Волхв - Атилла

— Кредитные карты, которые в ходу в Европе, — начальник службы безопасности показал пластмассовые прямоугольники. — Здесь их десять, на общую сумму миллион евро. Вроде все. А еще… кто-то неизвестный приезжал в морг, чтобы опознать твое тело, показывал удостоверение ФСБ. Кто это был, непонятно, у него имелась твоя фотография, но опознание не получилось, так как сильно разбито лицо бомжа, так и уехал ни с чем.

— Мне повезло, что стреляли со спины, поэтому и лицо оказалось изуродовано, — покивал Тихомир. — А как удалось узнать о госте в морге?

— Это я решил подстраховаться на всякий случай, позвонил патологоанатому, попросил, чтобы сообщил, если будешь кому-то интересен, и как видишь не напрасно, — довольно улыбнулся Линев. — За человечком проследили, он отзвонился кому-то, звоночек вычислить не удалось, но потом опознаватель встретился с человеком из команды Берсева и получил на руки пухлый конвертик, так что теперь можно с полной уверенностью сказать, что покушение на тебя организовал Быков.

— И что ты будешь делать дальше начальник службы безопасности? — спросил Буров. — Есть какие-то мысли?

— Если честно, то вариантов немного, — пожал плечами начальник службы безопасности. — Я работал на Груздева, он умер, его семью ты увезешь, так что похороню мэра, и буду искать новое занятие. Понятно, что с Берсевым и тем более с Быковым в моем сегодняшнем состоянии мне не тягаться. Так что создам частное охранное агентство и буду работать в нем. На всякий случай уже и документы подготовил, договора распечатал, этот особняк все равно кому-то охранять нужно, вот и парни мои при деле будут. Так?

— Это хороший ход, — согласился Тихомир. — По крайней мере, семье Груздева будет куда возвращаться. Думаю, за время их отлучки, многое разрешится само собой. Война, как я понял, идет за металлургический комбинат?

— За него, — согласился Линев. — Он после реконструкции стал очень лакомым кусочком. Прибыль миллиардная, заказов на пару лет вперед.

— Тогда тебе придется сделать еще одно дело, — сказал Буров. — Позвонишь хозяину Берсева и сообщишь ему, что семья Груздева готова продать свой пакет акций по нормальной цене. Согласится, продаем, нет, найдем другого покупателя, который заплатит больше.

— Рискованно идти на продажу без силового прикрытия, — покачал головой начальник службы безопасности. — На любом этапе могут кинуть.

— Выхода все равно нет, — развел руками Тихомир. — Они же будут гоняться за Настей и ее бабушкой по всей Европе, пока не получат нужные им бумаги.

— А ты знаешь, где документы на комбинат находятся? — спросил Линев. — Извини, что спрашиваю, но мы с Антониной Петровной обыскали весь дом, а найти так и не смогли.

— Я знаю, где они могут быть, — ответил Буров, и внутри него возникло ощущение неправильности, что-то было не так в поведении начальника службы безопасности мэра, тот слишком тщательно скрывал свой интерес к этим бумагам. — Эти бумаги принадлежат Насте, только отдать я их ей не могу, ее сейчас же убьют или обманут, да и несовершеннолетняя она, ее подпись не будет ничего стоить, а опекуна нет, Антонина Петровна не в счет. Так ты передашь мое предложение? Оно будет действовать только до моего отъезда, когда я буду в Москве, то легко найду других покупателей, денег там свободных хватает, многие жаждут купить прибыльный бизнес, заодно отмыть незаконную прибыль…

— Попробую связаться с Быковым, это нетрудно. — кивнул Линев. — Но времени мало для такой сделки.

— Времени хватает, было бы желание, — возразил Тихомир. — Я дам номер счета, после того как на него переведут деньги, отдам бумаги. Все делается быстро, если партнеру можно доверять. Мне можно.

— С такими деньгами нельзя доверять никому, — ответил начальник службы безопасности. Буров чувствовал, что в этом человеке происходит какая-то борьба, возможно, жадность боролась с порядочностью. — Никто на это не пойдет.

— Для меня деньги лишь разноцветные бумажки, — улыбнулся Тихомир. — На них нельзя купить ничего из того, что на самом деле ценно. Поэтому мне верить можно, и думаю, что Берсев это знает, а значит и его хозяин, так что позвони им и передай мои слова.

— Хорошо, — кивнул Линев. — Позвоню сегодня же. Если ты выйдешь из кабинета, то прямо сейчас.

— Я буду у тополя, — Буров вышел. — Там подожду.

Он дошел до своего кресла, сел в него и закрыл глаза. Сон, который ему приснился, явно имел какой-то важный смысл. Он должен учить, хоть и сам немного знает. Кого? Вот главный вопрос. Следует ждать появления ученика, или стоит проверить на способности тех, кого он знает? Из молодых он знает только Артура, но тот не обладает даром, он его смотрел и не раз. Больше никого из детей он не знает. Если только… тут он задумался. Может ли Настя обладать даром? Но как он помнил, волхованию не учили женщин. Слишком трудный это путь. Дорога волхвов это отказ от семьи, от детей, от мира. Нет, это не должна быть она. Значит, надо ждать, когда появится кто-то, поскольку ему придется уехать, то возможно, среди вновь встреченных им людей, и будет тот, кого он должен научить, показать правильный путь.

Тихомир со странным ощущением нереальности смотрел, как солнце уходит за деревья, прячется за зеленую листву. Повеяло прохладой, ветер метнулся к нему, легко ударил по лицу мягкой теплой, пахнущей травой и цветами, ладонью. Буров закрыл глаза, тихо погрузился в тонкий мир, в мир энергий и странной жизни, и потянулся к дальнему источнику во вселенной, который так ему помог в битве с сущностью, добрался до него и неожиданно понял, что это далекая звезда. Ее энергия была приятной, она легко воспринималась аурой, наполняя тело силой и теплом. Набрав энергии до отказа, он потянулся к своему оберегу и по нему нашел Настю, влил и в нее энергию, заодно убрав присоску какого-то вампира. Рядом с Настей обнаружилась и Антонина Петровна, ее тело было серым от недостатка энергии. Старость тем и плоха, что энергии уже не вырабатывается так много, как раньше. Конечно, старики болеют не только из-за недостатка энергии, они болеют оттого, что тело слабеет.

Так заложено в программе всего живого, рано или поздно наступает старость, которая заставляет задуматься над тем, как прожита жизнь, что сделано, и что поджидает впереди. Программа работает, как таймер, год от года убивая один процент клеток, пока наиболее ослабевший орган, не выдержав нагрузки, не откажет. Старость — это отложенная смерть, в ней свой смысл. Но умирать всегда тяжело и печально. Болит все тело, энергия уходит в никуда, мозг разрушается, слабеет память, зато сильнее становится душа, понемногу беря на себя некоторые функции.