Призрак Адора - Том Шервуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПРЕДАТЕЛЬ
Снова заметались по поляне люди, но теперь уже в молчаливой, осмысленной суете. Напоминание о личной охране дона Джови и об уцелевших на других плантациях собаках отрезвило всех. Жуя на ходу и вытирая мокрые рты, пробежали те, кого вызвал Готлиб. Пошли за мачете. Успели бы только, солнце уходит к закату. Быстро образовывались четвёрки; люди находили друг друга по одному только пристальному взгляду, глаза в глаза. Сходились, обменивались короткими хлопками по плечам.
Вдруг меня кто-то окликнул. А, мои новенькие: Аккс, Гримальд и Тай. Они остановились возле меня, зачем-то притащив с собой дохлого пса.
– Посмотрите, мистер Том, – проговорил Аккс и приподнял пса за лапы, а Тай сильным круговым махом вонзил в открытый, вытянутый белый бок длинный шип деревянной ягары.
Шип вошёл легко, как в песок. Тай выдернул ставшую тёмной занозу из-под безжизненной лапы, показал глубину прокола: почти целый фут.
– Ловко! – изумился я. Поднял голову. Вокруг собралась изрядная кучка людей. Смотрели, молчали.
– Делать так всем! – я вытянул руку в сторону неподвижного белого пса.
Гул стоял над поляной, и слышался треск горящего дерева, и всё так же клубился в воздухе чад горящего мяса, едкий и тошнотворный.
Я отправился к бочкам, напился (Стоун выдавал по две большие кружки, – воды было много), смыл с себя пыль и кровь. Прошёл в хижину к раненым. Пантелеус сидел уже без дела. Лечение закончилось, все пострадавшие спали.
– Сонная травка, – пояснил лекарь, перебирая палёную шерсть на боку у кота.
– Хорошо, – кивнул я и вдруг встретил взгляд таинственной пленницы.
Она сделала шажок вперёд, медленно, с невыразимой грацией присела, склонив лицо, потом подняла его – гордое, тонкое, и вернулась к незначительным своим женским заботам. Спокойная, неторопкая, с ясным светом, струящимся из глаз. Как будто и не было корабельной резни, плена, рабства и крови.
– Где же живут такие вот женщины, откуда она? – даже не надеясь на ответ, выговорил я негромко.
– Русская дворянка, – вдруг так же негромко откликнулся Пантелеус. – Из Московии, судя по языку. Только вот речи московитов не знаю, расспросить не смогу…
“Леонард-то, мой кок, оставшийся на “Дукате”, он ведь тоже оттуда”, – пронеслось у меня в голове, и уже хотел было я сообщить вслух об этом, но послышались топот, сопение, крик.
– Капитан! – кричал Готлиб. – Где капитан?
Охватываясь недобрым предчувствием, как ознобом, я выпрыгнул на пропитанную закатным, предсумеречным светом поляну.
– Что?!
(Крыса звенькнула, зацепившись остриём о кромку двери.)
– Идут! Большой отряд, и с ними дон Джови! Все с оружием! И собаки! Десятка два или три!
– Где?
– Ярдов двести отсюда!
– Так что же, – начиная понимать беду, похолодел я, – до плантации вы не дошли?
– Не дошли. Все мачете остались там, на плантации. Так что оружия нет. И ещё…
– Что?! Что ещё?
– Они всё про нас знают.
– Откуда?!
– С ними наш местный приятель. Безносый карлик.
Я со злостью плюнул и, выбежав на середину поляны, закричал:
– Тамба! Всех раненых и всех женщин – в домик Хосэ, быстро! (Стены толстые, картечь не пробьёт, и двери – собаки туда не заскочат. А вот в хижину – смогут, и это страшно представить.) Бочку с водой им туда! Двух людей понадёжней! Места присесть не будет, так что пусть стоят, пусть теснятся. И чтобы мол-ча-ли! Оллиройс! По одному мушкету в любую четвёрку, и отведи эти четвёрки на дальний край поляны – бей в любого, кто на открытое место сунется! Остальные – в заросли! В первую линию – те, у кого есть оружие. Во вторую – те, кто с пустыми руками. Пока время есть, делайте хоть дубины! И в каждой четвёрке выбрать главного! Он командует и он за всё отвечает! Бегом!
Не прошло и пяти минут, а раненых уже перетащили в дом, и вбежали по невысокому крыльцу туда женщины, и Бариль и Стоун, и ещё кто-то, сдавили их, втащив и поставив у дверей толстую бочку с водой, и двери заперли. Все бросились в лес.
Проскочив границу зарослей, я оглянулся. Тай со мной, Пантелеус и Робертсон. Крыса, нож, примотанный к палке, две ягары.
“Бедный добрый мой Бэнсон! – с горечью подумал я. – Как бы нам сейчас пригодился твой щит с пистолетами!”
Вопли. Рык, и тут же – предсмертный визг пса. Оглушающий залп. Это наши!
– Спустить собак с поводков! – послышался заглушённый зарослями голос Джо Жабы.
А в голосе – я отчётливо уловил – напряжение и опаска. Не ждали они, что у нас тоже будут мушкеты. На собак только и надеются. И ещё они совсем не знают, что потеряли своего главного союзника: наш страх перед псами. Моих людей не охватывает больше сковывающий движения ужас, потому что они только что видели целую гору собачьих трупов.
Шорох и треск! Метнулось к нам белое, гибкое тело. Вперёд прянул Тай и, как будто учил, принял удар клыков на левую руку, а правой – длиннейшим, из-за самой спины, идеально округлым, чудовищной силы ударом вогнал ягару под лапу собаки. Выдернул. Вылетел из гранёного прокола столбик крови. Тай присел, сдирая страшную пасть с закушенной руки.
Тут же, почти вслед за собакой продрался сквозь ветви бородатый и крепкий охранник, вскинул длинный мушкет – Тай подпрыгнул и в момент выстрела подбил ствол ногой – картечь прокатилась поверху, ушла в крону дерева, а охранник бросил дымящийся мушкет под ноги и выхватил из-за пояса широкий абордажный тесак.
Слева выбежал, треща сучьями, ещё один, и я пустил в косой удар Крысу. Он вскинул тесак для защиты, но зелёного лезвия не остановил. Есть у меня уже опыт, и такой, что ни за какие деньги не купишь. Его пальцы вывернулись, не удержав рукоятку, и его же тесак тупой кромкой ударил в лицо, послышался хруст, а Крыса дальше пошла, на челюсть и горло. Точность и злость – родители лучших в схватке ударов. Мой противник опрокинулся навзничь, скрылся в переплетеньи ветвей.
Развернувшись к Таю, я увидел, что он, не вставая на ноги, отползает, продирается в зарослях и тащит за собой повисшего на прокушенной руке мёртвого пса. Робертсон торопливо возится, доставая и вытягивая из-под ног дымящийся длинный мушкет. В этот момент Пантелеус ножом, примотанным к палке, держал бородатого на дистанции, а на плече у него прыгал и грозно орал взъерошенный кот.
Я не успел им помочь. С шумом раздвинулись ветви, вытянулось в прыжке стремительное, белое, ловкое тело, и клыкастая пасть нависла над Робертсоном. Он упал на спину, успев выставить перед собой добытый-таки мушкет, и пасть, клацнув, сомкнулась на железном стволе. Я бросился к ним. Свист Крысы, удар! Вот она в деле – бритвенная заточка! Собачья голова осталась висеть на мушкете, а отсечённое тело, бросая из шеи кровавый фонтан, скрылось в зарослях под ногами.
