Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой - Леонид Млечин

В Париже плохо понимали, что происходит на Востоке. Приходила отрывочная информация о Гражданской войне, жестокостях, убийстве царской семьи. Союзники хотели бы видеть рядом с собой российскую делегацию. Но кого пригласить? Ни большевиков, ни различные белые правительства они не считали представителями всего русского народа. Проблем хватало и без России – смута началась в Германии. В Баварии и Венгрии создались коммунистические правительства. Собравшиеся в Париже главы государств и правительств боялись революций и хаоса.

Франция не только пострадала больше других стран. Ей было чего бояться. И после поражения Германия все равно оставалась на ее восточных границах. Немцев было больше, чем французов, – 75 миллионов против 40.

На Парижскую мирную конференцию побежденных не пригласили. Немецкая делегация ожидала вердикта у порога. Германия должна была признать свою вину за развязывание мировой войны и возместить ущерб, нанесенный другим странам.

Британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж обещал «выжать из германского лимона все». Французы ненавидели немцев еще больше и желали получить компенсацию за военную разруху.

Польша, которая только что обрела независимость, претендовала на Верхнюю Силезию с ее угольными месторождениями и порт Данциг (Гданьск). Литва рассчитывала на порт Мемель (Клайпеда). Нейтральная Дания желала получить северную часть Шлезвиг-Гольштейна, земли, которая когда-то играла столь важную роль в Европе. Принадлежность этой территории со смешанным датско-немецким населением трудно определить. Пруссия ее просто присоединила и пыталась германизировать. Но на севере все еще говорили по-датски.

Французы требовали возвращения Эльзаса и Лотарингии, где была сосредоточена горно-металлургическая промышленность. Никто не заикнулся о том, что надо бы поинтересоваться мнением населения, может, оно желает оставаться частью Германии.

Франция претендовала на Саарскую область (часть Рейнской провинции), богатую углем, потому что ее собственные угольные шахты пострадали во время войны. Саар был быстро развивающейся промышленной зоной. Население – почти полностью немецкое. Но французы упирали на то, что главный город провинции основан королем Людовиком XIV и Франция владела Сааром еще во время Французской революции. Договорились так. Саарская область с населением в 750 тысяч человек на пятнадцать лет отдавалась под управление Лиги Наций; дальнейшая судьба Саара должна была решаться плебисцитом.

Французы жаждали безопасности и гарантий от нового нападения.

Премьер-министр Жорж Клемансо хотел сделать Рейн границей между Францией и Германией, а заодно превратить Рейнскую провинцию в самостоятельное государство. А может быть, пойти дальше: разрушить то, что собрал Бисмарк, – иначе говоря, вновь разделить Германию на составные части. Пусть опять появятся самостоятельные Бавария, Саксония, Пруссия. Всем будет спокойнее.

Британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж говорил, что нельзя загонять Германию в угол, отрезая от страны районы с чисто немецким населением. Это кончится тем, что Германия станет большевистской. Жорж Клемансо же считал, что бессмысленно пытаться умиротворить Германию мягкими условиями мира. Немцы понимают только язык силы.

Предлагалось лишить Германию мощной армии. Призыв в армию и на флот отменялся. Служба по контракту. Численность вооруженных сил не должна превышать 100 тысяч в пехоте и 15 тысяч на флоте. Никакой авиации, танков, бронемашин, подводных лодок и тяжелых орудий. Запасы оружия и мощные укрепления – взорвать. Оставить только несколько военных заводов. Запретить покупку оружия за границей. И никакой военной подготовки в высших учебных заведениях.

Когда победители объявили условия мирного договора, немцы были потрясены. Германия лишалась всех колоний и восьмой части собственной территории. Шесть миллионов немцев оказались за пределами страны (из них три миллиона – в составе только что созданной Чехословакии). У Германии конфисковали флот, забрали всю наличную валюту и даже патенты: знаменитый аспирин Байера стал американским. Военные репарации установили в 132 миллиарда золотых марок.

28 апреля 1919 года немецкая делегация отправилась в Версаль. Сто восемьдесят дипломатов, экспертов, секретарей и журналистов пребывали в отвратительном настроении. Французы не упускали случая их унизить. Немцев поместили в той же гостинице, в которой жили французские дипломаты, когда готовились подписать в 1871 году договор с Бисмарком после поражения в войне. Немцы жаловались, что ощутили себя неграми на американском Юге.

Делегацию возглавлял министр иностранных дел Ульрих фон Брокдорф-Ранцау, сторонник установления мира. Но он был очень старомоден, и Антанта смотрела на него с подозрительностью. Он происходил из знаменитой семьи, выходцы из рода Ранцау служили Германии, Дании и Франции. Ходили слухи, что один из его предков, маршал Ранцау, был настоящим отцом императора Людовика XIV. Один француз смело поинтересовался у Ульриха фон Брокдорф-Ранцау, так ли это. Тот ответил:

– О да, в нашей семье Бурбонов всегда считали незаконнорожденными Ранцау!

Министр был умен, резок и жёсток. Он верил, что американцы не допустят слишком несправедливого мира. В конце концов, Германия стала республикой, и к ней должны отнестись иначе. Немцы предупреждали иностранных дипломатов: слишком жесткие условия мира приведут к революции в Германии и все пожалеют.

7 мая 1919 года немецкой делегации вручили текст мирного договора и дали две недели на то, чтобы представить свои соображения в письменном виде.

Жорж Клемансо открыл заседание. Обратился к немецкой делегации:

– Вы просили о мире. Мы даем его вам.

Пока переводчики переводили его слова, Клемансо для проформы поинтересовался, не просит ли кто-то слово? Брокдорф-Ранцау поднял руку. Он сидя произнес длинную речь. Клемансо побагровел от гнева. Ллойд Джордж сказал потом, что впервые понял, отчего французы так ненавидят немцев.

– Это была самая бестактная речь, которую я когда-либо слышал, – сказал американский президент Вудро Вильсон. – Немцы действительно тупой народ. Они всегда делают совсем не то, что нужно.

Вернувшись к себе в гостиницу, немецкие дипломаты разделили текст договора на части и отдали переводить. В понедельник текст был переведен и уже отпечатан. Сели звонить в Берлин, сообщая важнейшие положения договора. Ночью за ужином, обсуждая договор, называли его позорным. Брокдорф-Ранцау сказал:

– Зачем они извели такую кипу бумаги? Могли бы ограничиться всего одной фразой: Германия прекращает свое существование.

Немцы возмущались. С какой стати они должны отказаться от 13 процентов территории и 10 процентов населения? Почему Германия одна должна отвечать за войну, которую вели все?

– Договор абсолютно неприемлем, – констатировал канцлер Филипп Шейдеман.

Американский президент Вудро Вильсон, которого только что считали спасителем Германии, превратился в глазах немцев в жалкого вруна. Когда он в 1924 году умер, германское посольство в Вашингтоне отказалось приспустить флаг.

К концу мая немецкая делегация составила длинный список возражений и поправок. Она отказывалась признавать свою вину за развязывание войны и возражала против огромных репараций. 30 мая ответ был готов. Позиция немцев была сформулирована так: «Вы установили принципы, которым вы верны, если они вас устраивают. Если они устраивают нас, вы ими пренебрегаете».

Ллойд Джордж сказал, что готов внести поправки. Клемансо и Вильсон не хотели этого делать, но кое-что все-таки изменили. 16 июня немецкой делегации сказали, что она должна решить, подпишет ли договор, до 23 июня. Если нет, Антанта примет соответствующие меры.

Брокдорф-Ранцау и его советники тем же вечером отбыли в чудесный город Веймар, где заседало Национальное собрание. 19 января 1919 года немцы избрали депутатов, которым предстояло определить государственное устройство страны, переставшей быть монархией, и принять новую конституцию. Депутаты решили, что они не подпишут мир.

Клемансо сказал, что придется сразу же нанести сильный военный удар. Вильсон и Ллойд Джордж согласились. Главком маршал Фош приказал подготовить удар силами сорока двух дивизий.

Германский политический мир раскололся. Националисты требовали отвергнуть мир. Избранный депутатом Национального собрания и назначенный министром без портфеля Маттиас Эрцбергер доказывал, что страна не может позволить себе продолжать войну. Мир, пусть даже на таких обидных и несправедливых условиях, даст возможность восстановить государство. Если Антанта оккупирует Рур, экономическая жизнь остановится.

Брокдорф-Ранцау считал, что Антанта блефует и не решится нанести новый удар. Кабинет министров Шейдемана, не сумев принять решения, подал в отставку 20 июня. Брокдорф-Ранцау ушел из политики. В 1922 году он поедет в Москву послом.