Инкуб. Строптивая добыча - Анна Вьюга
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Руки ослабели, я упала на Велиара и прижалась лицом к его шее. Он вздрогнул. Ах да, там же бюст мой многострадальный к нему тоже прижался… ну и ладно. Пусть терпит, раз такой бессердечный.
- Я тебе много раз уже говорил. Это опасно для тебя. Я уже сбился со счёту, сколько раз пил твоё Пламя… вдруг выпью всё без остатка?
Меня вдруг осенило, что он тоже боится.
Надо же – инкубы умеют бояться…
Но как-то так вышло, что он больше не отталкивал меня – а обнимал. И его руки не пытались удержать дистанцию между нами, потому что это было бесполезно. А мои – сами собой обвились вокруг его шеи. И я опомнилась только, когда поняла, что целую – не важно, куда, куда пришлось. Шершавая щека, скула, изгиб челюсти, ухо… Лихорадочно, как одержимая. А он не отворачивается, только чуть вздрагивает каждый раз, как мои губы оказываются на его коже.
Можно сколько угодно говорить самые правильные слова на свете. Но когда наши тела так близко, когда горит след от поцелуев на коже, когда один пульс и одно желание на двоих – голос разума должен замолчать.
- Пожалуйста… Велиар, пожалуйста… - я обхватила его лицо ладонями и заставила на себя посмотреть. – Больше никаких игр. Я тебя не соблазняю. Ты прав – в этой игре мне тебя никогда не переиграть. Слишком разные весовые категории. У меня осталось только одно, последнее оружие – правда. Хочешь правду? Я умираю без тебя. Я быстрее умру, если ты станешь меня отталкивать, чем если сделаешь, наконец, то, что всё равно рано или поздно произойдёт, мы же оба это знаем. Тогда зачем откладывать? Я боюсь, Вел. Я боюсь будущего. Мне кажется, там нас не ждёт ничего хорошего. Я бы хотела навсегда остаться в этом «сейчас». Я… больше не могу без тебя.
Мой голос сорвался. Слова закончились – когда были сказаны самые главные. Я так долго была одна. Но всю глубину этого ада осознаешь только, когда узнаешь, как бывает по-другому. После наших торопливых встреч, поцелуев украдкой, мгновений страсти и горячечной нежности – как теперь жить без этого?
- Не отталкивай меня, Вел. Мне без тебя так одиноко...
- Что ты знаешь об одиночестве, - с горечью ответил инкуб.
А потом впился в мои губы.
Так никогда ещё не было.
Как будто озверевший от голода зверь набросился на добычу. Он рвал куски моего Пламени, едва они вспыхивали во мне. Целовал так, что болели губы, почти кусал. Ладони сомкнулись на моей талии железной хваткой.
Инкуб как невесомую пушинку поднял меня и пересадил на себя сверху.
Зарычал мне в шею, пуская волны мурашек по телу. Я откинула голову, подставляясь губам и языку, ловя глотками густой, раскалённый, как зной в пустыне, воздух.
Последнюю завязку на корсете Велиар оторвал зубами. Его руки уже были под моими юбками. Когда он смял мои ягодицы под юбками и вжал меня в себя, чтоб ощутила как следует, чтоб не смела даже сомневаться… я прикусила ладонь. Боялась, что кучер услышит… но потом забыла даже думать о стеснении.
Всё, что могла, это лишь цепляться инкубу в плечи, чтобы не упасть. Когда его пальцы двинулись выше и медленно провели там, где ткань была ещё тоньше и прозрачнее корсета. Такие вещи не имеют совершенно никакой практической ценности. Они созданы, чтобы сводить с ума. Правда, в нашем случае куда уж больше. Так что, пожалуй, мы оба вряд ли заметили, что вообще на мне надето.
Даже на краю безумия инкуб не забыл, что он инкуб. Доводил меня до исступления медленно, со вкусом, подталкивая до самого края и снова возвращая обратно. И снова – туда, где кружится голова и перед плотно зажмуренными веками начинают вспыхивать искры. Но я знала, чувствовала, что этого Пламени ему мало.
Он алчно желал другого блюда. Изысканного, особенного вкуса. Того единственного, что способно было его по-настоящему насытить.
А мне вдруг стало не по себе. Какое-то древнее, пришедшее из тьмы веков чувство. Опасность. Инстинкт, который велит добыче уносить поскорее ноги до того, как станет лишком поздно.
Велиар порвал в клочья невесомую паутинку белья и приподнял меня, впиваясь пальцами в бёдра.
По-прежнему не открывая глаз, я приоткрыла губы и выдохнула.
Да-а… это совершенно иначе.
Осторожное, медленное, горячее прикосновение.
Не так, о боги, совсем не так, как раньше. А я ведь уже знала касания его пальцев, губ, даже языка… но такое нельзя сравнить ни с чем. И теперь я, кажется, поняла, о чём он говорил.
Ничто другое не может заменить.
Я ощущала это и телом, и чем-то иным, бестелесным. Как он медленно, сумасшедше медленно входит в меня, и в то же время на каком-то незримом уровне словно впивается в мою душу тысячью когтей.
Снова пришёл неконтролируемый страх.
А вдруг я и правда умру?
Я запаниковала и сжалась.
Он остановился. Я чувствовала, как подрагивают руки на моих бёдрах. Тяжёлое прерывистое дыхание на моей шее. Поняла вдруг, что ему будет физически больно сейчас прекратить. Но он сделает это – если я попрошу.
И тогда я окончательно решилась.
Будь, что будет.
В конце концов, разве не тратила я столько лет свою жизнь на чужих людей? Они ведь тоже питаются нашими жизнями - все эти люди. Воруя наше время, отгрызая от нас кусок за куском.
Так почему бы впервые не потратить жизнь на того, кто по-настоящему дорог?
Если я умру, чтобы жил он – пусть так. Разве в природе добыча не погибает под когтями хищника? Закон природы. Одни умирают, чтобы жили другие. Невыносимо думать, что однажды мир лишится такого удивительного, великолепного создания, как инкуб. А кто такая я?
Всего лишь влюблённая по уши дура.
Я расслабилась и полностью распахнула перед ним душу.
На!
Забирай, сколько захочешь.
Всё твоё, и даже больше.
Он обхватил мою шею губами, как дикий зверь, оставляющий метку. Его тихое рычание вибрировало на моей коже. Я знала, что он говорит.
Моя. Наконец-то моя.
Мне было всё ещё недостаточно единения, я подалась вперёд. Он остановил и не пустил.
- Не торопись. Нельзя. Слишком быстро.
