Ярость - Карин Слотер

— Он был белым, — сказал Седрик. — Я видел его не очень хорошо. Я был здесь.

Уилл снова обернулся к телефонной будке. Фонари рядом с парковкой и почтовыми ящиками были достаточно сильными, чтобы ослепить человека, но автомат ни один из них не освещал.

— Как ты думаешь, что тут произошло? — спросил он у Седрика.

Он ответил не сразу, снова начав пересматривать почту.

— Она раньше меня всегда предупреждала, — сказал он. — Когда она уходила с Лютером, то всегда предупреждала меня, чтобы я не волновался.

— После того как Жасмин позвонила, в какую сторону ушел тот мужчина?

Седрик показал в конец улицы.

— Он был не на машине?

— Не знаю, — сознался мальчик. — Мы шли к Фредди, а он нас окликнул. Жасс сказала, чтобы я шел дальше один, но я все равно остался. Хотел убедиться, что с ней все о’кей.

Уилл удивился, что девочка вот так просто пошла в темноту к незнакомому мужчине. Возможно, она катится по наклонной даже быстрее, чем предполагает ее бабушка.

— А где живет Фредди? — спросил он.

Седрик показал на следующий дом через улицу.

— Жасмин пошла с тобой, после того как позвонила?

— Потом да.

— А мужчина ушел по улице в сторону главной дороги?

Седрик кивнул и закусил губу, как будто хотел сказать что-то еще. Уилл не торопил его, и в конце концов мальчик добавил:

— Жасс говорит, что слышала крики на лестнице. Это кричала Лиша.

— И что она кричала?

— Жасс не знает. Она просто кричала, как будто ей больно, но она и раньше так делала, понимаете? Лиша иногда водит к себе мужчин, и они бывают злыми, но она говорит, что не имеет ничего против.

— Седрик, — сказал Уилл, снова кладя руки на плечи мальчика, — нужно, чтобы ты был со мной откровенен. Жасмин видела того, кто напал на Алишу? Кто-нибудь разговаривал с ней, говорил ей что-нибудь?

Седрик покачал головой.

— Она сказала мне, что ничего не видела, ничего не слышала.

— А как она это говорила? Можно было подумать, что на самом деле она что-то знает, но не собирается никому об этом говорить?

— Нет, — настаивал Седрик. — Она бы мне сказала.

Уилл не знал, насколько это соответствовало действительности. Жасмин хотела защитить брата. Она бы не сказала ему ничего такого, что могло подвергнуть его опасности.

Седрик полез в карман и вытащил оттуда купюру в двадцать долларов.

— Вот что Жасс хотела, — сказал он, протягивая ее Уиллу. — Я взял деньги, которые он дал за телефонный звонок. Поэтому она и гналась за мной.

— Придержи это у себя, — сказал Уилл, понимая, что ничего не может сделать с этой купюрой. — Жасмин ушла не потому, что ты взял эти деньги. Ты же и сам это понимаешь, верно?

Мальчик пожал плечами. Почта выскользнула у него из рук, и Уилл нагнулся, чтобы помочь собрать ее. По цвету бумаги он догадался, что это, в основном, счета, среди которых было с десяток листков всякой рассылочной макулатуры. Вероятно, дома его ждали такие же рекламные предложения с ограниченным сроком действия.

Он посмотрел на почтовые ящики.

— Седрик?

— Что?

— А ящик Алиши тоже здесь?

— Да, — ответил Седрик, указав на один из почтовых ящиков наверху.

Уилл посмотрел на номер и сказал:

— Давай-ка я отведу тебя обратно, о’кей?

— Со мной все в порядке.

— Мне нужно проверить кое-что у Алиши в квартире. Позволь тебя проводить.

Седрик поднимался по лестнице очень медленно. Он открыл бабушкину квартиру своим ключом, но не зашел и стоял у двери, глядя, как Уилл поднимается наверх, к Алише.

Уилл чувствовал, как полный осуждения взгляд мальчика жжет ему спину. Куда ты идешь? Ты же обещал помочь!

Ключ остался у него в кармане со времени прошлого визита сюда. Он вставил его в замочную скважину и, повернув, услышал, как щелкнул засов. Он взялся за ручку, но дверь не открывалась. Уилл был не первым человеком, который признавался — самому себе, по крайней мере, — в том, что путает направо и налево, и, видит Бог, в усталом состоянии с этим было еще хуже, но даже он открыл за свою жизнь достаточно замков, чтобы понимать, куда поворачивать ключ, чтобы дверь открылась. Он снова вставил ключ в замок и попробовал в другую сторону — засов щелкнул опять. На этот раз дверь открылась.

Внутри снова возникло то же самое ощущение места, где произошло что-то нехорошее. Он остановился в дверях — единственным освещением здесь был свет из коридора. На полу Уилл заметил каплю крови и присел рядом с ней. Его пальцы автоматически прикоснулись к пятну, чтобы проверить, свежая ли кровь.

Пальцы не испачкались, но Уилл не видел этой капли, когда в первый раз входил в квартиру. Он щелкнул выключателем и подумал о замке. Сегодня утром, когда Уилл запирал дверь, Жасмин с Седриком устроили потасовку. Майкл и Уилл рванули тогда по лестнице. Возможно, Уилл закрыл дверь не до конца. Он определенно торопился.

Но он помнил, что все-таки запер ее и слышал, как щелкнул замок.

Он осмотрел квартиру, чтобы убедиться, что ничего не пропало. Из-за проблем с чтением Уилл сомневался, что обладает фотографической памятью, но он прекрасно запоминал обстановку.

Он помнил, где что лежит, а также замечал, когда что-то оказывалось не на своем месте.

И все же тут чего-то не хватало. Ощущение от этой комнаты было другим.

Ящик с хламом выглядел так же, под стопку квитанций в углу заткнута связка ключей. Уилл просмотрел их и нашел там маленький ключик, наподобие того, какой был у Седрика. Каждый коп, который идет в этот дом, должен пройти мимо почтовых ящиков. Как, собственно, и сам Уилл. Но он не поинтересовался, получала ли Монро какую-то почту. Но, опять-таки, он не был здесь главным, не он вел это расследование. В отсутствие Майкла это был неподражаемый Лео Доннелли.

Уилл убедился, что запер дверь, дважды проверив это, прежде чем спускаться по лестнице. Как и все поверхности в Хоумс, почтовые ящики были разрисованы граффити, и Уилл определил ящик Алиши по соответствующему непристойному рисунку. Он вставил ключ и повернул его в замке, который поддался с трудом. Причина этого стала понятна, когда дверца распахнулась. Ящик был забит почтой. Уилл вытаскивал конверты, разглядывая их цвета и яркие логотипы. Вместе с остальными лежал простой белый конверт. В нижнем углу было какое-то утолщение, и, ощупав его, Уилл догадался, что внутри находится что-то металлическое. Он подумал, что по форме это мог быть крест. Адрес на конверте был написан от руки замысловатым почерком, который Уилл не мог начать расшифровывать прямо сейчас.

Он посмотрел на часы, посмотрел по-настоящему, чего никогда не делал, и наконец разобрал время, которое они показывали. Была уже почти полночь. Наверное, Энджи скоро будет возвращаться с работы домой.

Уилл ждал на крыльце дома Энджи, и от долгого сидения на твердом бетоне зад у него просто занемел. Он понятия не имел, где она сейчас, а аккумулятор его сотового сел окончательно, так что он даже не знал, который час.

Прежде чем телефон разрядился, Уилл успел воспользоваться им, позвонив в полицию Атланты, чтобы убедиться, что рапорт о Жасмин Эллисон не затерялся, как это происходило с тысячами сообщений о пропаже людей, которые поступали в течение года. По Жасмин был передан СВП — сигнал всем постам, — и в дверь Лютера Моррисона уже успел постучать крайне раздраженный коп. Патрульный обыскал дом и обнаружил там несовершеннолетнюю девочку, но это была не та несовершеннолетняя девочка, которую они искали.

Относительно исчезновения Жасмин у Уилла было плохое предчувствие. По словам Седрика, Жасмин что-то видела, разговаривала с кем-то, кто связан с убийством. Это делало ее ценным либо опасным свидетелем — в зависимости от того, с какой стороны посмотреть. А что касается полиции Атланты, то, по мнению Уилла, не было гарантий, что будут проведены облавы по всему городу.

Эти мысли подтолкнули его к тому, чтобы позвонить Майклу Ормевуду и выяснить, не сказала ли девочка еще чего-то, прежде чем убежала от него по лестнице. Майкл мог быть последним, кто видел ее. К сожалению, детектива не было дома или он просто не снимал трубку.

На подъездной дорожке появился черный «Шевроле Монте-Карло СС» Энджи. Мотор работал так, будто перемалывал гравий, и Уилл невольно содрогнулся от стука, который продолжался и после того, как она выключила зажигание. Уилл делал эту машину для Энджи целый год. По ночам, в выходные, весь отпуск. Он считал своим долгом порадовать ее, хотел доказать, что может построить что-то своими руками, без помощи дурацкого руководства, где расписано, на какой болт какая гайка накручивается. Свежие пятна масла на дорожке были для него словно удар в спину.

Энджи рывком распахнула дверцу и требовательным тоном спросила:

— Какого хрена ты здесь делаешь?