Страшила - Майкл Коннелли

— Повтори, — в который уже раз произнес Карвер.

— Я просто сказал, что ему повезло, понятно? — ответил Стоун. — И ничего больше. Ну и разумеется, попытался выяснить, кто была та бабенка в его номере. Та самая, которая все испортила.

— Что еще?

— Вроде все. Ах да… Добавил только, что в один прекрасный день верну ему его ствол. При личной встрече.

Карвер кивнул. Когда он расспрашивал парня о беседе с Макэвоем, Стоун всегда говорил одно и то же.

— И что он тебе ответил?

— Я уже сто раз говорил тебе, что он все больше отмалчивался. Полагаю, перепугался до смерти.

— Я не верю тебе, Фредди.

— Какого черта?.. Погоди… Кое-что он все-таки сказал.

— Что именно?

— Он узнал об одной вещи…

— Какой вещи?

— О железках… ну, об этих ножных браслетах…

Карвер старался говорить очень спокойно, хотя внутри у него все кипело.

— Это каким же образом? Ты ему, что ли, сказал об этом?

— Нет. Ни черта я ему не сказал. Он знал. Знал, понимаешь? Узнал откуда-то…

— Что конкретно он знает?

— Ну, типа, он сказал, что нас надо называть…

— Так и сказал — «нас»? Он что — знает, что нас двое?

— Да ни черта он не знает. Я не это имел в виду, просто неудачно выразился. Короче, он сказал, что в его газете меня решили называть «Айрон Мейден». Меня, а не «нас»… Полагаю, он сказал это, чтобы как следует меня разозлить, вывести из себя.

Карвер обдумал его слова. Определенно Макэвой знает куда больше, чем ему положено. Кто-то ему помогает. И этот кто-то имеет доступ к закрытой информации самого высокого уровня секретности. И обладает специальными знаниями. Еще с минуту подумав, Карвер решил, что, пожалуй, догадывается, кто была та женщина в номере, фактически спасшая жизнь Макэвою.

— Ну что — яма достаточно глубока или еще нет? — спросил Стоун.

Карвер на время выбросил загадочную женщину из головы и сосредоточился на текущих делах. Поднявшись с обломка скалы, он подошел к могиле и посветил в нее фонарем.

— Все в норме, Фредди, можешь начинать. Первой положишь собачку.

Когда Стоун поволок к могиле собачий трупик, Карвер отвернулся.

— Помягче с животным, Фредди. Нежнее.

Кто бы знал, как ему не хотелось убивать собачку. Ведь она не сделала ничего дурного. Тем не менее пришлось-таки свернуть ей шею. Впрочем, он постарался сделать это быстро и по возможности безболезненно для жертвы.

Закончив с собакой, Стоун подтащил к яме труп Макгинниса. Схватив его за щиколотки, он начал медленно и осторожно, головой вперед, опускать его в могилу. У противоположного ее конца торчала ручка забытой им лопаты. Пока Стоун заталкивал в разверстую землю Макгинниса, Карвер подошел к краю захоронения и вытащил лопату из земли.

Наконец Стоуну удалось совладать с трупом, и последний с глухим стуком упал на дно ямы глубиной три фута. В следующее мгновение Карвер с силой ударил ничего не подозревавшего Стоуна ручкой лопаты в спину, мгновенно сбив у него дыхание, нарушив равновесие и сбросив его в могилу вслед за трупом Макгинниса.

Стоун, ловя ртом воздух, оказался на дне захоронения в прямом смысле лицом к лицу с Макгиннисом. Карвер, расставив над могилой ноги, наклонился и приставил лезвие лопаты к шее своего молодого помощника.

— Осмотрись как следует, Фредди, — произнес Карвер. — Нравится? Я специально велел копать глубже, чтобы положить тебя поверх босса.

— Прошу тебя…

— Ты нарушил правила. Я не приказывал тебе звонить Макэвою и вступать с ним в беседу. Но ты сделал это. Между тем я постоянно твержу тебе, что ты должен ни на шаг не отступать от моих инструкций и не позволять себе никакой самодеятельности.

— Я все понимаю. Провинился. Осознаю. Это больше не повторится.

— Конечно, не повторится, если я сейчас тебя закопаю.

— Не делай этого… я тебе еще пригожусь… я отработаю, компенсирую… И никогда больше…

— Заткнись.

— О'кей. Но я…

— Заткнись, я сказал! И слушай!

— О'кей.

— Слушаешь?

Стоун кивнул, стараясь не смотреть в безжизненные глаза Макгинниса.

— Ты помнишь, из какой дыры я тебя вытащил?

Стоун торопливо кивнул.

— Ты двигался по темному тоннелю, и впереди тебя ждали лишь непереносимые муки. Но я спас тебя. Дал тебе новое имя, новую жизнь. Предоставил тебе возможность присоединиться ко мне, дабы мы вместе могли предаваться наслаждениям, страсть к которым оба разделяем. Это не говоря уже о том, что я многому тебя научил и продолжаю ежедневно делать это. А что я потребовал взамен? Одну-единственную вещь. Помнишь какую?

— Ты сказал, что мы станем партнерами, но это партнерство не будет равным. Ибо ты мой учитель, а я — твой ученик, и должен поступать так, как ты говоришь.

Карвер сильнее надавил лезвием лопаты на шею Фредди.

— Тем не менее мы пришли к тому, к чему пришли. Ты подвел меня, Фредди.

— Я никогда ничего подобного больше не сделаю. Поверь мне… Ну пожалуйста…

Карвер поднял голову и бросил взгляд на горную гряду. Из-за вершин стали проглядывать острые золотистые лучи, а небо окрасилось оранжевым. Дело пора заканчивать — и побыстрее.

— Ты, Фредди, неправильно понял. Это я не позволю тебе сделать ничего подобного.

— Дай мне шанс реабилитироваться… Я не подведу, обещаю…

— Хорошо, ты получишь такой шанс.

Карвер убрал лезвие лопаты с шеи парня, распрямился и сделал шаг в сторону от могилы.

— Давай закапывай их…

Стоун посмотрел на него снизу вверх. В его глазах все еще плескался страх. Карвер положил лопату на край могилы. Стоун выбрался из нее и взял лопату в руки.

Карвер вытащил из-за пояса пистолет и несколько секунд не без удовольствия наблюдал, как у Фредди от ужаса медленно расширялись глаза. Затем, дабы не длить мучений парня, вынул из кармана платок и стал тщательно стирать с оружия отпечатки пальцев. Покончив с этим, он бросил пистолет в яму к ногам Макгинниса. Ему даже в голову не пришло, что Фредди может спрыгнуть туда и схватить пистолет. Сейчас парень находился в полной его власти.

— Извини, Фредди, но как бы ни сложились у нас дела с Макэвоем, пистолет мы ему не вернем. Ходить сейчас с его оружием слишком рискованно.

— Ты, как всегда, прав.

Еще бы, подумал Карвер.

— Поторапливайся, — сказал он. — Скоро рассвет.

Стоун кивнул и принялся сильными быстрыми движениями засыпать яму.

Глава двенадцатая

От побережья до побережья

Как я и ожидал, мой сегмент утреннего шоу вышел в эфир лишь во втором часу. Сорок пять минут я сидел в маленькой затемненной студии и ждал своей очереди, следя по монитору камеры за первой половиной программы. В ней повествовалось об Эрике Клэптоне и «Перекрестке» — новом лечебном центре для наркоманов, созданном им на Карибах. Сегмент завершился исполнением его знаменитой композиции «Где-то над радугой», стилизованной под блюз со вставками в духе соул. Это была трогательная, прекрасно аранжированная вещь, пробуждавшая в душе чувство надежды, любви к миру и своему ближнему. Жаль только, что ее обрезали, чтобы втиснуть в положенные для коммерческого ролика пятьдесят секунд.

Потом наступил небольшой перерыв, а затем я получил сигнал о минутной готовности и в скором времени предстал перед телезрителями обоих побережий, а также всех находящихся между ними территорий и даже, возможно, заграницы. Ведущий шоу из Атланты задавал мне стандартные, в общем, вопросы, на которые я с энтузиазмом отвечал, что создавало ложное впечатление спонтанности и живого обмена мнениями, хотя, как справедливо было замечено ранее, все это не раз обсуждалось за последние три дня в редакции «Таймс». Когда мое выступление закончилось и программа переключилась на обсуждение другой проблемы, Кристиан Дюшато сообщил мне по приемопередающему устройству, что я свободен и волен отправляться, куда мне угодно, а также поблагодарил за, как он выразился, «спасение» шоу, которое присутствие Алонзо Уинслоу могло скандализировать. Под конец он заметил, что лимузин отвезет меня в отель или куда я скажу.

— Надеюсь, Кристиан, вы не будете возражать, если я попрошу шофера ненадолго остановиться в одном месте, тем более что это по пути?

— Ни в коей мере. Алонзо повезет другой человек, так что можете использовать лимузин всю первую половину дня, как вам заблагорассудится. Помните, я перед вами в долгу.

Это устраивало меня как нельзя лучше. Я забежал в зеленую студию, чтобы перехватить еще стаканчик кофе, и, к своему большому удивлению, обнаружил там Алонзо и Ванду. Похоже, они все еще ждали, что кто-то войдет и позовет их на интервью. Никто так и не сказал им, что их выступление отменено, а они по своей наивности не поняли этого.

Я решил, что не стану играть роль гонца, принесшего дурную весть, сказал им «до свидания» и вручил карточки с номером своего сотового.