Крест мертвых богов - Екатерина Лесина

– Прийти? – переспросил Руслан. – Полагаю, поначалу у него была такая мысль, прийти к вам. Но дальше что? Родство слишком уж далекое, даже не троюродное… четвероюродное? Не знаю, бывает ли такое. В лучшем случае он мог рассчитывать на вашу вежливость и хорошее воспитание. Чай с тортом, открытки к Новому году и дню рождения, небольшие сувениры. А ему хотелось большего, верно?

– Я имел право, – жестко сказал Олег. Олег – в честь дедова брата, от которого осталась пара фотографий и прабабушкины истории. – Я имел право. Я все узнал. Ее дед стал академиком, известный филолог, переводчик… карьерист. А мой на заводе всю жизнь… он тоже талантливым был, но сиротой. Бросили и даже не искали.

Искали, я-то знала, что искали, и прабабка моя, и супруг ее.

– А отец ее? Тоже карьерист. Выполз в чиновники. Во власть. Н-наворовал… а она на эти деньги бизнес открыла. Б-бизнесменша хренова.

Не на эти, мне муж дал, мой покойный и любимый муж. Он вытащил профессорскую внучку из раковины, он заставил меня заниматься делом, которое я поначалу ненавидела. Он помогал. Он ругал. Он требовал.

Наверное, сейчас он бы мною гордился.

– Мой отец на з-заводе… а меня – в милицию. К-карьера… если бы иначе, я бы тоже… бизнес… машина… хата нормальная, а не конура… даже ремонт сделать не на что.

А у меня дизайнерское оформление, хай-тэк и зеркало во всю стену. Было зеркало, теперь пустая рама, на проплешину похоже. Стыдно.

И обидно. Я же не виновата, что получилось так нелепо. Не я выбирала, кем родиться.

– Я имел право на это наследство. Имел.

Наследство? Но я ведь живая!

– Так уж получилось, – встрял в разговор Руслан. – Олег Никитович рассудил, что имеет полное и законное право на все имущество, которым обладала Яна Антоновна. Однако, имея юридическое образование, он понимал, что закон вряд ли учтет события многолетней давности, значит, вопрос суда и легитимного изъятия своей доли наследства отпадал.

– В-верно, командир. И красиво. Продолжай.

– Некоторое время он просто наблюдал, собирал информацию, возможно, искал иные способы, скажем, случайное знакомство, легкий роман… но ваша личность, Яна Антоновна, и ваш образ жизни подтолкнули к другой идее. Весьма и весьма рисковой идее.

– Риск в крови… от прадеда-комиссара… вот кто не боялся ни черта, ни Бога… всегда выигрывал… я тоже хотел… раз в жизни… всего раз… дед ведь старшим был… главный наследник… а она присвоила.

Не могу слушать, не хочу. Уйти? А Данила как же? Он имеет право знать. И Костик тоже. Легко коснулся локтя, кивнул – успокаивает, дескать, все в порядке.

Какой порядок, если все так нелепо. И запахи, отчего здесь столько запахов? Отвыкла я. Стерильная белизна воняла хлорированным апельсином. И кровью, хотя крови здесь не было, и гнилью, и резкими мужскими дезодорантами, туалетными водами… людьми.

Выбраться. На воздух. Не важно куда, лишь бы из этой клетки-палаты.

– С одной стороны, вы, Яна Антоновна, человек, известный деловой хваткой и скептическим отношением к людям, – это снова Руслан. Спасибо, вывел из приступа внезапной паники. Я спокойна. Все хорошо. Все закончилось. – С другой – если разобраться, вы очень одиноки. Единственный человек, которого в полной мере можно назвать вашим другом, – Константин Сергеевич, личность неординарная и неоднозначная.

– Спасибо на добром слове, – откликнулся Костик. А Руслан и не заметил, Руслан рассказывал. Нравится ему это занятие, вижу, что нравится. Еще один из милиции тихо сидит в углу, не перебивает, грызет себе колпачок от ручки и слушает, задумчиво так, внимательно.

– Итак, составив список наиболее близких вам людей, видим следующую картину. Первым номером идет ваша сестра, Наталья…

Ташка-Наташка… уехавшая из Москвы и моей жизни, близко-далекая, вравшая по телефону, будто все в порядке, и ни словом не обмолвившаяся о проблемах. А я и не спрашивала, я своими занималась, где уж тут про чужие слушать.

– Ее сын и ваш племянник Данила, на тот момент состоявший в рядах местной радикальной группировки…

Данька поежился, нахохлился и руки на груди скрестил. Закрылся, значит, не желает про группировку слушать, и правильно. Незачем теперь.

– И ваш близкий друг, довольно известный хирург Ористов. Все трое упомянуты в вашем, Яна Антоновна, завещании. Ну, а четвертым в нем значился тот, кто предъявит нотариусу доказательство родства с вашим покойным дедом.

Крест. Мертвый Крест, проклятый крест, единственная нить в прошлое. Порыв души и хулиганское желание приукрасить последнюю волю вот такой любопытной деталью. Про деталь сказал нотариус, а я согласилась, что да, и вправду любопытно.

– Поскольку крест имелся, осталась сущая ерунда – устранить иных претендентов. Одномоментная гибель всех троих могла вызвать некоторые подозрения, и Олег это очень хорошо понимал. Вашу сестру он устранил просто, без особой фантазии – автомобильная авария, несчастный случай, водитель скрылся с места происшествия, увы, случается более чем часто. Но вот с остальными подобный фокус не прошел бы, кого-нибудь могло насторожить такое совпадение, поэтому Олег и повернул дело так, что мелкие частности, вроде некой Яны Антоновны и людей, с нею связанных, отступили на второй план. В Москве вдруг появился убийца, серийный, избирающий жертвами парней весьма характерного внешнего вида: бритые головы, военная форма, берцы… На всякий случай, для полноты картины, этот психопат ставил своим жертвам клеймо, и убивал он их с редкой изобретательностью.

– Мы играли. Русская рулетка. Один патрон, один шанс из семи…

– И ни одного, если играть отказывался, верно?

– Верно, к-командир, – Олег улыбнулся. – Дуло в спину – лучший аргумент…

– Ты врал, что отпустишь, если им повезет?

– Да. Но им не везло. Знаешь, почему? Я обманывал. Я врал, что в барабане один патрон. Он полный был, барабан… шутка такая. И-идеально вышло. У жертв н-никаких связей… со мной.

– Зато есть, точнее, были с Константином Сергеевичем.

Костик вздрогнул. Теперь моя очередь успокаивать. Легкое прикосновение и кивок в ответ – все нормально. Теперь да, а я вот не могу забыть разбитое зеркало и недосложенное слово на полу.

– Потом, позже, когда, поймав маньяка, начали бы проверять, думаю, установили бы, что каждый из убитых пересекался с Ористовым, или же сам находился на излечении, или же родственников навещал. Вот такая забавная связь, в которую прекрасным образом вписывается и убийство Данилы.

– Правильно, командир. Говорю же, умный. Да… так надо было… он убивал… где спрятать труп… среди других трупов… просто и красиво… никакого наследства… и маньяка получили бы… с револьвером. И крестом… брал же время от времени. Она не вспомнила бы дат, да и не стали бы копать глубоко.

– Рассчитывал на самоубийство? На то, что нервы сдадут и он себе башку прострелит?

– Да. Рассчитывал. Интеллигент. Хлипкий урод. Все говорят – сознательность, совесть… а этот совестливый небось не побежал в милицию, когда понял, что происходит, – длинная фраза далась Олегу с трудом, виски вспотели, с уголка рта потянулась тонкая струйка слюны.

– Я хотел пойти. Я собирался. А потом понял, что не смогу. Что будут говорить про врачей и убийц… а у меня деда репрессировали по «делу врачей», на всю жизнь клеймо, он же не был убийцей… а я вот… наоборот. И все бы и его вспомнили, и про меня стали бы… – Костик вынул из кармана очки и принялся яростно тереть стекла, даже не платком – пальцами, оставляя жирные разводы. – Я решил, что лучше уж, если сам… а сил не хватало.

– Потому как трус, – Олег облизал губы. – Ты б не выдержал, еще немного, и поплыл бы…

– Немного, – пояснил Руслан, – это труп Данилы, который, согласно задумке, Ористов должен был обнаружить в своей квартире. Полагаю, после такой находки Константин Сергеевич, человек порядочный, поступил бы единственно возможным способом.

– Я ехал, чтобы… поступить единственно возможным способом, – Костик улыбнулся, неловко так, будто стыдясь того, что поневоле оказался втянутым в эту историю. – Я ведь и вправду думал, что это я… вещи ведь появлялись, и фотографии, я же не помнил, откуда и как. И главное, когда…

– Константин Сергеевич, скажите, вы пьете перед сном?

– Что?

– Быть может, коньяк, вино, чай? Витамины?

– Успокоительное, – Костик смутился еще больше. – Мне друг посоветовал, давно уже, еще после института. Со сном проблемы, я нервный очень, заснуть не могу, постоянно думаю, прокручиваю в голове проблемы и сам себе мешаю. А тут выход, я почти сразу засыпать стал, и мыслей никаких, и последствий тоже.

– Снотворное, – удовлетворенно заметил Руслан.

– Немецкое, – подтвердил Олег. – Дорогое, падла, но качественное. Заменить таблетки, и все. А он так и не понял.

– Расчет был на то, что испуганный человек не станет анализировать, да и если станет, то привычка принимать успокоительное на ночь старая, сформировалась давно, о таких и не помнят, автоматически исполняют.