Судьбы фантазия шальная - Ирина (Игёша) Савина (Сменова)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И пьяна ты, конечно, от счастья? – Глеб поставил бутылку пива на пол рядом с креслом.
– Собственно, какое Вам дело? – Ирина облокотилась о косяк двери и затолкала руки в карманы, – и вообще, это, кажется, моя квартира, – она невинно уставилась на мужа. Он не изменял своей привычке – спортивное трико было его единственной видимой одеждой.
– Так что будьте любезны покинуть ее, пока я…
– Пока ты что? – спросил он, забавляясь ее наигранно важным видом.
– Пока я не вызвала полицию, – нашлась с ответом Ирина, довольно улыбаясь.
Глеб несколько секунд просто смотрел на эту наглую оккупантку, словно раздумывая отвечать ей или нет, а потом, поднявшись и, сложив руки на груди, спокойно произнес:
– Я пока здесь еще прописан – это, во-первых; во-вторых – квартира тебе достанется только после развода и, в-третьих – получается, что хозяин здесь я.
Глеб чуть не засмеялся, когда увидел выражение полной растерянности на лице Ирины. Но вовремя спрятал улыбку, слегка наклонив голову вниз.
Она быстро взяла себя в руки, и гордо, распрямив плечи, сказала:
– Отлично, тогда уйду я, – и скрылась в темноте прихожей.
Глеб прекрасно слышал ту возню, которую она устроила в поисках своих кроссовок. Не обдуманно скинув их, не развязывая шнуров, сейчас она пыталась непослушными, от гнева и выпитого спиртного, пальцами развязать незадачливо образовавшийся узелок на шнурках.
– Ирина, не дури, иди сюда, – позвал Глеб. Разборка с пьяной женой не входила в его планы. Про сон, видимо, надо пока что забыть. Собственно так происходит каждый раз, когда они встречаются. И зачем он только ввязался в этот диалог, надо было просто пожелать ей спокойной ночи и лечь спать.
– А где волшебное слово? – последовал дерзкий ответ.
Глеб вышел в прихожую.
– Иди сюда по-хорошему, – без тени улыбки позвал Глеб и протянул ей на встречу руку с раскрытой ладонью.
Ирина сидела на полу, тщетно пытаясь развязать шнурок.
– Я и по-плохому не пойду, – резко ответила она.
Он и не ожидал, что может быть по-другому. Глеб хотел было схватить ее за руку, но Ирина проворно увернулась, прошмыгнув в гостиную. Как же все же было удобно, когда она не могла так шустро передвигаться, вдруг подумалось Глебу.
– Смотрю, ты уже хорошо бегаешь, – у него совершенно не было настроения гоняться за женой, призывая ее вести себя прилично. Глеб вошел следом за ней.
– Бегаю плохо, убегаю хорошо, – взяв пульт от телевизора, произнесла она деловито серьезно. И найдя музыкальный канал, включила на полную громкость. Пульт полетел на диван, а Ирина ритмично подхватила темп льющейся музыки.
Глеб стоял, облокотившись рукой о спинку кресла. Его заворожил вид танцующей жены. Он помнил ее слова, что выпившая она всегда хочет танцевать, но и не подозревал, что она это делает почти профессионально. Да и откуда ему знать, что практически всю жизнь Ирина посвятила танцам и только по настоянию родителей поступила в педагогический университет.
Сегодня она впервые со дня аварии разрешила себе отдаться во власть танца, все это время она боялась даже попробовать выполнить почти забытые движения, но оказалось, что, не смотря на травмы и время, тело помнит и само неосознанно, на уровне рефлексов, заставляет двигаться хозяйку, подчиняясь ритмам и темпу музыки. Остановиться было не возможно, глаза закрыты, только музыка, даже присутствующий невольный зритель был забыт, душа от наслаждения покинула тело и любовалась собой со стороны. Давно забытое ощущение легкости заставляло все уверенней и уверенней кружиться, каждая мышца знала свое дело. Музыка не давала возможности думать, только движение, только воображение, только напряженная работа мышц и отчаяние, дарящие хозяйке долгожданное удовольствие.
Глеб замер, не в силах оторвать от нее свой восхищенный взгляд. Она танцевала, а он словно видел всю ее жизнь в этом танце. Каждую ниточку боли, каждую капельку ее непролитых слез и просвет в бесконечных страданиях, словно насмешка над всей своей жизнью. Стройное гибкое тело выражало эмоции сильнее, чем тысячи слов. Перед глазами возник образ искалеченного тела, лежащего в больничной палате и взгляд полный готовности к борьбе за жизнь, потом вид ужасных рубцов на нежном теле, а в глазах лишь неизбежность и стремление твердо стоять на земле на своих ногах. Эту картинку сменила другая – несмелые ласки, хрупкое тело в его объятьях и тоска, стекающая маленькой сверкающей слезинкой по ее щеке. И вот, наконец, крик души, сдерживаемый невероятными усилиями воли, отчаяние, заставляющее сильнее закрыть глаза и отпустить гибкое тело на растерзание в дерзкие объятья ритмам музыки. За три минуты он прожил вместе с ней маленькую жизнь, отпущенную им судьбой.
Как остановиться, как заставить тело снова слушаться и прекратить эти дикие пляски, когда отчаяние на грани истерии полностью захватило и невыносимо выбраться из этих пут. Глеб сделал шаг и крепко прижал жену к себе. Она тяжело дышала, выступившие капельки пота, поблескивали, переливаясь в неярком свете комнаты, волосы спутались, тело выбивало мелкую дрожь.
– Как же я ненавижу тебя, – прошептала Ирина, теснее прижимаясь к сильной груди.
– Я знаю, – грустно улыбнулся Глеб, нежно поглаживая ее по спине.
Но тут он резко отстранил от себя Ирину и взглянул на нее, словно перед ним была вовсе не она, а ее жалкое подобие, грубая подделка. Так же резко повернул ее к себе спиной и сжал железной хваткой ее плечи. Ирина еще не успевшая прийти в себя, даже не попыталась сопротивляться. Она не ожидала, такой резкой смены его настроения.
Грубо схватив и, перекинув ее через плечо, как мешок с картошкой, Глеб направился в спальню.
– Отпусти меня немедленно! – крикнула она, безнадежно пытаясь вырваться.
В этот раз он прислушался к словам жены и практически бросил ее на кровать. Пока она барахталась, пытаясь убрать с лица волосы, Глеб сел на край и, расстегнув уверенным движением пальцев ее джинсы, одним рывком избавил Ирину от ненужной одежды. Затем схватив за правую ногу, придвинул ближе к себе. Ирина ахнула, от такой грубости.
– Что это? – рявкнул он.
– Где? – Ирина дунула на непослушную прядь, чтобы она, наконец, не мешала ей смотреть и приподнялась на локтях, чтобы рассмотреть, что такого ужасного обнаружил Глеб.
– Это! – Глеб довольно ощутимо ткнул пальцем в бедро.
– Нога, – Ирина не понимала, что происходит. Удивительно само то, что она лежит перед ним в майке и кружевных трусиках, а он упорно разглядывал ногу, – никогда не видел? – насмешливо дерзко поинтересовалась Ирина.
Глеб поднялся с кровати, нависнув над женой
