Жаркое-лето-43-го (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Авианосец здорово полыхнул, как и ближайший лёгкий крейсер, вот с остальными пришлось поработать, те как будто ждали, с первым залпами начали сниматься с якорей. При этом открывая ответный огонь, больше на удачу. Один снаряд даже в скалах на берегу островка разорвался, я не пострадал, а арты продолжали мерно ухать. Когда добил все корабли в зоне дальности, я перелетел на другой островок и накрыл там тяжёлый крейсер и два эсминца, это всё что осталось. Кстати, на соседнем островке был какой-то пост, красным горели, и длинная ажурная антенна, накрыл одним залпом, не поленился. Нет больше поста. И вот снова поднялся в воздух и полетел дальше, делая солидный крюк чтобы оставить в стороне шлюзы, там зениток столько, что лучше не соваться. А когда добрался до противоположного берега озера Гатун, приметил стоянку гидросамолётов. У моего что-то с двигателем, заметно мощность упала. Видимо такая активная эксплуатация, перелёт через всю Атлантику, да без должного обслуживания, сказалась. Да и не новый он у меня, свежий, но полетать явно успел. Как только поплавки приткнулись к берегу, а лётчики и их охрана не спали, тут один из узлов обороны, я выскочил наружу, убрав самолет, по мне не стреляли, за своего приняли, достал три танка, тяжи шестого уровня, и пока те уничтожали всё вокруг, я осмотрел гидросамолёты. К сожалению, тут были лишь гидролодки, это не поплавковый самолёт, да и двухмоторные они. Хотя дальность довольно высока. «Каталины» называются. Забрал обе. А потом случайно в небольшой бухточке, чуть дальше, нашёл ещё одну стоянку с самолётом. Меня привлекло несколько единиц техники, что стояло на берегу, искал местные запасы топлива, глянул, и нашёл эту машину. Вот это уже в цвет. Это был именно поплавковый гидросамолёт, он имел три поплавка. Один большой под самолётом и два маленьких под крыльями для устойчивости на воде. Назывался, «Кингфишер». Как сообщил техник, коего я взял на берегу, прятался в кустах, это третья серийная модификация этой машины, всего их четыре. От остальных моделей эта отличается тем, что была с защищёнными топливными баками, от утечки в случаи пробоины, да дополнительным курсовым пулемётом и бомбовыми подвесками.

Техник подготовил мне эту машину к вылету, описав что-где, как управлять, я потому его в живых оставил, ну и взлетел. На незнакомой машине. А ничего так, управление не сложное. Всё ценное на базе гидросамолётов я забрал, потому спокойно улетал. В этот раз никто он помешал мне добраться до тихоокеанского побережья, и там приводнившись, на обычной надувной лодке добраться до берега. Правда, последние триста метров плыл почти под водой, убрав лодку, иногда выныривая чтобы глотнуть воздуха. Да там на берегу карта показала множество солдат, даже колючая проволока натянута на кольях на пляже, бетонные надолбы. Патрули по берегу ходят. Выбираться из воды я не стал, спрятался за бетонный надолб, который омывали волны прилива, достал пять танков, и пустил их вперёд, там чуть в стороне пологий подъём, поросший кустарником, слева расселина позволит машинам подняться на берег. Сам я в воде прятался, зачищая танками эту сторону берега. Кстати, до шлюзов и столицы Панамы было километров десять. Пора поработать. Когда японцы придут сюда, я эти окрестности изрядно подчищу. Я на это очень надеюсь. Танки мои по расселине, фактически оврагу, всё же поднялись наверх, два из пяти. Один застрял, два сожгли пехотинцы. Наконец, когда те очистили этот берег, расстреляв доты, немногие уцелевшие из них смогли отойти, я добрался до берега, переодевшись в сухое, поднялся на крутой берег, да по той же расселине, купил новые танки и пошёл к городу Панама. Начнём с него.

Глава 21.

«Война есть испытание всех экономических и организационных сил каждой нации».

Ленин.

Надо сказать, что сопротивление было просто огромным, генералы бросали под мои танки множество солдат, техники, другого вооружения, чтобы хоть как-то задержать. Использовали немало артиллерии. Мне пришлось убрать один танк и достань британскую арту, что мерно ухая, двигаясь у меня в тылу, накрывала позиции артиллерии. Честно сказать, одной арты мало, хотя заметно, что огонь по мне со стороны противника заметно ослаб, мне четырёх танков едва хватало, чтобы работать по пехоте. Будет три, совсем грустно станет. Всё же пятью машинами управлять это не то что восьмью, масштабы куда меньше. В общем, у армии США было два очага напряжения, на месте высадки десанта японцев, и там, где я начал работать. Причём, очень даже продуктивно, и те оценили где опаснее всего. Если б не так быстро заканчивающаяся ночь, которую итак частично потратил на благие дела, я бы больше пиндосов набил. А тут едва двадцать пять тысяч, как показывал счётчик, причём это именно уничтоженные, танки работали чисто, раненых тоже добивали. С учётом, что тут у штатовцев войсковая группировка почти в миллион, это всё капля в море, пары дивизий лишил, флотских и авиаторов у Кулона не считаю, но и я тут не на один день, ведь сроков окончания работы не поставили, только помочь японцам, и пока они тут всё под контроль не возьмут, я могу спокойно работать, очищая для них всё вокруг. По крайней мере, японцам я здорово помог уже сейчас, высадка идёт без особого сопротивления, японские моряки торопятся, им нужно уйти как можно дальше до рассвета.

Так до рассвета и протянул, тут поменял свою технику, оставил один танк, тяж японский уже девятого уровня, модернизовал до полного, сейчас на десятый копил, и четыре арты. Этой ночью я двигался к Панаме, сейчас та в двух километрах от меня, частично канал и два повреждённых шлюза в прямой видимости, и множество войск, что сюда стягивались. Вот по ним арты и работали, просто по крупным скоплениям, били залпом вчетвером, а тяж охранял их. Арты катались с места на место, потому как противобатарейная борьба продолжалась, мне арты раз по пятнадцать жгли, а некоторую и раз двадцать. Я уже больше сотни стволов уничтожил с расчётами, а всё равно и тут хватало у пиндосов. Особенно крупного на побережье хватало, но их я уже выбил. Из тех что вблизи. Три аэродрома было, точнее один крупный с бетонными полосами и два небольших с грунтовыми. Накрыл, уничтожая личный состав, а потом технику. Бил по пехоте, технике, грузовым машинам снабжения, всё что в дальности накрытия огня, планомерно расстреливал. Хорошо проблем со снарядами не было. Авиация противника, с момента как рассвело, буквально взбесилась. Эти налетали откуда-то с других аэродромов, которые я не видел. Надо ночью облететь и все танками уничтожить, совсем житья не дают. Думаю, генералы США обиделись, что я все их склады расстрелял, что у Панамы были. Там и сейчас пожаров и дымов хватало. Частично снаряжение и вооружение, что там хранилось готовилось для участия в боевых действиях на тихоокеанском театре военных действий. Там пока японцы властвовали, хотя пару небольших корабельных группировок американцы всё же на Тихий океан перекинули, но там в основном для защиты своего побережья. Вот, в порту Панамы стоял тяжёлый крейсер и два эсминца. Эсминцы я не достал, далеко, карта их не накрывает, а тяж вполне. Накрыл, после чего тот взорвался. Видимо и этому в погреба попал.

Тут стоит описать подробнее, довольно интересная случайность произошла. Японцы на своих самолётах летали, пару раз крутились рядом, когда меня штурмовики бомбили. То есть, мои арты бомбили, сам я по привычке прятался подальше. А то дважды мне тяж уничтожили. Так вот, их заинтересовали побоище в этом месте, а сверху, наверное, всё это жутко им казалось. Ну полетали и полетали, японцы, сообщили командованию. Просто, когда я решил по крейсеру работать, то пронаблюдал подлёт шести торпедоносцев с японских авианосцев, те свой десант активно с воздуха поддерживали, явно удивляясь пассивности авиации противника. Ещё бы, те всё против меня бросили. Ну может и не всё, но немало самолётов, в час по два-три налёта, это о многом говорит. Так вот, на подлёте японские лётчики увидели, как взорвался крейсер, то что тут артиллерия поработала, те не могли не понять, снаряды оставляли в воздухе характерные следы. Не знаю почему так, у фугасов подобного дымка не наблюдалось. Может зажигательная смесь работает? Поэтому они атаковали эсминцы. Один потопили, второй смог сбежать, активно отстреливаясь. Потеряли две машины, но ушли. За ними с заметным опозданием рванули истребители, да поздно, да и на отходе торпедоносцы прикрывали японские истребители. Меня же серьёзно напрягала авиация, то что ночью я займусь ею плотно, я поклялся, а пока гонял арты между разрывами авиабомб, чинил повреждённые, покупал новые вместо уничтоженных, и постоянно вёл огонь. В общем, по этому дню, до наступления темноты, я могу сказать так, это был самый трудный день в моей жизни. Нет, я в курсе что пиндосы крепкие вояки, не уровень немцев, но не сильно хуже, и сейчас те продемонстрировали это. Шли на меня как в последний бой, особо труса не празднуя, не люблю я пиндосов, я вообще из тех расистов, которые мало кого любят, но заставили меня уважать себя, да, заставили. Вот только потери противника, если и прошедшую ночь считать, переваливали за сто тысяч. Да, за день я их на тот свет спровадил в немалом количестве. К ста тридцати пяти тысячам цифра на счётчике приблизилась. Это не считая около пяти сотен грузовых машин, сотни легковых, вроде вездеходов, около четырёх сотен самолётов на аэродромах и двадцать шесть в воздухе сбито, танков полторы сотни, артсистем три сотни. Наработал ещё как.