Хорошая девочка. Версия 2.0 (СИ) - Шабанн Дора

Влад одним глотком допил какао и резко отставил чашку.

— Уже не раз говорил вам обоим — хочу быть частью вашей семьи. Сам не подарок: характер не очень, жизненный опыт из рук вон, тараканы в голове не чета вашим, вместе взятым. Но если вы примете меня, то с моей стороны это однозначно будет навсегда. Без вариантов.

Рус встрепенулся:

— Я тебе давно сказал, что только «за», если ты сделаешь маму счастливой. А обидишь — пожалеешь. Земля круглая, за углом встретимся.

Здесь я душераздирающе вздохнула и огорчилась, что нет пледа — закутаться:

— Мои опасения ни для одного из вас не являются тайной. Я немолода, не особенно красива, с тяжелым пережитым опытом и ужасно травмировавшим психику воспитанием. И с серьезным заболеванием в состоянии ремиссии. Да, Руслан — мой любимый сын. Подаренный Судьбой. Единственный. Так это и останется, увы мне.

Странно, но впервые так открыто высказав все, что болело и тревожило, вдруг поняла — стало легче дышать.

Я — вот такая. Если лю́бите — принимайте как есть.

Влад обжег абсолютно больным пылающим взглядом:

— У меня и наследственность подкачала, да и детство было то еще. В частности — свинку я еле перенес: не только тяжело, но и с необратимыми последствиями.

Я вздрогнула и уставилась на него совершенно неприлично. Это то, о чем я подумала?

— Если вы готовы стать моей семьей, то Руслан будет мне таким же подарком Судьбы.

Ослик очумело замотал головой и вытаращился на нас очень круглыми глазами:

— Всю жизнь я был ошибкой и досадной помехой, а для вас двоих вдруг подарок? Мам, давай его себе возьмем, а?

— Ну, что за неуместный юмор, сына? Семья, то есть родители и дети, это такое, знаешь…

— Знаю: важное, главное, нужное. Но так думаешь только ты. Ну, вот теперь еще один такой же нашелся.

Я вздрогнула.

Еще один.

Нашелся.

Пора бы уже самой рулить своей жизнью, не?

— Влад, я тебя люблю. И буду рядом, пока могу и пока нужна тебе.

— Значит — всегда! — полыхнув синими очами, Влад снова утащил меня себе.

Рядом, на мой освободившийся стул, тут же приземлился ослик:

— Бывает так странно, да? Мы все тут собрались. Такие. Особенные.

— Самое главное — нужные друг другу, — сжала в ответ ладонь сына. — Люблю вас, знаете?

Влад зарылся лицом в мою макушку и пробормотал глухо:

— Верится пока с трудом, но ты же не перестанешь?

Хихикнула:

— Ты же сказал: навсегда.

— А я вот не знаю, — начал Рус, и у меня чуть не остановилось сердце. — Когда-то же и съехать от вас придется? Но я все равно буду приходить поесть.

Парни дружно заржали, а я заплакала.

От счастья.

Мое живое, настоящее счастье пахло какао и бергамотом. И совсем чуть-чуть черной орхидеей.

Глава 65

Наждачкой по натянутым нервам

'Уходя — уходи!

Не меняй рокового решенья.

Уходя — уходи!

Без сомненья и без сожаленья…'

Илья Резник

Вошла в одноместную палату «Комфорт», куда Александра перевели после того, как я задолбала его страховую, не зная чего ждать. Поэтому решила положиться на волю случая.

Случай мне снова выпал удивляться:

— О, гулящая жена явилась, не запылилась, — приветствовал меня формально еще муж.

— Миронов, ты охренел?

Извините, вырвалось.

Саша криво ухмыльнулся:

— Я? У тебя, милая, на первом месте всегда был кто угодно, но не муж. Руслан, родители, работа, студенты. Вот в последние три года — любовник твой.

Обалдела от претензий. Моя жизнь десять лет вертелась вокруг него и Руслана. Да, родители и братья имели значение, да, к студентам я всегда была внимательна, но такого наезда точно не заслужила. Сотряс у Саши случился знатный, видимо.

— Это что за идиотизм? — выдохнула недоверчиво.

И снова сюрприз. Александр потемнел лицом и вдруг заявил неожиданное:

— Да, я идиот. Все, что было хорошего в жизни, просрал. Сын меня терпеть не может. Жена умная, добрая, нежная, понимающая, ушла. Не хочет меня больше. Я виноват. Прости, Льдинка.

От такой резкой смены настроения стало очень не по себе. Посмотрела на него настороженно.

— Конечно, ты натворил дел, но убиваться — точно не выход. Кто исправлять будет? — подошла ближе, оглядела тумбочку: салфетки, таблеточница, кружка с водой, телефон.

— Ты не знаешь еще, но я гораздо хуже, — Саша потянул меня здоровой рукой, усаживая на кровать.

Присела осторожно, чтобы не потревожить.

Руку мою не отпустил. Заглянул в глаза:

— С дурой этой связался. Думал, ты спохватишься, внимание обратишь, вспомнишь былое, захочешь удержать.

Вот что тут сказать, а? Что в этой голове творится?

Я держала в памяти нетрезвого, с вечными нелепыми претензиями, агрессивного Александра Михайловича. А некоторые вещи «из последнего» помнить и вовсе бы не хотела, да.

Демонстративно закатила глаза:

— Идиот, бесспорно. Ты же знаешь: что моё — моё, а если общее, то мне такого не надо!

— Да понял уже. Тут ещё вот какое дело: все, что у меня было — завещал вам с Русом. Не вспоминайте матом…

Надо же. Шикарно придумал.

Конечно, свалит сейчас в туман, а я всю оставшуюся жизнь буду мучиться от неуместного, незаслуженного, но сильного чувства вины?

— Прекрати! Операция прошла хорошо. Вот поправишься, тогда и будем разбираться.

— Если выкарабкаюсь — вернёшься? — сжал мне руку Саша.

Осторожно ее высвободила:

— Извини, Саш. Я хочу, чтоб ты жил. Был здоров. Но я с тобой умру.

Кивнул печально:

— Поэтому уж лучше я. Тебе ещё сына растить.

— Завязывай с этим пафосом и поправляйся. Я завтра заеду.

Подала Саше поильник с трубочкой, который сегодня сама притащила из дома. Ну, не дура ли? Ничему меня жизнь не научила.

Увы, но десять лет просто так из мозгов не выкинешь. Поэтому автоматически я продолжала о нём заботиться.

Считала ли я Сашу сейчас близким родственником? Нет. Но и равнодушной к нему оставаться не могла.

И да, глупо, но продолжала радоваться, что он жив.

Саша пил быстро, но немного. Кивнул с благодарностью, но в глазах все равно проскочило оно. То выражение, которое я ненавидела: «Так и должно быть, вот и правильно, знай свое место!».

Вроде как: ну, взбрыкнула жена, ну, случается, в любую систему может закрасться ошибка, а сейчас все устаканится, все вернется на круги своя.

А вот хрен тебе.

Сразу вспомнилось, как утром взбесились Влад и Русик. И чуть ли не орали хором.

Влад даже горячей кафедральной новостью сомнительной ценности поделился. Хотя не желал меня расстраивать, я видела.

Таким образом, мы с Русланом узнали о визите Лидочки в Универ.

Штош, и так бывает. Удачи Саше с этим ребенком. Своего я не отдам.

Я расстроилась, но не сильно. Просто мне всегда грустно, когда кто-то другой родил или собирается это сделать. Ну, так вышло. Я последние лет пять немного завидовала матерям младенцев и малышей.

Влад и Рус меня, на все лады, успокаивали, да так старательно, что в итоге мы приехали в больницу все втроем.

Забрала поильник, поставила на тумбочку рядом, чтобы Саша мог здоровой рукой дотянуться, когда понадобится.

Наблюдал Александр Михайлович за мной внимательно:

— Ритуля, Льдинка моя, прости. И если вдруг когда-то к тебе Лидка явится с якобы моим ребёнком — гони в шею.

Да, вот Влад бы не предупредил, я тогда, вероятно, заплакала бы. Но сейчас можно было просто зло выдохнуть:

— Что? У тебя ещё и любовница беременна⁈ Охренел ты, Миронов. Развод и точка. Вот выйдешь отсюда — и в суд.

— Прости, милая. Где-то я не туда свернул, — но раскаяния в голосе не услышала.

Я вздохнула:

— И, похоже, давно. Ладно, поправляйся. До завтра.

— Поцелуй мужа на прощание, Ритуля, — протянул Миронов.

Склонилась. Поцеловала в лоб.

Горячий.

Саша поймал здоровой рукой моё лицо. Целовал, будто у нас медовый месяц. Хотя нет, как-то не так.