Смерть на мосту - Тэйлор Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Погоди. Что случилось с твоим глазом?
Кэмбри жмет на педаль газа, двигатель ревет в ответ. Этот звук приводит ее в невероятный восторг, она всегда ассоциировала его со свободой. «Тойота» несется вперед мимо огромного грузовика. Она включает передние фары – пустая дорога заполняется светом. Кэмбри осматривается вокруг в поисках наполовину ослепшего ублюдка, надеясь задеть его. Не повезло. Их голоса уносит в поток воздуха:
– Она уезжает…
Все остается позади. Грузовик с надписью «УКУС ЗМЕИ», Пластикмен, их споры, давление на горло, нехватка воздуха, мерзкие запахи пота и змеиного дерьма в кабине. От этого она все дальше и дальше.
Спидометр показывает, что она едет уже на скорости шестьдесят миль в час, потом семьдесят, восемьдесят. Дорога поворачивает и петляет. В окна врывается ночной воздух, треплет волосы, откидывает их назад. Она дрожит и смеется. Ловушка этих ублюдков не сработала. Она стала свидетельницей того, чего не должна была видеть. Но ей удалось сбежать, и скоро весь мир узнает, что она увидела. Кэмбри прославит этих двух уродов. Их арестуют, вынесут им приговор, вздернут на виселице. Может, жирному потребуется двухпроводной электрический стул. Веревка-то его не выдержит.
Теперь дорога напоминает извивающуюся ленту и идет под уклон. Последний отрезок предгорий перед федеральной автострадой. Тогда она сможет почувствовать облегчение, все сложное окажется позади. Она смотрит в зеркало заднего вида, не появились ли фары преследующей ее машины. Ничего. Еще одна вспышка молнии это подтверждает. На дороге она одна.
Теперь дорога прямая, она жмет педаль до упора. В салон снова врывается холодный воздух, из-за него на глаза наворачиваются слезы. Она ничего не может с собой поделать: плачет, смеется, кричит, все сразу, с каждым вздохом испытывает что-то новое.
«Мама, папа и Лена, – думает она с радостью и болью. – Я снова вас увижу. Я обещаю: когда доберусь до Вашингтона, я снова вас всех увижу, мы станем одной семьей».
________________
Мне очень жаль, но здесь я прервусь.
Выдаю желаемое за действительное. По правде говоря, я понятия не имею, о чем она думала в этот момент.
В книге мне следовало бы опираться на точные факты.
Но мне нравится представлять, как, пытаясь добраться до безопасного места, сестра думала о нас с теплом. Как она помирится с семьей и загладит свою вину перед мамой и папой. Может, снимет квартиру, перестанет жить только сегодняшним днем, без уверенности в будущем, пойдет на вечерние курсы графического дизайна. А вдруг – я на это надеюсь – Кэмбри даже думала обо мне: «Я тоже скучаю по тебе, Крысиная Морда. Мне очень жаль, что мы никогда не разговариваем. Мне очень жаль, что мы с тобой словно чужие. Как бы мне хотелось, чтобы мы с тобой проводили время вместе по-другому».
Но возможно, что на всем пути в ту холодную июньскую ночь мысль обо мне ни разу не пришла ей в голову. Это никак не узнать. Я основываюсь только на рассказе капрала Райсевика и знаю, что Кэмбри удалось вырваться из лап Пластикмена и поехать дальше на север, в направлении федеральной автострады. А это означает…
________________
Дорога впереди резко поворачивает.
Показывается мост.
Он все ближе и ближе. Появляется из темноты. Вид жуткий и отталкивающий. Похож на скелет. Он собран из балок, закрученных подобно паутине, рисунок повторяется снова и снова. Балки надежно прикреплены к скалам. Дальний свет фар «Тойоты» освещает покрытый ржавчиной дорожный указатель. Проезжая мимо него, Кэмбри читает написанные баллончиком черного цвета слова:
«ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ СЮДА».
Глава 20
Лена
– Что на самом деле случилось с моей сестрой?
Тео Райсевик сидел неподвижно с «Винчестером» на коленях, дуло винтовки смотрело вниз. Его голова тоже была опущена, он почти не дышал и просто слушал. Судя по громкости голоса Лены и месту его звучания, он понял, что вопрос обращен к Рай-Раю.
Слух – это все.
А вот зрение… Ему придают слишком большое значение. Большинство удавов днем почти не видят. Вместо зрения они полагаются на чуть ли не сверхъестественное обоняние и ощущение вибраций. Тео это понимал. Самых больших успехов он добился в темноте, когда закутывался в клеенку, которой художники устилают во время работы пол, и стоял в шкафу мотеля – неподвижно, словно висящее на вешалке пальто. Если не использовать зрение, то включаются другие органы чувств. В крошечном помещении нарастают тактильные ощущения, и это опьяняет и возбуждает. Мягкое дыхание женщины. Позвякивание ее сумочки. Тихие беззаботные шаги от кровати до ванной комнаты. Она не осознает, что делит кислород со своим убийцей.
Сейчас он испытывал те же ощущения.
Рай-Рай, вероятно, никак не мог решиться, потому что голос Лены прозвучал громче:
– Рай, рассказывай.
Она дышала неровно и тяжело. Но Тео напомнил себе: это не кадры из фильма Стивена Спилберга «Супер 8», и она не тупая бродяжка с героиновыми шприцами в сумочке. Лена была борцом, воинственной и полной решимости маленькой азиаткой, как и ее сестра, и после перестрелки у нее в крови все еще продолжал бурлить адреналин. В своем мире она вышла живой из перестрелки у кораля «О-Кей»[22]. Но, прикинувшись мертвым, Тео немного отдохнул, и теперь ему требовалось выбрать момент для контратаки. Не удостоверившись, что он мертв, Лена уже допустила критическую ошибку.
«Для этого боя ты совсем не годишься, – подумал он. – Не то что Кэмбри. Ты лишь ее тень».
Он чувствовал запах ее пота. Шампунь с ароматом зеленого яблока. Может, еще дезодорант, пахло свежим цветочным ароматом. Его жертвы всегда пахли приятно.
Наконец заговорил Рай-Рай.
– Он… он ужасный.
– Твой отец?
– Да, он ужасный.
«О себе говори, Рай-Рай», – он словно слушал надгробную речь о себе.
– Он, э-э… он убивает людей.
«Да ты что!»
– Не просто людей. Его цель – женщины.
«Неужели женщины чем-то хуже? А как же равенство полов?»
– Он их подбирал… э-э… – голос Рая дрожал, ему было не по себе. – На дорогах. Ездил по автострадам, от Чикаго до Остина и Мемфиса, кочующий демон в огромном грузовике. Он предлагал помочь девушкам, попавшим в трудную ситуацию, автостопщицам, пьяным подросткам, которые просто хотели доехать домой. Если ему не удавалось заманить их в грузовик, то он выяснял, где они будут находиться следующей ночью. Он называл их «бродяжками». Молодых девушек с проблемами, живущих в своей машине, убегающих от трудного прошлого… тех, кто легко мог исчезнуть и кого потом никто никогда не найдет.
«Не гадь у себя на заднем дворе. Сколько раз тебе говорил».
