Привет с того света - Андрей Щупов

— Что-то, вероятно, надо попытаться предпринять.

— Мы уже предприняли все, что могли. Худшего уже не случится. Единственное, о чем следует позаботиться, это по возможности соблюсти секретность. Это не та правда, которая нужна императору и народу, и я хотел бы, чтоб Савари надлежащим образом позаботился об этом.

Часто кивая, Бушотт попятился.

Глава 18

Сначала лейтенант услышал голоса, затем почувствовал запах горелой плоти. Веки, однако, подчинились не сразу, да он и не спешил открывать глаза, пытаясь прежде вспомнить и сообразить, что же с ними стряслось.

Очередной прыжок, выбивший из людей сознание, глина и скалы, прокаленные солнцем, руки чужих людей — множества людей, навалившихся на них со всех сторон. Сдавленные супрессией, они даже не сумели оказать сколь-нибудь действенного сопротивления. Их связали веревками и куда-то потащили. Только Штольц, кажется, сумел кому-то врезать. Его привязали к седлу и поволокли по земле. А Микки… Микаэля они, кажется, прикончили. Стрела из арбалета. Прямо в горло… Макс стиснул зубы. Значит, все? Значит, еще на одного меньше? И на одного ли?..

Он чуть приоткрыл глаза и увидел обряженного в черную сутану человека. Сидя на табурете возле огромного камина, в котором горел огонь, он обгладывал индюшачью ногу. Рядом на столике лежали какие-то металлические инструменты — темные, покрытые ржавой окалиной. Совсем как в кабинете стоматолога, только чуть пострашнее. И разумеется, никакой стерильности, никакой белизны. Каменные серые стены и такой же потолок. Подземелье… Макс вздрогнул, услышав громкий крик. По спине пробежал холодок. Лейтенант узнал голос Лика.

— Кто твой хозяин, инкуб? Скажи нам, покайся!

— Вы ошибаетесь… — Лик замычал от боли.

— Поднимите его до второй перекладины. Заскрипели деревянные механизмы.

— Эге, да этот тоже очнулся!..

Над Максом склонилась чья-то физиономия. Жирные складки щек, багровый, в черных крапинках нос, колючие глаза.

— Вздернуть его на страппадо?

— Пусть пока полежит. — Губы неприятного человека растянулись в зловещей улыбке. — Может быть, он хочет пить, так мы напоим его. У нас ведь много еще воды, верно?

Макс прикрыл веки. По крайней мере что-то для него прояснилось. Говорили на итальянском, а подземелье, черные монашеские сутаны — все ясно свидетельствовало о том, что отряд попал в руки Великой инквизиции.

«Страппадо… Что это за хреновина? Дыба, что ли?». Он попытался повернуть голову, но не смог сдвинуть ее ни на сантиметр. Руки, ноги, голова, все тело были прикручены кожаными ремнями к деревянной скамье. Странная это была скамья, жесткая, неудобная, и не сразу Макс сообразил, что лежит под наклоном — ноги чуть выше, голова у самого пола, отчего кровь приливала в мозг, усиливая пульс в висках до звона, заглушающего даже голос палачей.

Сухим, шершавым языком он заворочал во рту. Кажется, пришел черед заветных пломб…

— Где готовился ваш шабаш? Кто твой хозяин?.. И снова скрип дерева, и снова стон истязаемого.

— Что они с тобой делают? — хрипло поинтересовался Макс.

— Тиски… В тисках зажимают, суки!..

— Молчать, сатанинское отродье!..

Живот Макса опоясала плеть. Кевларовую фуфайку с него, конечно, содрали, и ремень оставил на теле багровую борозду. Бить здесь умели и, похоже, любили. Макс набрал побольше воздуха и выпалил:

— Пломбы, Лик! Вторую сверху — энергетическую…

Новый удар обрушился на него, заставив замолчать.

— Снимай этого немтыря, надоел… Займемся более говорливым. Ишь какой! Только очнулся, а уже раскричался.

Скамья пришла в движение. Ноги окончательно оказались вверху, и теперь он мог в деталях рассмотреть всю пыточную камеру.

Помещение шесть на шесть, лесенка к порогу, груда зловещих механизмов у стен. Обедающий детина у огня и двое в фартуках возле вздернутого на дыбу Лика. За небольшим столиком сидит монах и гусиным пером скребет за ухом. Перед ним был девственно-чистый лист.

— Ох, как же я вас сейчас всех… — Макс оскалился.

Обладатель жабьей морды, тот самый, что склонялся над ним, взмахнул рукой. В воздухе просвистела ременная плеть, и тело лейтенанта украсилось еще одной кровоточащей полосой. Он стиснул зубы, превозмогая боль. Боль — вещь тоже управляемая. Не нужно терпеть, нужно попросту отключаться — от ног, от тела, от кожи. А можно раздавить ампулу с анестезином и покайфовать, как какой-нибудь наркоман. И пусть хоть пополам режут, он ничего не ощутит, кроме пьянящего восторга…

— Ну что, поговорим?

Приблизившийся к нему палач чуть ли не любовно оглядел тело лейтенанта. Вытащив из-за пояса нож, перерезал путы на ногах. Скамья поменяла наклон, и Макс оказался подвешенным на дыбе. Еще пара взмахов отточенного ножа, и тело повисло. Плечевые суставы хрустнули.

— Кто ты?

Жабоподобный кивнул своему помощнику, и Макс почувствовал, что летит вниз. Он невольно поджал ноги, но ожидаемого удара не последовало. Ремни вновь натянулись, остановив падение, и от рывка острой боли во всем теле у Макса потемнело в глазах. Он не был к этому готов и не успел сгруппироваться.

— И как, нравится? — Мучитель улыбался. — Это только начало, красавчик.

— Тот же вопрос о шабаше.

Монах в углу по-ученически сложил руки, приготовившись слушать и записывать. Он был терпеливым, этот монах, и повидал уж точно не один десяток подвешенных к потолку жертв.

— Итак, из какого мира вы пришли и куда направлялись?

Макс ощутил, что его снова поднимают — на этот раз значительно выше. Значит, будут ронять, пока напрочь не вывернут суставы и пока он будет в состоянии говорить…

Макс чуть напрягся, подтянув тело вверх и давая тем самым некоторую слабину плечевому поясу. Звякнула цепь, и вновь — мгновение невесомости, летящий навстречу каменный пол. Но теперь лейтенант знал, как действовать. Мышцы его вздулись. Рывок нельзя было назвать приятным, но боли он не вызвал.

— Ловок! Ничего не скажешь…

По глазам инквизиторов Макс понял, что хитрость его разгадана и прием, взятый им на вооружение, отнюдь не нов.

— Десяток плетей, а? Очень уж он крепок. И воды влить ведерко. Вот и перестанет упираться.

— Сапожок ему на ногу, — прошамкал монах. Он сидел, все так же уютно сложив руки, взирая на мучимых чуть ли не с умилением. Ни дать ни взять — дед, любующийся на внуков. — Итак, повторяю: кто вы и откуда явились? Почему раны на ваших телах заживают в течение дня?

Раны… Макс быстро соображал. Значит, не только их с Ликом — всех повязали. Кому же досталось первому? Штольцу? Скорее всего. Поволочись-ка за лошадью! Вот и раздавил капсулу регенерации…