Кодекс Инквизитора. Книга III - Ник Росс

Шустрая Нова — в любую дырку без мыла. Ярославна, рождённая в катакомбах. Лопухина — плоть от плоти разломной. Меланхоличная Лё Гран. Кицунэ с повадками самурая. Близняшки с нераскрытым огненным потенциалом. Любвеобильный бесячий Безобразов. Угрюмый Шорох. Митяй, пытавшийся выдрать сдохший накопитель, сдался бы он ему. Верные бойцы, готовые глотки рвать.

Мы от бабушки ушли и от дедушки ушли, от прилипшей до жопы, словно банный лист, смерти и подавно уйдём! Не в укор Моране сказано.

Глава 15

— Дамы и господа, перед нами стоит сразу несколько довольно непростых задач. Первая: выбраться из штолен. Колёс мы лишились бесповоротно, придётся чимчиковать по шпалам. Вторая: зачистить в ноль остатки вражьего войска. Третья: выбраться из разлома на большую землю. Конечный пункт самый сложный, ибо я без понятия, коим манером решить проблему. В предыдущий раз сработал фактор везения, боюсь, на бис повторить не выйдет. Зазеркалье угробит всех, кроме меня. Постараюсь сыскать альтернативу, а там — куда кривая выведет. В крайнем случае осядем в аномалии. Покорим малые народы и станем отцами-основателями тёмной империи. Други мои, не вижу энтузиазма на ваших лицах! Шучу я, расслабьтесь! Дорогу осилит идущий — выкарабкаемся, не впервой, но, прежде чем тронуться в путь, хочу продемонстрировать вам, с кем мы имеем дело. — Отстегнув коммуникатор от закрепы на запястье, подала Шороху. — Смотрите и не говорите, что не видели!

Оставив расположившихся кружком соратников в покое, умостилась на сиденье дрезины, мне тоже было чем заняться. Едва отлегло от седалища, стала ощущать на себе пытливые взгляды бойцов. Будто на мессию глазели или же на диковинную зверушку в зоопарке. Нова и та не вызывала такого неприкрытого интереса. На прямые вопросы воины не отвечали, отводя глаза в сторонки. Безобразов, весело посмеиваясь, посоветовал просмотреть видеоролик.

На первых кадрах запечатлелось нелепое кровавое заклинание, за ним, противоестественно дёргаясь и ломая представление о физике тела, показалась я.

Мощный взрыв — где-то на периферии, ударная волна, акробатические кульбиты туловища. Камера, вильнув, потеряла фокус, но через пару секунд картинка сползающей по стене девичьей фигурки предстала во всей гротескной красе.

Лицо сплюснуто, один глаз висит на нитке, второй отсутствует, челюсть раздроблена, язык вывалился из перекошенного рта, зубы через один, черепная коробка вскрыта, мозгов на месте нет. Камера надвинулась на стенку, фиксируя ещё более неприятные следствия противостояния головы и бетона: месиво из лоскутков скальпа, спутанной мочалки рыжих локонов, мозгового вещества, осколков черепной кости и сгустков чёрной крови, отвалившись от выщербленного покрытия, шлёпнулось на пол, издав при этом отвратный чвак.

Тут только отпевать, без вариантов! Невольно пощупала затылок, проверяя, всё ли на месте. Наткнувшись на полимер шлема, едва слышно чертыхнулась. Защита никудышная, надобно пересмотреть концепцию, усилив каркас пусть и дорогими, но качественными материалами.

Укор Василисы заиграл свежими красками — уж больно часто теряю голову на рабочем месте. Совсем не берегу себя. Мне бы шнапса речушку да мужиков деревеньку. На недельку удариться во все тяжкие. Пожить чуток для себя, собраться с мыслями, там, глядишь, и устаканилось бы. Бог весть куда несусь босиком по битому стеклу, а воз и ныне там.

Полагала, что кино на этом закончилось, но нет. Полудохлое, подёргивающееся тулово обступили бойцы. Все как один стащив шлемы, повесили головы, отдавая дань главкому. Врачевать было нечего: ни одно зелье не способно возродить целиком утраченный мозг.

Руку, ногу, прочие органы — без вопросов, но со сложной структурой затык. Шорохов, пощупав пульс, извлёк «Скорпиона». Дослав патрон в патронник, навёл ствол в район сердца. Спустить курок не поспел: метнувшийся наперехват Безобразов отвёл руку полковника в сторону. Бабахнул выстрел, магическая пуля ушла в бетонную стену. Ратник, недоумённо поглядев на княжича, лишь пожал плечами. Роман тем часом, встав подле бездыханного тела на колени, принялся чего-то вещать, отчаянно жестикулируя.

Фокус камеры приблизился, и я стала очевидцем тошнотворного зрелища. Спинномозговой нерв на глазах видоизменялся в нечто необъяснимо гадостное: тонкие чёрные жгутики, извиваясь, ползли в разные стороны.

Роман проворно отпрянул, бойцы, отступив на несколько шагов назад, принялись истово креститься. Шорох вновь вытащил ствол. Одно из смолистых образований, выстрелив пружиной в направлении ретивого вояки, перехватило кисть, сжав с такой силой, что хрустнуло запястье, а следом и лучевая кость. Полковник, рванувшись, завопил от боли, а щупало, утратив к нему всякий интерес, воротилось на место.

Отростки, удлинившись метра на два, принялись споро обшаривать пространство вокруг, собирая и всасывая серое вещество, лужи тёмной крови, даже костными осколками не погнушались.

Помятое туловище будто за верёвочки дёрнули. Труп ожил и сел в позу лотоса. Раздался хруст, встали на место лицевые кости, сплюснутый нос выпрямился. Жмурик, откашлявшись, выплюнул крошево выбитых зубов, а затем и вовсе сунул пальцы в рот, выдирая коренные. На месте кровоточивых прорех проклюнулись острые белые пенёчки. Не прошло и тридцати секунд, как нечто напоминающее меня клацнуло восстановленными челюстями, проверяя прикус.

Повисший на соплях глаз втянулся на место, второй почти сформировался в орбите. Оператор, подобравшись ближе, направил камеру на разбитую голову, внутри черепной коробки творилось нечто странное. Отросший ствол мозга из воздуха формировал новые клетки, шустро наполняя черепок свежим веществом. Процесс реставрации не занял много времени. Минуту назад башка зияла пустотой, а уже в следующий момент, будто по волшебству, горшочек с кашей накрылся костяной крышечкой. Появился скальп. Ходко отросли рыжие волосы. Чудны дела твои, Творец! Во мне осталось хоть что-то человечье и где был закон сохранения массы?

О чём я вообще! Магия давным-давно попрала физику, химию и прочие точные науки. Пора думать иными категориями и ничему не удивляться. Удалив файл с эпизодом чудесного воскрешения из мёртвых, воротила коммуникатор Безобразову.

Среди побратимов царило гнетущее молчание. Товарищи, успев ознакомиться с документалистикой на тему социальной несправедливости, пребывали в глубоком недоумении от запечатлённого на бегу непотребства, а некоторые особо впечатлительные дамы, окунувшись с головой в прострацию, тупо хлопали ресницами, пытаясь осознать масштабы трагедии. Понять их можно: хроника массового убийства ради наживы никого не оставила равнодушными.

— Неужто всё правда, барыня? Двадцать первый век на дворе! — собравшись с мыслями, пробормотал Митяй.

— Какой же сволочью