Закон Талиона (СИ) - Пригорский (Волков) Валентин Анатолькович

После камеры хранения они купили билеты на пригородную электричку, и вышли из гулкого здания на безлюдный перрон. Сухов, помаячив перед глазами фосфорным цифер-блатом, полез за первой на сегодня сигаретой. Снова зарядил мелкий дождик. Вокзальные окна — единственные источники света, бросали на асфальт поблескивающие от влаги жёлтые полосы, худо-бедно, рассеивающие сырую тьму. Павел подставил лицо солоноватому, едва ощутимому сквозняку.

— Оглашаю, — начал Сухов, выдыхая слова вместе с табачным дымом, — последние из-вестия. В результате непростых переговоров, сначала моих с Шершневым, а потом Виктора Сергеича с руководством ГУ по борьбе с незаконным оборотом, во Владик срочно вылетела группа федералов. Собственно, они уже на месте. Сегодня в середине дня под их руково-дством и при непосредственном участии силами местного ОМОНа будет произведён захват офиса фирмы "Уральский-Дальний" и перерабатывающего цеха. Лица, причастные к произ-водству и сбыту наркотиков, пойдут на нары.

— Каждый охотник желает знать, где сидит стукач, — то ли предостерёг, то ли уточнил Паша.

— Обижаешь. Федералы не лохи.

— А они найдут?

— Обижаешь, я тоже не лох. На сегодняшний день фирмой заказан под погрузку трёх-тонный контейнер и приобретено койко-место для сопровождающего. Смекаешь? Вскрышка произойдёт прямо на товарном дворе. — Сухов щелчком положил окурок с пяти шагов точнёхонько в урну, посмотрел на самосветящиеся зеленью стрелки. — Щас электричку подадут.

Не успел он закрыть рот, как ожил репродуктор и женским голосом высказался в том смысле, что "будьте внимательны и осторожны, на первый путь пребывает электропоезд, и будет следовать со всеми остановками до станции…". На перрон, покидая светлое вокзаль-ное нутро, потянулась цепочка непосед. Слева, из-за ограничивающих обзор, едва видимых в размытом сумраке построек и заборов, высунулась лобастая, китообразная башка с горя-щими глазами, надвинулась, раздался сиплый свисток. Башка неторопливо поползла вдоль платформы, будто бы из омутной темноты вытягивая один за другим вагоны, перфориро-ванные тускло светящимися окнами. Вагоны катились, замедляя ход, наконец, замерли, слитно лязгнув демпферами. Длинно фыркнули раздвижные двери. Прямо напротив друзей-приятелей удачно так остановился экипаж, имеющий статус "моторного". Все остальные вагоны, как вагоны, пусть и давно пережившие свою юность и зрелость, стоят себе тихонеч-ко в ожидании пассажиров, а этот вибрирует и трындычит, как мотоцикл на холостых обо-ротах. Наверное, по этой причине конкурентов на сидячие, равно, как и на стоячие места не наблюдалось. Вдвоём на весь полутёмный вагон они уселись напротив друг друга на дере-вянные, покрытые лаком скамьи. Длинномерная жестянка, предназначенная для транспор-тировки человеков из пункта Х в пункт У, или куда подальше, законсервировала в себе сту-жу прошедшей зимы.

Они покинули поезд на третьей по счёту остановке. По левую руку метрах в ста от же-лезнодорожной насыпи в предрассветной хмари жемчужной акварелью вырисовывались од-ноэтажные домики с огородами. Туда они не пошли, свернули направо.

— Никому-то мы нафиг не нужны, — горько посетовал Паша, спускаясь с насыпи.

— И это радует, — согласился товарищ Сухов.

Рассветало. Они загодя в подробностях изучили карту и могли бы выйти к заданному участку, ориентируясь лишь по светлому пятнышку выползающего, плавающего в клочкова-тых облаках солнца, однако Фёдор посчитал нужным задействовать современную электро-нику. Он извлёк из внутреннего кармана утеплённой ветровки хитрющий прибор, вывел на экран карту местности и, сверившись с компасом, зафиксировал их местоположение в про-странстве. Такая неслабая штучка, используя земной магнетизм и спутниковые сигналы, обеспечивает компьютерный круиз-контроль.

— Чтоб леший не попутал, — пояснил он неизвестно кому, поскольку Паша в пояснениях не нуждался.

Удовлетворённо угукнув, Фёдор сунул прибор в карман и уверенно направился к близ-ким зарослям. Они углубились в чащу. Лес, как лес — ничего особенного: смешанный, характерный для умеренной полосы, местами хвойный и густой, местами ветвисто-голый и обманчиво прозрачный. И шли они долго — ровно четыре часа, пока Сухов не скомандовал привал неподалёку от меленького ручейка.

Быстренько насобирали всякого древесного лома, запалили костерок, побаловались чайком с галетами и шоколадом, пристроившись на подвернувшейся коряжине. Пополнив энергоресурс, Сухов полез за сигаретой, со смаком прикурил от обугленной веточки, пыхнул дымом. Потом нахмурился и заговорил, будто продолжая вечерний разговор и отвечая на невысказанные мысли Павла.

— Считаю, сколько бы сектантов в лагере ни оказалось…

— Как говаривал один телеведущий, — подхватил тему Павел, — "с ними надо кончать". Так?

Сухов качнулся вперёд.

— Пашка, ты всё понимаешь. Я же профессиональный законник! А что нам остаётся? Арестовать и отконвоировать? Куда? Да и не позволят. И ОМОНу не позволят. Одурманен-ных людей автоматами не напугаешь.

Не выдержал Федор, открылся. Оказывается, не такой уж он и железный. Паше стало обидно за друга, мучительно ищущего и не находящего. А вот сектанты не мучаются, поло-жили они…

— Тебя моё мнение интересует? Мы приняли единственно возможное решение. И не майся.

Фёдор, махнув рукой, вытащил прибор, сверился.

— Тогда вперёд!

Обильно залив костерок водой из ручья, они снова отправились в путь, и шли ещё че-тыре часа, раздвигая ветки, орошаясь влагой, чапая по прелым листьям и рыжей хвое.

К началу четвёртого часа пополудни они выбрели к обширной поляне по апрельскому сезону никакими травами не укрытой, но и без аграрных познаний с первого взгляда стано-вилось понятно: что бы здесь летом ни росло — оно росло с соизволения и под присмотром человека. Поле ровно прокошено, ни единого неубранного стебелька, лишь бурая прошло-годняя стерня. Урожаем здесь явно дорожили.

Фёдор, приподняв бровь, многозначительно покосился на Павла, мол, не, ну ты понял? Паша, ясное дело, понял и кивнул. Он осторожно двинулся в обход делянки, Сухов, словно признавая значительный опыт напарника в проведении диверсионно-разведывательных опе-раций, пристроился следом.

Метров через сто Паша наткнулся на хорошо набитую тропку, протоптанную, одно-значно, не зверушками. Люди тут похаживают, и не так уж редко. Даже если бы не броса-лись в глаза чисто материальные следы присутствия человека, Павел по любому утроил бы осторожность. Обострённым чутьём, от которого зачастую зависит жизнь разведчика во вражеском тылу, он уловил некую недобрую волю, разлитую в окружающем пространстве, и ещё сопутствующую ей, тяжкую безысходность. Хреновенькое местечко, хотя встречались места и похреновее.

Крадучись миновали ещё одну делянку и сначала верхним чутьём уловили близкое присутствие людей, а потом услышали невнятные голоса. Павел жестом предложил Фёдору оставаться на месте, а сам, прикинувшись рыжим листиком, голой веточкой, сосновой шиш-кой, эфемерным облачком скользнул в том направлении.

Ещё через полсотни метров открылась маленькая полянка, на которой находились лю-ди. Трое.

Говорил человек, стоявший вполоборота к тому месту, где затаился разведчик.

— …Где уж нам? Ты, сыне Аркадий, в горячке без памяти лежал вот на этом самом мес-те. Обмороженный. Смерть вокруг тебя ходила. Если б не я, растащили бы твои косточки лисы по норам. А где благодарность, сыне?

Полежаев проглотил смешинку. Если есть "сыне", значит, есть и "отче"? Речь, в самом деле, была немного, совсем чуть-чуть смешной и много-много странной. Говоривший выглядел лет на двадцать моложе, чем стоявший напротив него в позе предельного послушания "сыне Аркадий". Лицо у молодого "отче" холёное и излишне смуглое, подбородок до синевы выбрит, нос тонкий с горбинкой, а уж приодет, как успешный модельер, лично придумавший себе костюм для прогулок по лесу: благородно-болотного цвета укороченная куртка с массой карманов, клапанов, клёпок и молний; такие же брюки, заправленные в фасонистые полусапожки из мягкой кожи. Супротив него "сыне" смотрелся дремучим лешаком: драная ушанка, длинные пегие космы, неопрятная борода, измождённое лицо, на тощих плечах висит замызганный стеганый ватник, солдатские штаны с завязочками, обмотки с галошами. В таком наряде разве что бомжа можно встретить, да и то редко.