100 великих предсказаний - Станислав Славин

Михайло Васильевич намек понял: колдуны таким образом давали знать – нам ждать надоело. Начиная с 1741 года, он работает изо всех сил. Российская академия наук, им же организованная, помогает своему лидеру, чем может. А сам он заменяет собой целый университет.

Среди его многочисленных научных открытий того времени – исследования, посвященные ртути. Это следы того, как он искал философский камень. А камень тот чудодейственный, как известно, многое может – и свинец в золото превратить, и вечную молодость своему обладателю гарантировать, и кое-что еще…

Странными опытами академика заинтересовались не только на Севере, но и в Петербурге. По городу пошли слухи о странном футляре, который Ломоносов постоянно носил с собой. Вечером на темной улице на него напали двое. Им нужен был свиток. Но справиться с дюжим помором не смогли. Он сам поколотил грабителей. Но задумался: кто на него мог охотиться в столице? Колдуны так грубо не работают…

Оказалось, что за свитком охотится сам всесильный Орлов. Сначала он пошел к цели напрямик – подослал грабителей. Но дело не выгорело, и граф отложил повторную операцию до удобного момента.

Ломоносову тем временем оставалось провести лишь несколько экспериментов. Он уже многое почерпнул из того свитка и вот-вот был готов раскрыть тайну философского камня. Но что-то, видимо, ему показалось странным в последнем рецепте. И он в решающем опыте не стал соблюдать меры, указанные в свитке, а соблюл лишь пропорции веществ в микроскопических дозах. И эта предосторожность спасла его. Полученное вещество даровало не жизнь – оно несло смерть. То была взрывчатка невиданной силы. Даже крошка вызвала сильнейший взрыв.

Поскольку Ломоносов жил при академии, где взрывы и пожары были делом привычным, на тот случай никто вроде бы не обратил особого внимания. Но Ломоносов решил не рисковать. Поняв, в чем дело, он сжег и свои записи, и сами свитки.

Он знал, чем ему это грозит. Но пути назад уже не было. И вскоре Ломоносову приснился еще один вещий сон: со стола упал календарь и раскрылся на дате – 4 апреля. Михайло Васильевич понял: этого дня ему не пережить. Он и в самом деле скоропостижно умер 4 апреля 1765 года, в возрасте всего 54 лет, хотя славился отменным здоровьем.

Граф Орлов тут же приказал переворошить лабораторию и… заполучил таинственный футляр. Но в нем оказался лишь пепел. Тогда взялись за архив ученого. Многие из бумаг Ломоносова пропали тотчас после его смерти. Чудом лишь сохранился список 14 работ, над которыми он работал в последние месяцы и недели. Но о самих рукописей не нашли и поныне…

Прав ли он был, уничтожив свитки? Наверное, да. Он как бы предвидел, что динамит из рудников тотчас перекочует на поля сражений. И что атом станет прежде бомбой, а лишь потом заработает в ядерном котле.

Ну, а что было бы с нами со всеми, если бы еще во времена Ломоносова в ход пошла взрывчатка чудовищной силы?.. Да, наверное, то же, что случилось с жителями той же Гипербореи и не менее таинственной Атлантиды. Сгинула бы наша цивилизация, как и те, что были до нее. А так Михаил Васильевич нас уберег. Прозорлив оказался, предвидел возможные последствия. Себя не пожалел, но потомков оберег от излишней напасти. И за то ему низкий поклон и благодарность…

А еще будем благодарны «первому русскому университету» за открытие с помощью его «ночезрительной трубы» атмосферы на Венере, призыв обращать больше внимания на развитие химии, которая способна «широко простирать руки свои в дела человеческие», за предсказание, что «богатство российское будет прирастать Сибирью» и многие другие его дела и помыслы…

Предсказания Роберта Фицроя

С древнейших времен люди старались предвидеть изменения погоды по народным приметам. Не остались в стороне и ученые. «Предзнание погоды златых гор достойно», – писал по этому поводу М.В. Ломоносов. Занимался предсказаниями погоды и всем известный Исаак Ньютон. Но все-таки «отцом прогноза погоды» называют английского адмирала Роберта Фицроя. Почему?

Роберт Фицрой

Важность прогнозирования погоды понимали все – от царей и королей до крестьян и фермеров. У нас еще в 1650 году, в царствование Алексея Михайловича, вышел указ о необходимости ежедневных наблюдений, данные которых заносились в «Дневальные записки Приказа тайных дел».

Много занимался метеорологией и царь Петр I. Еще в ранней юности он познакомился с материалами «Приказа тайных дел» и сохранял интерес к метеорологии в течение всей своей жизни. Особое внимание он уделял наблюдениям за ветром и подвижками льда, что было особо важно для флота. Следили и за уровнем воды в Неве, известной своими наводнениями.

При Петре Академия наук начала свою работу по инструментальным измерениям температуры воздуха и скорости ветра с помощью приборов.

Оставались, впрочем, в силе и суеверные представления о погоде и климате. Сподвижник царя Яков Брюс, переводчик иностранных книг, владелец московской типографии, составил календарь погоды с пророчествами аж до конца XX века.

Зато М.В. Ломоносов настойчиво призывал к организации научной службы прогнозов, «чтобы, не боясь погоды, к богатствам дальним шли народы».

И все же в течение еще нескольких столетий наблюдения за погодой оставались неорганизованными, случайными. Для систематических наблюдений требовалась сеть метеопостов по всей стране, а еще лучше – по всему миру и быстрый международный обмен сведениями о погоде. Это стало возможным лишь с изобретением электрического телеграфа.

Прогрессу, как это часто бывает, содействовали исключительные форсмажорные обстоятельства. А именно 14 ноября 1854 года сильнейшая буря за сутки нанесла такие потери англо-франко-турецкому флоту в Балаклаве, какие не мог причинить ему русский флот за всю Крымскую войну.

Французское правительство в связи с этим печальным происшествием тут же поручило директору Парижской астрономической обсерватории Урбану Леверье выяснить причины столь необычного явления. Он собрал данные всех европейских метеостанций, нанес их на карту и наглядно показал, как образовался сильнейший атмосферный вихрь с аномально низким давлением и ураганными ветрами, продвигавшийся по югу Европы в тот роковой день.

И хотя у Леверье получился прогноз задним числом, его работа открыла путь методике оперативных прогнозов, составляемых на будущее по метеокартам.

Однако наибольшего прогресса метеослужба достигла в Англии при адмирале Роберте Фицрое. Не случайно именно его называют пионером современной синоптики, зачинателем международной службы погоды.

Этой был человек необычной судьбы. Родословная его семьи восходила к королевской фамилии времен Карла II. Тринадцатилетним подростком он поступил в престижное Королевское военно-морское училище в Портсмуте, по окончании которого очень скоро зарекомендовал себя превосходным судоводителем и высококвалифицированным штурманом. В июне 1831 года его назначили капитаном того самого парусника «Бигль», на котором вместе с остальной командой совершил свое кругосветное путешествие всем известный Чарльз Дарвин. Плавание, продолжавшееся пять лет, прославило Дарвина и принесло известность капитану.

Причем если Дарвин прославился своей научной работой «Происхождение видов», то капитан Фицрой годы экспедиции использовал для изучения морской стихии. Для начала Фицрой стал составлять предсказания погоды для побережья Англии. Эти прогнозы получили признание среди моряков и рыбаков, и газета «Таймс» впервые в мире начала публиковать их на стоих страницах.

Однажды к Фицрою даже прибыл посыльный от королевы Виктории, чтобы узнать, «будет ли шторм на следующий день, поскольку Ее Величество собирается на остров Уайт у южного побережья страны». Благоприятный прогноз оправдался, и, быть может, поэтому Фицрой стал быстро продвигаться по карьерной лестнице.

Он стал адмиралом, его приняли в члены Британского Королевского общества, избрали депутатом парламента и даже назначили губернатором Новой Зеландии. Однако довольно скоро он запросился в отставку с официального поста, и в 1853 году Фицрой был назначен главным метеорологом-статистиком Торгового совета при правительстве Великобритании.

Главной целью прогнозирования погоды Фицрой считал сбережение человеческих жизней. Однако тут далеко не все обстоит благополучно и по сей день. Фицрой же очень тяжело переживал, когда его прогноз не оправдывался. Тем более, что всякий раз находилось немало скептиков, упрекавших адмирала в том, что он попросту растранжиривает деньги налогоплательщиков.

Нервное напряжение, несправедливые нападки, равнодушие близких и друзей к его занятиям, разбитые иллюзии привели к серьезному расстройству здоровья, депрессии. И 30 апреля 1865 года во время утреннего бритья Роберт Фицрой полоснул бритвой себя по горлу.