Жиган: жестокость и воля - Сергей Зверев

«Мы с Тамарой ходим парой», — пробормотал Жиган, выводя машину следом за ними.

Они прошли пару кварталов и сели в белые «Жигули», те самые, на которых обычно возили Матвея. Машина стояла во дворе какой-то конторы. Сначала Жиган, не подозревая о машине, хотел просто припугнуть матвеевских пушкой и попытаться выяснить, где их шеф. От этого плана пришлось отказаться, когда он увидел, что Черт и Гренадер сели в «жигуленок».

Они колесили по городу, остановившись лишь один раз возле кабака. Из машины вышел только Гренадер. Черт остался сидеть за рулем. Вскоре его напарник вернулся, держа в руках пару бутылок коньяка. «Видно, где-то пить собираются, — подумал Жиган. — Ладно, посмотрим, нет ли там вашего пророка».

Потом «Жигули» направились в частный сектор на северной окраине города. Здесь Константину пришлось приложить максимум усилий, пытаясь не привлечь внимание к своей скромной особе и одновременно проследить место, куда направлялись Гренадер и Черт.

Он уже почти потерял их из виду. Сделал лишний круг и вдруг увидел из открытого окна своей машины припаркованные возле дома на противоположной стороне улицы белые «Жигули». Глянув в бинокль на номера, он убедился, что не ошибся.

Стемнело. Повеяло ночной прохладой. Константин застегнул ветровку, поправил кепочку на голове и двинулся вперед. В правом кармане у него лежал пистолет Макарова, в левом — моток крепкой стальной проволоки, того самого куска растяжки, который он снял с гранаты в своей машине.

Райончик оказался так себе. Запущенные дома, покосившиеся заборы, глубоко въехавшие в землю замшелые деревянные скамеечки. Даже свет в окнах горел не везде. Хорошее место для темных делишек. Можно спокойно заниматься самогоноварением или, скажем, расфасовкой наркотиков.

Пошатываясь, Константин подошел к белым «Жигулям», остановился в двух метрах от них и, изображая пьяного, стал доставать из кармана джинсов сигареты.

За пару секунд, которые заняла у него эта операция, он успел заметить в салоне только одного человека — Черт курил и выпускал дым через открытое окно.

Константин небрежно сунул сигарету в уголок рта, подошел к открытому окну. Из салона машины доносилась громкая музыка.

— Слышь, браток, огоньку не найдется? — протянул он заплетающимся языком.

В ответ прозвучало:

— Пошел на хрен отсюда, пьянь подзаборная. Чтобы я тебя через секунду здесь не видел.

Произнося эту фразу, Черт повернул голову в сторону и чуть наклонился. Это стоило ему жизни.

Мгновенным движением Жиган набросил ему на шею тонкую металлическую удавку.

Черт захрипел, засопел, стал дергать руками, ногами. Стальная петля глубоко врезалась ему в горло.

— Тихо ты, тихо.

Жиган тянул струну на себя, не замечая, что уже в кровь изрезал пальцы. Лицо его противника густо побагровело, глаза вылезли из орбит, язык вывалился наружу. Еще несколько раз он подергал ногами, потом обмяк и стих. Окончательно убедившись в том, что Черт не подает признаков жизни, Жиган отпустил обмякшее тело и скользнул в темноту к забору.

Большой деревянный дом стоял в глубине сада, такого же запущенного, как и весь этот район. Кое-где бурьян под деревьями вырос в человеческий рост. Сейчас это только облегчало задачу.

Жиган одним прыжком перемахнул через покосившийся забор и, мягко приземлившись на ноги, замер. Кто-то вышел из дома. Полоска света упала на тропинку, протоптанную в траве между деревьями.

Жиган увидел невысокого молодого южанина с черными курчавыми волосами.

— Эй, Черт! — крикнул он и, не услышав ответа, завопил еще громче: — Черт, выключи музыку!

Потоптавшись на месте в течение нескольких секунд, азербайджанец вынул изза пояса пистолет и зашагал по тропинке в направлении калитки. Константин терпеливо ждал возле забора, когда охранник поравняется с ним, и прыгнул вперед, одним ударом выбив из рук противника пистолет.

Оружие упало в траву. Азербайджанец не успел даже понять, что с ним произошло, когда Жиган хлестким ударом кулака наотмашь раздробил ему нос.

Раздался лишь еле слышный треск, и охранник мешком осел на землю. Константину даже пришлось удержать его под руки, чтобы избежать лишнего шума.

Он тихонечко оттащил труп в сторону, потом наклонился, пошарил в траве, нашел пистолет. Судя по размерам рукоятки, это был «ТТ».

Пригибаясь, Константин двинулся по тропинке к дому. Он оказался рядом с полуоткрытой дверью и, услышав стук башмаков по деревянному полу, прижался к стене.

Еще один охранник вышел на низенькое крылечко. Он закурил сигарету, огляделся и крикнул:

— Аладдин!

В следующее мгновение цепкие руки Жигана сдернули охранника с крыльца и уложили в густую траву. Этот расстался с жизнью еще быстрее, чем предыдущий. Заученным резким движением Панфилов сломал ему шею.

Ну все. Пора рвать в дом.

Не зная, сколько еще противников может попасться на его пути, Константин зажал в руках по пистолету. Затаив дыхание, он ступил на крылечко, прошел через темные сени и остановился возле двери. Никаких голосов не слышно.

Приглядевшись, Жиган понял, что дверь открывается внутрь. С Богом.

Ударом ноги он распахнул дверь и заскочил в большую освещенную комнату. Здесь все выглядело, как в простой деревенской избе — дощатый стол, полати, выкрашенная известью деревенская печка.

У стола лицом к двери сидели Матвей и какой-то высокий азербайджанец. Еще один азербайджанец стоял рядом со своим соотечественником.

У плеча Матвея высился Гренадер. На столе лежали несколько запечатанных, упакованных в непрозрачный полиэтилен брикетов, рядом с ними — стопка банкнот характерного зеленого цвета, обтянутых черными резинками.

Эта картина живо напомнила другую, мгновенно всплывшую в памяти Жигана. Но сейчас ему было не до воспоминаний.

— Руки! — заорал он, направив на врагов оба ствола.

Охранник-азербайджанец резко дернул плечом. Только сейчас Константин увидел висевший у него за спиной короткоствольный «Калашников». Не дожидаясь, пока в него всадят очередь из автомата, Жиган стал безостановочно палить из обоих пистолетов.

Все перед его глазами происходило, как в замедленном кино.

Вот опрокинулся навзничь с простреленной головой автоматчик.

Вот Гренадер делает попытку достать из-за пояса пистолет, получает одну пулю в плечо, другую в живот и еще одну в горло. Нелепо размахивая руками и дергаясь, он падает на пол около стола.

Вот азербайджанец, сосед Матвея, тянет руку под стол. Пуля перебивает ему руку в локте. Следующая, угодив в голову чуть пониже глаза, обезображивает все лицо. Он заваливается на бок, его голова с глухим стуком ударяется о доски пола.

Матвей сидит неподвижно. Лицо его белеет, а страшная вена на лбу раздувается и вздрагивает, как попавшая под кожу змея.

Жиган подходит к нему и, вытянув руку с пистолетом, прикладывает ствол к этой черной печати. Он нажимает на курок, явственно слышит удар бойка о капсуль, но выстрела нет. Это патрон перекосило в патроннике. Обычное дело для китайского оружия.

Но есть еще «Макаров» в правой руке. Константин нажимает на курок, и снова тишина. Этого и следовало ожидать — все патроны из обоймы отстреляны.

Когда Матвей, дважды за одно мгновение избежавший смерти, осознал, что произошло, он страшно закричал и бросился на Жигана с нечеловеческой яростью. Резкими ударами обеих рук снизу и сверху он выбил уже ставшие ненужными пистолеты из рук Константина, жестким прямым мае-гири сбил его с ног.

Константин упал на спину, уцепившись за ногу растянувшегося через всю комнату Гренадера. Матвей бросился к нему, намереваясь добить, но Константин отшвырнул его ударом ноги в живот.

Это дало Жигану выигрыш в несколько драгоценных мгновений. Он смог вскочить на ноги и занять боевую стойку.

Ярость сыграла с Матвеем злую шутку. Потеряв свое обычное хладнокровие, он пошел в атаку первым и нанес несколько прямых ударов руками и ногами.

Константин удары успешно блокировал, пропустив лишь один довольно чувствительный — по голени.

Его противник слишком неосмотрительно пошел на сближение, и Панфилов сумел поймать его на противоходе смачным ударом в лоб в ту самую Магометову печать, повалив Матвея на пол.

Заметив, что его поверженный противник делает попытку встать, Константин прыгнул на него ногами. Его ступня буквально погрузилась в грудную клетку Матвея.

Раздался хруст ломающихся костей и последний вопль врага, полный смертной муки.

Черная вена на лбу Матвея, вздувшись в последний раз, лопнула. Кровь растеклась под кожей громадным темным пятном.

Панфилов с отвращением убрал ногу, будто только что раздавил ядовитую гадину.

Под столом он увидел огромный, сверкающий никелированной сталью пистолет. Очевидно, он принадлежал Вахиду, тому самому азербайджанцу, который сидел рядом с Матвеем, пересчитывая деньги.