Меч судьбы - Татьяна Скороходова

Я досчитала про себя до десяти. Пора приводить в чувство подругу и придумать хоть какой-нибудь план, пусть самый плохонький. От мужчин толку не будет. Один на книги надеется, другой свято уверен, что "Хельга" само совершенство… Времени на страдания и обиды нет. Я решительно прошагала к выходу и шагнула на берег. Солнечный луч-предатель ослепил, укрыв мелькнувшую тень. Я вскрикнула.

Подруга только поворачивала голову, когда тигрица прыгнула. Огромный белоснежный зверь снес Ольгу со скалы, размазал по камням. Клубок сплетенных тел покатился по берегу. Я ударила. Свет и тьма подбросили в воздух врагов, слившихся в смертельных объятиях. Оскаленная морда с глазами аспида, взмах лапой, один, второй, маска ненависти на белом лице Ольги, дикое рычание, хруст шейных позвонков. И тишина. Страшная, оглушительная.

Я никак не могла проглотить комок, застрявший в горле. Сухими глазами, ещё не поняв разумом, но уже осознав беду сердцем, онемев, смотрела, как каменное острие, скользкое от крови, победно торчит к небу. Серая шуба вмиг намокла багряным, густым, пятно растекалось, ширилось.

Словно в страшном, тягучем, медленном сне, зверюга вскочила, замахнулась. Я подняла руки, крикнула. То, что веды никогда не должны произносить вслух. Силы утроились, удесятерились, питаемые яростью, горем и отчаянием.

Тигрица встряхнулась, сделала пару шагов, пошатнулась и упала. Лапы разъехались, глаза тьмы угасли. Не навек, не навсегда. Смешение сил не позволит смертному проклятию убить тварь.

Жаль.

Меня толкнули в спину, подхватили, затрясли:

— Ты как?

Никак.

Ольга казалась странно маленькой, худой, это изломанное тело не могло быть Ольгой. Голова поникла на вывернутой шее, разноцветные глаза закрыты навек. От таких ран даже вампиру не оправиться. Вейр молча прижал меня к себе, глядя куда-то за спину. Я обернулась.

Киннан стоял у входа в пещеру. Смотрел.

Смотрел на Ольгу, не отрывая карих глаз. Медленно подошел, провел рукой по коротким взъерошенным волосам, щеке, губам. Бережно подхватил, снял с каменного копья, встал на колени. Посидел, закрыв глаза, тряхнул головой и встал, сжав побелевшие пальцы.

Вокруг него возникала дымка. Серо-зеленый, еле различимый ведовскому взгляду туман клубился, рисовал причудливые изменчивые картины. Взмах медвежьей когтистой лапы, оскаленная морда рыси, глаза совы. Разверстая ужасная волчья пасть, огромный клюв орла, размах черных крыльев. Тени множились, растворялись, исчезали, чтобы родиться вновь, ещё более четкими, ясными. И злыми. Киннан произнес одно слово. Гортанное, четкое. Древнее. Стая теней, сорвавшись с цепи, взвыв, кинулась на тигрицу. Зверюга покатилась, упала в море. Рой теней окутал тело, отшатнулся от свинцовой воды, завис в воздухе.

Из моря выходила Хлада. В облике разъяренной, обманутой и преданной женщины. Лицо светилось грозной красотой, полыхало неземным мертвенным светом. Глаза аспида остановились на шамане, который застыл у тела Ольги, молча ожидая убийцу:

— Вот и всё. Прощай, охотник.

Тень бросилась, Киннан отшвырнул ведьму хлестким ударом ярко-зеленого кнута. В левой руке блеснул изумрудом нож.

— Ищите путь… вниз! Только там… спасение! Я задержу! — еле расслышала я сквозь душераздирающий вой.

Я повернулась, поскользнулась, замешкалась и ахнула. К нам мчались волки. Серая лавина катилась по берегу. Следом за волками летела грозовая туча теней. Призраки леса, духи павших древних во главе с Ириэлллой спешили на помощь.

Волна волков сшибла Хладу с ног, погребла под собой. Заледеневшие тела падали на берег, отряхивались и снова бросались в бой. Духи вились над схваткой, озаряя берег вспышками магии. Ириэлла, взмахнув руками, окутала берег призрачным серебристым туманом, в сердце которого стоял Кин. Вокруг него бился огромной змеей сияющий кнут, щелкавший поверх живого шторма оскаленных морд. Рой духов атаковал ведьму, которая играючи расшвыривала волков порывами снежной бури, но чудо-кнут отвлекал, мешал Хладе нанести смертельный удар. Вейр, улучив момент, выстрелил из арбалета. Серебристая молния прошила Хладу и исчезла в морской дали, не причинив ни малейшего вреда. Ириэлла, глядя на меня, беззвучно крикнула, махнула рукой.

Отмерев, бросилась в пещеру, зло всхлипнув. Киннан задержит ведьму, даже ценой собственной жизни, я видела это в его карих глазах. Какие же мы идиоты, если решили, что Хлада разгуливает только по ночам! Тварь обвела нас вокруг пальца, как детей малых! Ольга бы была жива, если бы не я… со своими дурацкими советами!

Глотая слезы, ворвалась в пещеру. Перепрыгнула костер, перемахнула бревна, промчалась по мягкому песку и влетела в проем мрака, который углядела раньше. Меня дернули за шубу с такой силой, что дух вышибло. Ойкнула, упала, подняла голову, высказала Северу всё, что думаю, прерывисто вздохнула и едва не разревелась, сидя на земле и крепко обняв друга за шею.

Вейр тяжело дышал, оглядывая небольшую пещеру, освещенную одним факелом. Дальше, в глубь земли, вел узкий черный лаз. Щелкнул пальцами, поморщился, глядя на зеленоватый огонек, но промолчал, с тревогой глядя на меня. Земля вздрогнула, по телу прошла волна леденящего холода. Там, наверху, шел бой. Безнадежный, отчаянный. Некогда рассиживаться и причитать. Раскинув руки, легла, прижалась всем телом к земле. И нырнула с головой в Навь.

Я ослепла, оглохла, стала частицей тьмы. Мелкая, рваная дрожь, как вдох огромного тела, сотрясаемого кровавым кашлем, пробрала до кончиков пальцев, зашевелила волосы. Струилась мощным потоком кровь по венам подземных рек, рождались и гасли икорки жизни, отзываясь уколами острой боли во всем теле. Там, в глубине, тяжело, надрывно билось сердце. Сердце леса, сердце тьмы, сердце Хлады. И моё.

Застонав от боли, села, дрожащими руками пригладила волосы, махнула рукой:

— Нам туда. Я знаю дорогу. И пусть только кто-нибудь вздумает стать у меня на пути.

Взгляд серых глаз согрел истерзанную душу. Ему не все равно. Значит, любит. Значит, мы вместе. Значит, можем всё.

Мы спускались вниз, идя навстречу мерному биению огромного сердца. Песок потемнел, по стенам, иссеченным трещинами, струилась вода, застывая каплями слез. Пахло сыростью, тленом. Звуки шагов множилось, преследовали навязчивым громким эхом. Я потеряла счет коридорам, спускам и поворотам. Прошла вечность, прежде чем мы ступили на пол гигантской пещеры, освещенной призрачным светом. Своды терялись в вышине, дальние стены тонули во мраке. Казалось, там притаилась сама Тьма, сверкая угольными глазами и поджидая жертву.

Я подняла голову. Огромный водопад застыл гигантским ажурным пологом, сияя в мертвенном свете. Через зал тянулась блестящая черная полоса, сковавшая подземную реку. Мы двинулись по скользким камням рядом с темным, сыто поблескивающим льдом. Тишина угнетала, давила, в глубине сердца начал зарождаться необъяснимый страх.