты, чтобы выдержать холод Десятого месяца, зубы которого становились острее, чем у волка, по мере того как они продвигались на север.

- Будда позаботится о нас, - набожно ответил Дзебу купцу. Его усы и волосы были сбриты, только рост и серые глаза могли выдать его. - Если пришло наше время умирать, мы не боимся, потому что выполняем свой долг.

- Будда не позаботился о шести монахах, которые умерли этим утром, и им было страшно умирать, - сказал купец. - Все их молитвы не помогли им. Они просили за свои жизни. Вы кажетесь храбрее. Больше походите на самурая, а не на монаха. - Снова он бросил задумчивый взгляд на Дзебу и его людей.

Дзебу засмеялся:

- Я не самурай, благородный господин, уверяю вас.

Купец пожал плечами.

- Кто вы - это не моё дело. Я не желаю господину Юкио зла. С другой стороны, будет безопаснее путешествовать, когда сегун будет хозяином везде. Господин Хидейори несёт нам мир...

Теперь Юкио и Дзебу осматривали укрепление, которое преградило им путь к Осю. Оно стояло на самой высокой точке между двумя багряно-чёрными утесами, посыпанными снегом, которые возвышались как пагоды, построенные великанами.

- Недалеко отсюда находится Тонамияма, где мы впервые вели монголов на битву против Такаши, - сказал Юкио.

- Мы постараемся обойти это укрепление, - сказал Дзебу, думая только о настоящем, следуя взглядом за серпантином нитевидной тропы между соснами и валунами вверх, к воротам маленькой крепости. - Мы могли бы взобраться на пики или обойти их с востока или с запада.

- Это будет слишком долго, - сказал Юкио. - У нас недостаточно припасов, а в горах негде взять пищу. Кроме того, к западу и востоку есть другие укрепления.

- Юкио, который вёл воинов в атаку при Итиноте, перепрыгнет эти горы как олень.

- Лучше несколько дней идти голодными, чем потерять свои головы, проговорил он. - Вспомни, что вчера сказал нам купец. Если я умру, то принесу мир империи. Даже если это не так, мои страдания окончатся.

Отчаяние, которое охватило Юкио в Хэйан Кё, когда он впервые узнал, что его брат ополчился против него, углублялось с каждым разом, когда судьба от него отворачивалась. Тем больше планов и решений предлагал ему Дзебу. Именно Дзебу нашел для них монастырь зиндзя, чтобы спрятаться в нем после кораблекрушения в проливе Симоносеки. Зиндзя желали помочь Юкио. Из-за того, что они помогали Муратомо в Войне Драконов, Хидейори стал им угрожать и беспокоить их в последнее время. В монастыре Юкио узнал, к своей великой муке, что самураи, которым он доверил Шисуми, предали его при первой же возможности и выдали ее людям Хидейори. Это вызвало у Юкио приступ диких рыданий.