История шрамов - Кая Север
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И этот союзник помог мне составить мой дальнейший план.
Дениз — молодая, приветливая женщина, у которой, судя по ее рассказам, был ребенок — жила неподалеку отсюда, но уезжала в свой дом раз в две недели, подрабатывая в мотеле вахтовым методом, две недели через две. Пока ее не было, с ребенком сидела ее сестра — но так уж вышло, что у той тоже был жесткий график, который необходимо было согласовывать. А Дениз, из-за нехватки денег, постоянно оставалась в отеле отрабатывать двойную смену — и так случалось, что она месяцами в таком случае не бывала дома. В таких ситуациях ее сын оставался с ней на работе, в одном из номеров, пока сестра снова не возвращалась.
Стоит ли говорить, как она обрадовалась, когда я сказала, что могу присмотреть за ее сыном пару дней, когда сестра Дениз сообщила, что ей нужно срочно уехать. А после — помочь ему добраться до отеля, где работала мать.
Взамен Дениз пообещала мне бесплатное жилье в ее доме еще на две недели, пока Тревор, ее сын, будет с ней. Мне этого было вполне достаточно для того, чтобы отсрочить план Алька еще на какое-то время. Все были бы в выигрыше...
И я бы знала, что сделала со своей стороны все, что смогла. В конце концов, то, что я заимела знакомых и даже какие-то наметки на подработку, можно назвать “самостоятельная жизнь”. Ведь именно этого Альк от меня и хотел, верно?
Мы условились с Дениз, что как только в отель заселится постоялец, похожий по приметам на того, кто мне нужен, она попросту передаст ему мою записку. Ее я написала на польском — как смогла, пользуясь местным интернетом и переводчиком. Адрес, где меня искать, должна была подсказать сама Дениз.
Я выезжала спустя ровно две недели из отеля, с невыносимо тяжелым сердцем, уже почти не веря, что все будет хорошо. Единственное хорошее, что у меня было — понимание, что у меня остались хоть какие-то крохи надежды.
И договоренность на еще две недели житья в пустом доме на окраине пригорода. Холодном доме, в котором приходилось все отапливать через печь, дровами, которые нужно было рубить во дворе. Даже горячая вода — и та грелась долго, а кончалась быстро.
Я уж не говорю про продукты. Питаться приходилось консервами. Бедный ребенок, которому приходилось жить тут со своей тетей. Я вот сама ощущала себя почти таким же бедным брошенным ребенком на произвол судьбы. Зато бесплатно и своими силами я раздобыла себе крышу над головой, еду и лишнее время...
Ночами я спала крайне плохо. Отчего-то спустя неделю пребывания в этой глуши мне стало казаться, что каждый звук, доносившийся вокруг, таит в себе опасность. Так и с ума сойти недолго… Хотя, я и без того себя изводила постоянными мыслями о том, где Альк и по какой причине он мог задержаться. В голове то и дело всплывал наш разговор о том, как он возьмет вину на себя, а меня никто не тронет… Мыслей же о том, что Альк мог попросту меня бросить, избавившись от лишней обузы, я не допускала.
Хотя маленькие термиты сомнений все же подтачивали мою волю. Потому как он никак не обозначил своих чувств, а я, когда приставала к нему с поцелуями, была жутко пьяна. Да уж, Ванда, так держать. К концу второй недели жизни в этом домике в глуши ты окончательно съедешь кукушкой, снедая себя такими мыслями.
В один из таких ужасно длинных и одиноких вечеров, спустя девять дней моего пребывания в доме Дениз, выходя из ванной, я услышала странный шум.
Сердце оборвалось в то же мгновение.
Лучше бы Альк оставил мне пушку, в самом деле.
Вместо этого мне осталось только хватать нечто, похожее на щетку для мытья пола и с ней наперевес красться в общую комнату, наспех перед этим обмотавшись полотенцем. Да уж, прекрасная добыча для йети, например. Или для маньяка, орудующего в лесу, пустующего на мили вокруг.
Свет в гостиной оставался выключенным. А все выглядело нетронутым. Похоже, я и впрямь схожу с ума… Я была уверена в том, что запирала дверь. Или когда в последний раз выходила во двор за дровами, я этого не сделала?... Черт с ним, не сейчас нужно об этом думать. Скорее всего, снова неясный шум из-за ветра или падающего снега с крыши. Никакой опасности здесь нет…
И в ту же секунду я ощутила, как кто-то схватил меня сзади, выкручивая руки и сжимая шею.
— Ну и кто в таком виде на воров выходит? — послышался незнакомый хриплый голос прямо над ухом.
Я истошно завопила, точнее попыталась это сделать, пока мне не заткнули в следующую же секунду рот. Успела умереть внутренне в ту же секунду. От страха и ужаса такой силы, что прежде мне и не снились. Все лучшие флэшбеки пронеслись у меня перед внутренним взором в тот же миг. Вырваться я, конечно же, попыталась, но нападающий был таким сильным, что все, что я могла — беспомощно дергать ногами. Даже ударить его ногой я не могла, потому как он приподнял меня в воздух.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — услышала я снова хриплый рев прямо в ухо. Голос я не узнавала, потому что он был слишком сиплым, а вот интонации…
Я внутренне умерла во второй раз.
Боже, это он.
— Прошло гораздо больше, чем две недели. Почему ты всё ещё ошиваешься рядом с границей? Да ещё посторонним людям свою историю рассказываешь. Ты депортации захотела?
Я тут же расслабилась, пытаясь выдохнуть и прийти в себя. Альк, впрочем, спуску мне давать не собирался — мало того, что решил отчитать меня по первое число, так еще и сжимал так, что я ни шевельнуться, ни вдохнуть толком не могла. Да еще и с каждой
