Чистый кайф - Анна Мишина

— Кого с утра пораньше принесло? — бегу к двери, пока не проснулись дети.

А открыв дверь, замираю на пороге.

— Не пустишь? — из-за огромного букета показывается светлая голова Романа. — Так и будем тут стоять, и давать повод для сплетен соседям? — улыбается одним уголком губ.

— Проходи, — отступаю вглубь квартиры.

Мне пихает в руки букетище нежно розовых роз и ставит какие-то пакеты на пол.

— Я тут понабрал игрушек, толком не разбираюсь в этом, — бубнит что-то он, снимая ботинки. — Не откажусь от чашечки кофе или чая и можно чего-нибудь перекусить. Не успел позавтракать.

Я иду на кухню, ставлю букет в небольшое ведерко, так как ни одна ваза его не вместит. Молча делаю кофе на две чашки и горячие бутерброды с сыром. Все это ставлю на стол перед Романом и сажусь напротив.

— Поговорим? — берет чашку в руки и спрашивает.

— Говори, — даю ему зеленый свет. — Я вчера все сказала.

— Я с миром, Вер. Все осмыслил. От этого ночного осмысления всю спину ломит. У матери ночевал, вспоминал молодость, пока пытался уснуть на раскладушке, — говорит, а мне улыбаться хочется. Он такой домашний, милый, взлохмаченный. И не выспавшийся.

— А дома что не спалось? — спрашиваю удивленно, пододвигая к нему тарелку с бутербродами.

— Нужен был родительский совет. Вер, я с серьезными намерениями, — смотрит на меня, не моргая, заглядывая своими синими омутами в самую душу. И мне от этого страшно. А вдруг он снова передумает?

Поднимаюсь из-за стола и подхожу к окну.

— Я хочу видеть, как растут наши дети, — он оказывается за моей спиной.

— Только и всего? Со стороны? — оборачиваюсь и поднимаю голову, чтобы поймать его взгляд.

— Если ты позволишь, то и принимать участие в их воспитании, в жизни. Принимать участие в нашей жизни. Понимаешь? — пытливо смотрит на меня, а я хочу услышать конкретику.

— Нет, Ром, я не понимаю. Объясни, чтобы потом не возникло недоразумений. Я не хочу строить песочные замки и розовых пони не хочу. Я хочу реальной и правильной жизни. Без недопонимания.

Он берет мою ладонь в свою и стягивает то самое колечко, которое я специально носила.

— Вот, оно тебе не нужно, — убирает его в карман брюк, и достает коробочку из внутреннего кармана пиджака. — А вот это, почти такое же как то, что не успел тебе подарить в ресторане три года назад. Я хочу, чтобы ты знала, что мои намерения по отношению к вам самые серьезные, — надевает тоненький золотой ободок с камушком на мой пальчик. — Попробуем, Вер? Я точно для себя решил, что хочу быть частью вашей семьи. Хочу, чтобы мы научились друг другу доверять и я надеюсь, что у нас все получится. Я люблю тебя, Вер. И наших детей. Очень надеюсь, что они меня примут. Я был глупцом и более того я боюсь, что не заслуживаю вас. Но я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Люблю, Вер.

Я только лишь киваю как болванчик головой и не могу сдержать слез. Ну, нельзя быть счастливой, особенно тогда когда в семье траур. Не правильно. Но думаю, папа будет рад за меня. И я искренне надеюсь, что у нас с Ромой все получится, ведь я все еще люблю его.

Эпилог

Два месяца спустя…

Вера

Что такое счастье?

Счастье видеть спящего мужа и слышать звенящую тишину в доме, которую совсем скоро разнесут в пух и прах наши дети. Тяну к его небритым щекам пальчики и осторожно веду по ним к губам.

Рома тут же сморщил нос и облизал губы.

Смешной.

Поднимаю ладонь и любуюсь обручальным колечком. Уже как пара недель мы муж и жена. Не было пышного торжества. Все прошло тихо и скромно с самыми близкими людьми. Жаль папа не видел.

Мы начали встречаться. Да, просто ходили в кафешки и кино. Рома дарил букеты и мягкие игрушки. Играли с детьми дома и гуляли по паркам все вместе. Притирались и приглядывались к друг другу. Малыши быстро приняли его в семью. Особенно Марта.

Ближе к росписи, после моей просьбы Рома стал оставаться на ночь у нас. Лежа перед сном планировали как и где будем жить. Пока остановились на моей квартире. Так удобнее. После будем думать о расширении.

Рома погрузился в работу с головой, но ни разу не опаздывал на ужин или прогулки с детьми. Каждый вечер мы все вместе гуляем.

— Я чувствую твой взгляд, — хрипло произносит Рома, а у меня от его голоса мурашки по коже.

— Я просто тобой любуюсь, — улыбаюсь, ловя его темно-синий взгляд.

Тянусь к нему за поцелуем, но он меня опережает и сгребает в охапку, подминая под себя.

— Я счастлив, — произносит мне в губы и целует невесомо, еле касаясь моих. — Так счастлив, ты себе не представляешь, — его руки снова пускаются в исследовании моего тела. А я запрокидываю назад голову и, закрыв глаза, поддаюсь его напору. Сколько нежности в его движениях, иногда кажется, ей нет предела. И я таю, с каждым разом все больше и больше, теряюсь в нем. В нем и наших детях.

В комнату открывается дверь и два ураганчик с визгом забираются на постель.

— Когда Лева начнет говорить? — интересуется Рома, принимая в объятия Марту.

Сынок действительно пока не начал говорить. Объясняет все отрывисто, звуками, в отличии от Марты. Та болтушка.

Не знаю, как это назвать, но малышка не упускает ни момента, ни секунды, чтобы не побывать на руках у отца. Она все время что-то говорит так быстро, а Рома растерянно смотрит на меня, ожидая перевода. Но Марту это ничуть не беспокоит.

Лева же наоборот старается не принимать помощь отца. Этакий маленький мужчина. Но я больше чем уверена, что все пройдет и он тоже, как и сестренка проникнется к отцу.

— Скоро. Вот заговорит, не остановишь, — смеюсь я, целуя Левушку в пухленькую щечку.

— У нас сегодня поездка к бабушке, не забыли? — спрашивает малышей муж и те ему радостно поддакивают.

— Да-да-да, — визжит дочурка в руках отца.

И начались сборы после совместного завтрака. Пара сумок с нужными вещами и переноска с котом. Да, Марс прекрасно ужился с детьми, и чувствует себя ответственным за них.

— Где мои проказники? — встречает мама.

Не успев поставить их на ноги, тут же несутся наперегонки к ней.

— Любимые мои карапузы.

Марк уже приехал с семьей. Вижу его машину.

За домом находится терраса, там, скорее