Муассанитовая вдова - Селина Катрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что? В контракте сказано, что я привожу стадо не позднее пятнадцатого числа. То, что ты не усмотрел за товаром, – твоя вина, не моя. Именно поэтому я маэстро душ и желаний, а ты лишь жалкий торгаш на Глиняном рынке. Давай деньги!
– Но у меня нет столько! Я рассчитывал перепродать половину овец…
– Мне попросить моих мальчиков помочь тебе собрать нужную сумму?
– Нет-нет, – испуганно пискнул второй голос, – я сейчас все найду!
Толпа рассосалась, и я рассмотрела говоривших. Высокая угловатая фигура, торчащие рыжие клоки волос из-под шапочки, персиковый шарфик на шее, презрительное выражение лица… Да это же Аюр! Судя по шикарному деловому костюму и плащу из наносинтетической ткани, а также двум амбалоподобным телохранителям, дела у него пошли в гору.
Разговаривающий с маэстро чистокровный орш страшно побледнел, поник и метнулся в оплывшую от кислотника саманную лачугу. Аюр раздраженно дернул плечами, сбросил невидимую пылинку с плаща и… встретился взглядом со Льертом.
У меня не было способностей мужчин моей расы, но я нутром почувствовала изумление, перешедшее в плохо скрытую агрессию. Аюр не отводил разъяренного взгляда от мужчины рядом со мной. Тот, будто этого не замечая, невозмутимо наклонился и подхватил меня на руки.
Маэстро растерянно моргнул, вернул на лицо маску скучающего успешного дельца и растянул губы в улыбке.
– Ох, госпожа Эль! Как я рад видеть, что у вас все в порядке и покупка пришлась к месту.
– Здравствуйте, Аюр, – кивнула в знак того, что узнала мужчину. – Простите, почему «к месту»?
– Ну вон как вы здорово выдрессировали своего полуконтрактника! И ездите на нем, и взгляд услаждаете. Должен отметить, что у вас он заметно похорошел. Я даже засомневался, не продешевил ли, когда подписывал документ. А вы хитры, госпожа Эль, отдаю должное и восхищаюсь как вашей деловой хваткой, так и качествами профессиональной укротительницы диких животных.
Кровь бросилась в лицо, едва я осознала, что имеет в виду этот тип, небрежно поправляющий шарфик на цыплячьей шее. На Цварге журналисты часто задавали Мартину каверзные и провокационные вопросы ради скандальных заголовков, но фраза маэстро била все мыслимые и немыслимые рекорды. С учетом прохожих, которые захотели погреть уши, так меня еще никто не унижал.
– Я не дрессировала… – возразила, чувствуя, как задыхаюсь от злости.
– Ох, не дрессировали, прошу прощения, – перебили меня. – Конечно же женщины, особенно такие прелестные, как вы, госпожа Эль, имеют свои собственные приемы подчинения. Боюсь, мне недоступные.
«Ну все, ты труп…»
Перед глазами помутнело от ярости. Краем глаза поймала на себе противно-липкие заинтересованные взгляды трех оршей и одного полурептилоида, но они меня волновали меньше всего. Только что моего любимого мужчину прилюдно назвали животным, а меня… даже не ночной бабочкой, во много крат хуже! Меня, чистокровную цваргиню-аристократку! «Приемы подчинения»! Память подбросила образ грязного сарая, где держали Льерта, и сердце кольнуло острой болью. Теперь, когда я призналась самой себе, что люблю Льерта, воспринимала все гораздо тяжелее.
Но я не успела и слова сказать, потому что вернувшийся коренастый орш-продавец окликнул Аюра, а Льерт развернулся вместе со мной и пошел прочь.
– Поставь меня сейчас же! Я выскажу ему все, что думаю! – разгневанной кошкой зашипела на мужчину, который уверенно прижимал меня к себе и быстро шагал через рынок. – Пихряк вонючий! Сам он животное! Да чтобы его кто посадил в тошнотворную клетку и продержал там хотя бы сутки…
– Селеста, успокойся, – неожиданно попросил Льерт.
– Успокоиться? Нет, пусти, я все выскажу! – возмутилась.
Льерт нежно поцеловал меня в висок и потерся отросшей щетиной.
– Давай компромисс? Я тебя отпускаю, луж тут нет, но ты никуда не пойдешь и никому ничего не скажешь. Хорошо?
Моргнула. «Он серьезно?»
– Ладно…
Льерт поставил сбитую с толку меня на влажный песок, недовольно окинул взглядом босые ноги, но взял за руку и повел между рядов. Я молчала, пытаясь переварить случившееся. Будь это Мартин или Юдес, я, наверное, еще и ментальную волну словила бы за то, что «позорю», однако и Льерт впервые на моей памяти поступил по-своему, ничего не объясняя. Просто унес от маэстро, и все!
Мужчина уверенно шел вперед, словно ледокол, и тянул меня за собой, а многочисленные гуманоиды расступались перед ним. Запоздало закралась зыбкая, как топь, тревога. Ведь с покойным мужем тоже начиналось именно так: вначале легкая симпатия, потом влюбленность, а дальше за меня начали принимать решения, появились своеобразные наказания за непослушание. Неужели я в который раз шагнула в этот гравитационный колодец? Смогу ли я вовремя уйти от Льерта?..
«Да нет же, он не такой!»
«Откуда тебе знать?»
– Селеста, ангел мой, я не хотел вмешивать тебя… но чувствую, что это будет ошибкой. – Мужчина обернулся и, словно прочитав мои мысли, спросил: – Ведь тебя интересует, почему я не дал поссориться с Аюром, так?
– Да, так, – растерялась, вновь поражаясь проницательности одной сероглазой личности.
Вокруг сновали торговцы и покупатели. Шум, гам, ругань, крики… Мы мешали повозкам и тачкам, но Льерт ни на что не обращал внимания.
На миг показалось, что вокруг не разношерстные оентальцы, а толпа цваргов в деловых костюмах и роботы-репортеры, лезущие с микрофонами, чтобы взять интервью у Гю-Эля после ввода очередной поправки к закону о разработке муассанитовых шахт, и он резко сжимает мою кисть, давая понять, что я должна улыбаться, но так толком и не объяснив, почему часть населения поддерживает нововведения, а часть возмущена. «Это не женское дело. Ты все равно не поймешь, Селеста, тебе будет скучно…» Мартин широко скалится и принимает поздравления, от него пахнет приторной жвачкой, которую он всегда жует, когда волнуется, чтобы не стесать эмаль и не испортить прикус.
И вновь через воспоминания проступает озабоченное лицо Льерта: хмурая морщинка между светлых бровей, поджатые губы, обеспокоенность в глазах цвета расплавленной ртути.
«Глупо даже думать, что Льерт имеет хоть что-то общее с заносчивыми мужчинами с моей родины».
– Ты прав… Давай отложим разговор до дома. – Смущенно отвела взгляд.
– Ну уж нет. Теперь нет. – Он мягко, но настойчиво дотронулся до моего подбородка, затем взял мое лицо в ладони, заставил посмотреть на него и, понизив голос, чтобы нас не подслушали, тихо заговорил: – Тебе не показалось странным, что он попытался тебя оскорбить и вывести на эмоции?
– Показалось…
– Живя у маэстро душ и желаний в качестве полуконтрактника, я видел многое. Это те еще жулики. Поверь, название им дали не просто так. Даже в касте торговцев они стоят на отдельной ступени.
– Да что он сделал бы? Я тебя давно купила! По договору! – горячо возразила шепотом. Со стороны мы, наверное, выглядели как влюбленная парочка, обнимающаяся посередине рынка. – Но скорее я его закопала бы. В каких отвратительных условиях он тебя держал! В конце концов, даже на Оентале рабства формально нет, есть только полуконтрактники, а значит, он обязан был тебя кормить трижды в день и дать нормальное спальное место! Ты чуть не умер в первые сутки, когда я тебя купила! А он тебя животным прилюдно обозвал!
– Селеста, ведь ты сама не хотела обращаться к властям, когда Оден пробрался к тебе в спальню. Что изменилось? – Я замолчала. Действительно, что изменилось? С тех
