Когда любовь ждет - Джоанна Линдсей

— Их не интересовало, кто я такая и какова моя ценность. Я уверена в этом.

— Они бы поняли, какова твоя ценность, стоило тебе назвать свое имя.

Он произнес это как бы между прочим, но что он хотел этим сказать? С ее именем никто не стал бы считаться. Потом она вспомнила, как повели себя похитители, поняв, кто такой Рольф. Даже самонадеянный Дерек утратил смелость, узнав, что захватил жену Черного Волка.

— Теперь понимаю, что все эти годы жизни в Першвике я жила слишком замкнуто. Я не представляла себе, что такое может произойти, — задумчиво произнесла Леони. Рольф усмехнулся:

— Как могла ты этого не знать? Твой сосед был одним из худших людей такого рода.

— Сосед? О ком вы говорите?

— А как ты думаешь, о ком? — презрительно произнес Рольф. — О Монтиньи и его сыне. Не сомневаюсь, что в деле участвовали и его вассалы. Это и объясняет, почему они так перепугались и не признали меня сюзереном. Вне всякого сомнения, они решили, что я приехал, чтобы полностью восстановить справедливость.

Леони оцепенела.

— Не верю! Я знала семью Монтиньи всю свою жизнь. Сэр Эдмонд был добрым соседом, а Алан…

— Не напоминай мне об этом юнце, — сердито прервал ее Рольф. — Леони, хочешь верь, хочешь нет, но Монтиньи виновны во многих преступлениях. Они хитро вели себя. Их жертвы не знали, где их прячут и кто получает за них выкуп. И, разумеется, убитые не могли ничего рассказать. Однако в течение долгого времени Генриху поступали жалобы из центральных графств страны. Только недавно ему стали известны имена жертв, и он смог заняться судьбой погибших.

— Для вас недостойно клеветать на того, кто умер и не может защитить свое имя.

— Мадам, а как, по-твоему, он погиб? В конце концов нашлось немало добрых людей, знавших о его делах и готовых свидетельствовать против него. Он был убит, сопротивляясь аресту. Его сын бежал, прежде чем его могли судить.

— Но это бессмысленно. Сэру Эдмонду принадлежал весь Кемпстон. Зачем ему была нужна противозаконная добыча?

Рольф пожал плечами.

— При Стефане у него было гораздо больше крепостей, которые ему пришлось уничтожить. Думаю, он прибегнул к незаконным средствам, чтобы вновь сколотить состояние, к которому был привычен. Он всегда вел расточительную жизнь.

Леони вспомнила рассказы о том, в какой роскоши жил сэр Эдмонд.

Заодно она вспомнила неясные разговоры о вещах, о которых не хотела ничего знать. Неужели эти слухи были правдивы? Она не могла в это поверить, особенно если речь шла об Алане. Может быть, его отец и был испорченным человеком, но застенчивый и слабовольный Алан? Нет.

Но сейчас время было неподходящее для того, чтобы затевать спор.

— Не пора ли нам ехать, мой господин? — спросила она.

— Думаю, Гай уже достаточно давно пребывает в томительном ожидании наказания. Да, пора ехать.

Он сел на коня, поднял Леони в седло и крепко обнял ее, когда конь поскакал.

— Какого наказания? Что совершил этот оруженосец? — поинтересовалась она.

— Из-за него ты оказалась в опасности. Они въехали в лес.

— Но он лишь выполнял мои распоряжения! защищала она воина.

— Дело не в этом. Он отвечал за тебя. Уж он-то не должен был съезжать с дороги. Его счастье, что прошлой ночью я его не убил. Сегодня вечером, когда мы доберемся до Круела, он получит двадцать ударов плетью, и пусть благодарит, что тем дело и кончится. Ему известно, что он поступил против правил.

Леони пришла в ужас.

— Мой господин, не наказывайте его. Никто не должен страдать из-за моих ошибок.

Чтобы Рольф мог слышать ее из-за стука копыт, ей приходилось кричать.

— Тебе следует признать свою вину, Леони, но не вмешивайся в мои решения. Он будет наказан за собственное легкомыслие, и ничто не изменит мое решение.

— Какое будет мне наказание, мой господин? — спросила она.

— Надеюсь, ты получила хороший урок прошлой ночью.

— Не следует ли вам наказать плетью и меня? — продолжала Леони. — Я была так же легкомысленна, как и оруженосец.

— Леони, не испытывай мое терпение. Ты поступила не просто необдуманно, — сердито произнес он. — По твоей вине я едва не затеял схватку с королем.

— Нет! — простонала Леони.

— Да. Я назвал его лжецом, когда он утверждал, что ты не скрываешься под его защитой.

— Пресвятая Богородица! — Леони побледнела. — Я сказала Дэмиану, что уезжаю к королю, только ради того, чтобы вы не сразу отправились за мной вдогонку. Неужели можно было поставить под сомнение слова Генриха, что меня там нет?

— Сэр Пьере поклялся, что не видел, как ты уезжала из Вестминстер-Холла. Если бы он не сообразил, что половины моих воинов нет на месте и не сказал бы мне об этом, я сокрушил бы замок Генриха, разыскивая тебя.

— Вы… вы же на самом деле не назвали Генриха лжецом, не правда ли?

— Назвал.

— Господи помилуй, он никогда вас не простит! Что же я натворила!

— Он уже простил меня, — ответил Рольф менее суровым тоном. — Он не бесчувственный человек. Он признал, что мое поведение можно понять. Король даже пересказал мне ваш разговор, чтобы я понял, почему ты так себя повела. Я пришел в бешенство, узнав, что ты сообщила Генриху, почему не миришься, даже не переговорив об этом со мной. — Наступило молчание, затем Рольф добавил:

— Теперь я узнаю, что ты даже не сказала Генриху правду.

— Это была правда.

— Разве? Прошлой ночью ты утверждала, что тебя это не касается.

Леони хотелось было ответить, но все же благоразумно промолчала. Эта проблема в отношениях между ними уже возникала и не разрешилась. Он твердо высказал свое решение. Он не собирался отказываться от Амелии. А она больше не будет требовать этого.

Рольф вздохнул.

— Прошу тебя, Леони, ты уж не опаивай меня своими снадобьями. И, кстати, не убегай от меня.

— Да, мой господин. Больше он ничего не сказал.

Глава 37

В поместье Круел начали убирать урожай назем-лях хозяина замка. Однако в Круеле не было управляющего, чтобы присматривать за работой селян, и хотя Леони могла бы сама заняться этим, она решила не вмешиваться, вспомнив, с какой враждебностью они относились, к ней. Но она назначила сельского старосту временным управляющим. Подобное необычное решение было оправданным, поскольку ему крепостные будут повиноваться.

Она приняла это решение в отсутствие Рольфа.

Его отъезд две недели назад был лишь одной из трудностей, мучивших Леони после той ночи, когда Гай Брентский получил причитавшиеся ему двадцать ударов плетью. Сразу после этого Рольф уехал к войску, осаждавшему Уорлинг, и с тех пор не возвращался.

Крепость Уорлинг была вдалеке от Круела, в пятнадцати милях к северу. Леони понимала, что Рольф не может приехать домой, но скучала без него. Она поймала себя на том, что прислушивается, не раздастся ли стук копыт приближающихся лошадей, и даже подумывала о том, чтобы самой съездить в Уорлинг, но решила, что Рольф будет недоволен.