Первая книга православного верующего - Павел Михалицын

Ветхозаветные заповеди были даны еврейскому народу в грозных и величественных явлениях природы, внушающих трепет и ужас. Люди должны были отдалиться от горы на известное расстояние, и под страхом смерти воспрещалось приближение к ней. Заповеди изрекало неведомое и скрытое Существо (Исх. 19, 10–19, 25; 20, 1—18).

Совершенно противоположную картину принятия заповедей мы наблюдаем в Новом Завете. Сама природа как бы приготовила пышную обстановку, при которой Господь изрекает «глаголы новой жизни». Сын Божий беседует с народом, как любящий отец со своей семьей. Вместо грозных стихий природы – ясное прозрачное небо. Но не только внешние обстоятельства, но и внутреннее содержание новозаветных заповедей далеко превосходит ветхозаветное законодательство. Нагорная проповедь чужда принудительного характера Моисеева закона: Христос требует уже не только воздержания от зла, но и постепенного совершенства в добродетелях. С пришествием в мир Спасителя человечество меняет рабское отношение к Богу на сыновнее (1 Ин. 3, 2; Рим. 8, 14–15).

Перейдем к изложению самих заповедей блаженств, которые составляют фундамент христианской нравственности. В них провозглашение новых начал взаимоотношений между людьми привело к великому нравственному перевороту. Доселе неведомые истины завоевывают себе права гражданства в сердцах людей: временное заменяется вечным, материальное – духовным, пределы и нормы предписаний Закона снимаются совершенно: их предел – полное богоуподобление.

Блаженны нищие духом, ибоих есть Царство Небесное (Мф. 5, 3; Лк.6, 20). Для понимания и полноценного толкования этой заповеди, как, впрочем, и для понимания всего Евангелия от Матфея, необходимо помнить о том, что Ветхий Завет является главным фоном всего этого Евангелия. Не менее важным является обращение к иудейским традициям, обычаям, быту, религиозным и культурным представлениям, географии, психологии.

Чтобы понять смысл слов Господа, надо знать, какое значение имеет понятие бедности и богатства в Священном Писании. Первоначально богатство рассматривалось как видимое доказательство того, что человек находится в мире с Богом. Богатство рассматривалось как благословение Бога, награждающего на земле за благочестивую жизнь.

В пророческой литературе встречается иная точка зрения о богатстве и бедности. Бедняк – это человек обездоленный, ограбленный богачом, у него не осталось ничего, на что он мог уповать, его упование только в Боге, к которому он непрестанно возносит моления и вопли. Богач же чаще всего выступает как гордый и самоуверенный человек, полагающийся на богатство, он угнетает того, кого защищает Бог, и поэтому становится врагом Бога.

Кроме того, Библия неоднократно называет богача безумцем, потому что он, сознательно или подсознательно, уверен, что не нуждается в Боге, что в этой жизни может прожить и без Него. Вот почему слово «бедный» постепенно приобрело дополнительный смысл «благочестивый, смиренный, преданный Богу» и стало религиозным термином.

В еврейском языке было много слов со значением «бедный», но все они включают дополнительные оттенки смысла: «малый, незначительный, униженный, оскорбленный, смиренный, страдающий, кроткий».

Материальная бедность все чаще понимается как бедность духовная, в противоположность гордости и надменности.

Если воспринимать девять заповедей блаженств как лестницу добродетелей, то первая из этих заповедей является основополагающей, без нее невозможно дальнейшее совершенствование христианина в духовной жизни.

Многие богословы обращали внимание на то, что как первый грех, удаливший человека от Бога – гордость, первая добродетель, восстанавливающая связь с Творцом, – смирение, которое является предохранительной добродетелью, охраняющей человека от самомнения и не позволяющей останавливаться в совершенстве.

Говоря о смирении, мы думаем о поведении человека, который, когда его хвалят или говорят о нем что-то хорошее, старается доказать, что это не так; или о поведении человека, который, когда ему приходит мысль, что он сказал что-нибудь хорошее или сделал правильное, старается отвести эту мысль из страха возгордиться. Эти бытующие мнения неверны не только по отношению к самому себе, но и по отношению к Богу: считать, что раз я это сделал или сказал, это не может быть хорошо, или что признание в себе доброго может повести к гордыне, – ошибочно. Смирение – это когда если и дано Богом человеку сказать что-нибудь доброе, правильное или сделать что-нибудь достойное и Его, и меня как человека, я должен научиться благодарить Его за это, не приписывать себе в заслугу и переключиться с тщеславия или гордыни на благодарность.

Ложное смирение – одна из самых разрушительных вещей; оно ведет к отрицанию в себе добра.

Смирению противопоставляются большей частью гордыня или тщеславие. Но между ними есть существенная разница. Гордый человек, который не признает над собой ни Божьего, ни человеческого суда, который сам себе закон, сам себе мерило и судия.

Очень сильно отличается от этого тщеславие. Тщеславие заключается во всецелой зависимости от мнения или суда людского, но не от суда Божьего. Тщеславный человек ищет похвалы, одобрения, причем самое унизительное то, что он ищет похвалы и одобрения от таких людей, мнение которых он даже не уважает, – лишь бы они его хвалили. Есть еще и другая сторона: если тщеславный человек начинает надеяться, что кто-нибудь его похвалит, то он ищет похвалы не за самое высокое, не за самое благородное, не за то, что достойно и Бога, и нас, а за что попало. И получается, что тщеславный человек всецело зависит от людского мнения и одобрения; для него катастрофа, когда о нем судят строго или как-то его отрицают; и лишь бы заслужить похвалу, не гнушается самых низких поступков.

Но смирение – это не просто отсутствие тщеславия и гордости. Смирение начинается с момента, когда мы вступаем в состояние внутреннего мира: мира с Богом, мира с совестью и мира с теми людьми, чей суд отображает Божий суд; это примиренность. Одновременно это примиренность со всеми обстоятельствами жизни, состояние человека, который все, что ни случается, принимает от руки Божией. В этом смысле смирение – это мир, основой которого является любовь Божия.

Смирение – это не искусственное самоунижение, не копание в собственных грехах, не втаптывание себя в грязь. Смирение – это результат встречи человека с Богом один на один: перед безмерным величием Божиим человек кажется себе таким ничтожным и незначительным.

Нищета духа имеет еще одну сторону: когда человек не держится за старое, греховное устроение, а освобождается от этого груза, для того чтобы принять новое состояние, то, что относится к Царству Небесному. Под духом здесь понимается не Дух Божий, а наш человеческий дух – глубочайшая часть нашего существа, орган, с помощью которого мы соприкасаемся с Богом. Нам необходимо быть нищими от греха в этой части нашего существа, чтобы стать причастниками Царства Небесного.

Согласно с материальными законами мира, надо утверждать, что если я отдал кусок хлеба, то стал беднее на кусок хлеба, и если я дал известную сумму, то у меня их на эту сумму стало меньше. Распространяя этот закон, мир думает: если я дал свою любовь, то на такое количество любви стал беднее, и уж если я отдал свою душу, то окончательно разорился и нечего мне больше спасать. Но законы духовной жизни в этой области прямо противоположны законам материальным. По ним всякое отданное духовное богатство не только как неразменный рубль возвращается дающему, но нарастает и крепнет. Мы отдаем наши человеческие богатства и взамен их получаем величайшие Божественные дары.

Так тайна человекообщения становится тайной богообщения, отданное возвращается, истекающая любовь никогда не истощает источника любви, потому что источник любви в нашем сердце есть сама Любовь – Христос. Тут идет речь не о добрых делах, не о той любви, которая мерит и вычисляет свои возможности, которая отдает проценты, а капитал бережет, – тут идет речь о подлинном кеносисе (истощании), о некотором подобии того, как Христос истощил Себя, воплотившись в человечестве.

И нет и не может быть никакого сомнения, что, отдавая себя в любви другому человеку – нищему, больному, заключенному, мы в нем встретим лицом к лицу Самого Христа. Об этом сказал Он Сам в словах о Страшном Суде и о том, как одних Он призовет к жизни вечной, потому что они оказывали Ему любовь в лице каждого обездоленного и несчастного, а других Он отошлет от Себя, потому что у них сердца не имели любви, потому что они не помогли Ему в лице страждущих Его братьев, в которых Он являлся им. Если же у нас и появляются сомнения на основании нашего неудачного каждодневного опыта, то единственная причина их – это мы сами.

И конечно же, высший и совершеннейший пример смирения мы можем видеть только в Господе нашем Иисусе Христе.