Исповедь палача (СИ) - Меркушев Арсений Викторович

Почему я это понимал? Потому что тоже имел счастье увидать орудие своей гибели, рассчитать срок, и знать исполнителя.

Хорек Савус оказался прав — корабль с «тюфяками», пропущенный рекою по его совету к Обители Веры оказалась чемоданом без ручки. Потому что лишь два байдака смогли прорваться туда, что бы начать осаду главной Цитадели Ордена. А потом ожили три наши баллисты, чье появление для технарей стало неприятным сюрпризом, и третье судно было потоплено. Команда четвертого не стала рисковать и начала поворачивать назад. Не успела.

Когда-то я слышал интересное выражение «Любители обсуждают тактику, генералы — стратегию, а специалисты — логистику». Это правда. Плечо подвоза — важная вещь. Технари имели абсолютное преимущество и в численности вооруженных огнестрелом бойцов и в огневой мощи того, что сейчас можно было назвать артиллерией. Нет, конечно же, нас было раз в десять больше, если бы мы все собрались… Если бы! И вот что бы это «бы» не было реализовано, что бы негде было собраться, и некому было собрать, они и решили первой же операцией Большой войны обезглавить Орден и лишить его тех немногих козырей, что у него есть. Очень неплохой и грамотный план.

Но без регулярного снабжения бойцы, даже самые подготовленные воюют плохо. А их боевой дух куда как слабее, когда выясняется, что раненного в живот будут везти домой не на судне и по воде, на телеге и по буеракам. Оптимизма тяжелораненым это точно не прибавляло.

Но это для технарей было еще полбеды. Потому что плохо воюющий боец — это все-таки сила. Пусть ослабленная, но сила. А вот тюфяки без пороха и ядер — это просто куски металла. А этот самый огненный припас был где угодно, но только не там где его ждали. Большая часть его находилась на одной из двух потопленных нами посудин. Меньшая же была или в Технограде, или в лагере Румянцева. Откуда тоненькой струйкой, капля за каплей, телега за телегой проталкивалась в обход Цитадели, делая крюк в два десятка километров по бездорожью. И все для того что бы вновь быть погруженной на посудину, только уже выше по течению, и таки доставленной к основным силам Технограда, осаждающим Обитель. Три слова «слишком» — слишком мало, слишком медленно, слишком дорого. Ценный груз надо было охранять, телеги чинить, лошадей кормить.

Старое правило войн средневековья снова начало работать в полную силу: неважно, сколько у тебя войск — важно, сколько бойцов ты сможешь прокормить и обеспечить припасами в отрыве от базы. Мелкие и незначительные трудности превращались в неподъемный груз проблем, в неразрешимый Гордиев узел. Они не могли начать по-настоящему осаждать Обитель веры, потому что у тюфяков не было припаса, а все их снабжение висело на тонкой кишке объездной дороги, по которой курсировали пара десятков телег, и которая периодически рвалась. В том числе и нашими усилиями.

И не могли взять Седьмую Цитадель, по той же причине, только отзеркаленной в другую сторону — у Румянцева, который остался нас осаждать, был припас, но не было пушек.

Гордиев узел нельзя развязать, но можно разрубить — быстро и решительно. Не знаю, чья это была идея, но этого — рано или поздно следовало ожидать. И сейчас, выше по течению, с подошедшего байдака выгружали тюфяки.

— Одна, две, три — Савус спокойно считал пушки. Так, словно это были мешки с урожаем топинамбура, а не орудия нашей гибели, которые командование технарей решило перебросить от Главной цели их операции опять к нам. Для чего? Для того что бы решить наконец проблему со снабжением самым что ни на есть кардинальным способом — уничтожив пробку, которая закупорила их транспортную артерию — 7-ю Цитадель.

В этот раз они нас боялись — оружия сгружались еда ли не в километре выше по течению, и волоком тянулись к позициям бригады, прикрываясь при этом гребнем холмов.

— …четыре, пять…восемь… двенадцать. Они перебросили к нам почти все пушки. Значит Обитель веры или взята, что маловероятно, или, что, скорее всего, нажим на нее сильно ослаблен. Значит, у Ордена появилось больше времени, а у технарей его стало меньше. — Савус не говорил, он считал, ища уравнение, способное дать ему в итоге победу, или хотя бы не-поражение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чуть прихрамывающий горбатый низкий — почти карлик. Наш хорек Савус. Он обладал всеми мыслимыми физическим недостатками — хромота, низкий рост, горб, сволочной характер, лицо, оправдывающее его кличку — хорек. И при, этом был еще и безумно храбр и имел ум военного, лишь по недоразумению оказавшийся запертым не в то время и не в том теле.

Еще в прошлой жизни я слышал байку о том, что человек, попавший на небеса, попросил ангелов показать ему лучшего в мире полководца. И ему показали — сапожника Джонса. По воинским талантам скромный сапожник Джонс потеснил Наполеона и Александра Македонского на 2-е и 3-и места. Но почему сапожник, — спросил человек. Ведь он даже в армии не служил. На что получил ответ, что да — не служил, и не воевал. Просто так получилось, что или страна его не воевала, а когда воевала, то самого Джонса в армию не брали, по причине отсутствия передних зубов. А так — да. По своим талантам Джонс лучше и Бонапарта и Македонского. Просто талантам не дали раскрыться.

Маленький, хромой и горбатый Савус, с лицом чуть более чем полностью оправдывающим кличку хорек, был тем случаем, когда сапожник Джонс железной хваткой взял обстоятельства за глотку и вырвал у них шанс проявить себя. Он был тем, кто заставил бы условного вербовщика принять его в армию, несмотря на то, что не подходил для воинской службы по всем мыслимым и не мыслимым параметрам.

Двадцать лет назад в поле сошлись пулеметный расчет банды осаждавшей Цитадель и маленький послушник по кличке Савус-хорек, даже еще не прошедший полного посвящения. Нет, он не был камикадзе. Просто у противника не выдержали нервы, и пулемет затявкал раньше времени, срезав двух монахов, из трех оказавшихся на линии огня. Третьим был хорек Савус. И ведь никто его не учил как надо! Но он словно по наитию, по всем правилам воинской тактики начал качать маятник, падал, прыгал, бегал рывками из стороны в сторону, уклоняясь от пуль. Только бежал он не от коротких пулеметных очередей, а, наоборот — с дубинкой в левой руке и подобранным с земли булыжником в правой он, с маниакальным упрямством безумца, пытался подавить пулеметный расчет. И подавил. А сейчас, годы спустя, Его преподобие Савусаил словно в две скрипки играл с Александром Румянцевым музыкальную пьесу под названием «Осада 7-й Цитадели». Пассаж Румянцева — переброска тюфяков обратно к цитадели не был красивым ходом. Он был предсказуем, логичен, и поэтому скушен. Более того — он был запоздал. Такую переброску его преподобие Савусаил прогнозировало еще неделю назад. Но, несмотря на всю его банальность, отбить ход Румянцева было некому и нечем.

— Что скажешь, твое преподобие? — Вырываю Савуса от его скорбных подсчетов.

— Цитадель обречена. Сегодня они выгрузят пушки и начнут пристрелку, а завтра утром будет большой артобстрел, а затем сразу штурм.

— Почему не сегодня?

— Сейчас утро. К обеду выгрузят, подтянут припасы — ядра, порох, пыжи. Сами тюфяки надо установить на лафеты и прикрыть двойными щитами, иначе мы перестреляем расчеты… Ну, они могут думать, что перестреляем. Часам к 6 вечера, я думаю, все будет готов, но тогда уже начнет темнеть. К тому же они очень сильно устанут. К ночи они, возможно, успеют дать несколько залпов и частично разрушить стены — это, несомненно. Но если не атаковать сразу, то ночью мы кое-как сможем заделать дыры. Не Бог весть как, но достаточно что бы снова понадобилось стрелять. А порох — дорог.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А почему они не атакуют ночью, — знаю ответ, на свой вопрос, но хочу услышать и моего зама.

- У них более опытные бойцы, но они не знают Цитадели досконально, а наши….По меньшей мере, половина истоптала ее с завязанными глазами. Так что шансы будут равны, а значит и потери тоже соизмеримы. А этого они хотят избежать.

Поэтому штурм будет утром — сразу или даже во время обстрела. — Голос маленького горбуна спокоен.