Самые знаменитые святые и чудотворцы России - Алексей Карпов

Здесь он по-прежнему занимается переводческой деятельностью. Вскоре Максим выучил русский язык. Среди его переводов на первом месте стоят книги Священного писания, толкования на них, сочинения Отцов Церкви. Максим занимался и исправлением уже существующих переводов. В русских книгах он обнаружил множество ошибок и даже нелепостей, которые решительно исправлял. Перу Максима принадлежат и многочисленные оригинальные сочинения, написанные им по разным поводам.

Максим явился первым в России по-настоящему энциклопедически образованным ученым. Его влияние на книжную культуру древней Руси, на русских книжников того времени огромно. В келье ученого афонца собирается кружок образованных и влиятельных при дворе лиц. Среди них князь-инок Вассиан Патрикеев, князья Петр Шуйский и Андрей Холмский, бояре Иван Тучков, Василий Сабуров, Федор Карпов.

В этих беседах речь шла о различных сторонах русской действительности. Содержание бесед и высказывания ученого грека становились известными и за пределами Чудова монастыря. Многие его суждения, несмотря на их очевидную справедливость, вызывали неприязнь у русских иерархов и ревнителей старины. Максим говорил о приверженности русских к обрядовой стороне вероучения и о непонимании ими основных истин православия, о многочисленных суевериях. Обвиняли Максима и в недостаточном почтении к местным русским чудотворцам, в осуждении русских священных книг. «Здесь на Руси книги не прямы, — говорил Максим, — а иные книги переводчики перепортили, не умели их переводить, а иные книги писцы перепортили, ино их надобно переводити».

В 1521 году кафедру был вынужден оставить митрополит Варлаам, благоволивший к афонскому старцу. Его место в 1522 году занял Даниил, ученик Иосифа Волоцкого, один из явных недоброжелателей Максима. Отношение к Максиму со стороны великого князя также испортилось, особенно после того, как преподобный осудил процедуру избрания московского митрополита в Москве, а не в Константинополе. Василию III стало известно и о некоторых не вполне лестных высказываниях Максима в свой адрес. Воспользовавшись изменением в отношении к Максиму со стороны великого князя, недоброжелатели обвинили афонца и в политической неблагонадежности, в частности в связях с турецким правительством. В 1522 году в Россию прибыл турецкий посол Скандер, грек по национальности. Максим виделся с ним и имел беседы. Впоследствии это также было поставлено ему в вину. Особые подозрения великого князя вызвали и частые беседы Максима Грека с И. Н. Берсенем Беклемишевым и дьяком Федором Жареным, которые высказывали открытое недовольство порядками, сложившимися при дворе Василия III.

В 1525 году Максим Грек был привлечен к следствию по политическому делу Берсеня Беклемишева. (Берсень был обезглавлен, а дьяку Федору Жареному «урезали язык».) В том же году Максима привлекли и к церковному суду — уже по обвинению в ереси.

Главным обвинителем на суде выступил митрополит Даниил. В вину преподобному были поставлены «еретические» (а на деле просто не вполне удачные или прямо ошибочные) выражения, которые вкрались в его переводы из-за недостаточного знания славянского и русского языков. Особенно тяжким казалось обвинение в замене слов: «Христос взыде на небеса и седе одесную Отца» словами: «седел еси одесную Отца». (Из-за плохого знания славянской грамматики преподобный не сумел разобраться в том, что «седел еси» обозначает состояние законченное; получалось, согласно обвинению, что он «Христово сидение одесную Отца мимошедши писал». Максим отвечал, что разницы между этими выражениями никакой нет, а это было расценено обвинителями как упорство в еретичестве. Позднее, однако, святой признал свою ошибку и объяснил ее плохим знанием славянского языка.)

По приговору суда преподобный был сослан в Иосифо-Волоколамский монастырь. Митрополит Даниил предельно точно определил условия содержания узника в своем послании к волоцким монахам: «И заключену ему быти в некоей келии молчательне да не беседует ни с кем же, ни с церковными, ни с простыми, ни монастыря того, ниже иного монастыря мнихи точию в молчании сидети и каятисъ в своем безумии и еретичестве».

Шесть лет провел преподобный в тесной, сырой, смрадной и угарной келье, где терпел мучения от дыма, голода и холода. Но самым тяжелым для святого было отлучение от принятия Святых Таин: «Юза ему соборная наложена есть, яко во отлучении и необщении быти ему свершене».

В 1531 году Максим вновь был затребован на церковный суд, созванный на этот раз для осуждения Вассиана Патрикеева, главного идеолога нестяжательства. Вновь прозвучали обвинения в искажении священных книг, в еретичестве, изменнических действиях и даже в колдовстве, что вовсе уже было нелепостью по отношению к Максиму Греку. Впрочем, старец держался на суде со смирением и просил судей о прощении. На этот раз решение суда оказалось более мягким: старца перевели из Иосифо-Волоколамского монастыря в Тверской Отрочь монастырь, под наблюдение епископа Акакия. Со старца были сняты оковы, сам епископ относился к нему с должным уважением и сострадательностью. Находясь в Твери, Максим написал несколько произведений, в том числе «Исповедание православной веры», в котором постарался оправдать себя от возведенных на него обвинений.

В 1532 году Максим начал составлять сборник своих сочинений. Эти сочинения он давал переписывать желающим или даже сам переписывал их по просьбе близких ему людей. До настоящего времени сохранилось несколько сборников с собственными автографами писателя.

Тяжкая участь афонского инока обратила на себя внимание патриархов Восточной Церкви. Константинопольский патриарх Дионисий, извещая в 1544 году великого князя Ивана IV (тогда ребенка) о своем избрании на вселенский престол, настоятельно просил его от себя и от иерусалимского патриарха Германа и священного собора отпустить «убогого инока Максима» на Святую Гору, чтобы он мог быть погребен в месте своего пострижения. С аналогичной просьбой в 1545 году в Москву пришла грамота и от александрийского патриарха Иоакима. Сам преподобный также просил великого князя отпустить его на Афон, но все тщетно.

Обратился преподобный и к святителю Макарию, моля его отменить хотя бы бесчеловечное лишение его святого причастия. Хотя и не сразу, отлучение от Святых Таин было снято, но свободу Максиму не вернули. «Узы твои целуем, как одного из святых, пособить же тебе не можем», — отвечал преподобному митрополит Макарий через своего протосинкелла Алексия. Лишь позднее, в 1551 году (согласно другому предположению, в 1547–1548 годах), по ходатайству троицкого игумена Артемия, преподобный Максим был освобожден и по приказу царя Ивана Грозного переведен из Твери в Троице-Сергиев монастырь.

В 1553 году Троицу посетил царь Иван Грозный, направлявшийся на богомолье в Кириллов монастырь. К этому времени отношение к Максиму в окружении царя коренным образом изменилось; ученого афонца вновь окружали почет и уважение. Царь имел беседу с Максимом Греком. Князь Андрей Курбский впоследствии рассказывал, будто Максим предостерег Ивана от продолжения путешествия и предложил ему вернуться в столицу. «Во время казанской осады, — будто бы говорил он царю, — пало много воинов христианских; вдовы их, сироты, матери обесчадившие в слезах и скорби пребывают; так гораздо тебе лучше пожаловать их и устроить, утешить их в беде, собравши в свой царственный город, чем исполнять неразумное обещание. Если послушаешь меня, то будешь здоров и многолетен с женою и ребенком». Иван не внял увещеваниям старца и отправился в Кириллов. Как известно, на обратном пути он потерял своего первенца, восьмимесячного младенца Дмитрия.

Преподобный Максим скончался в 1556 году. Датой его смерти считается 21 января — день, в который Церковь отмечает его память. Однако день памяти преподобного Максима Грека приурочен к дню поминовения его небесного покровителя — преподобного Максима Исповедника. Возможно, более точным является указание позднего старообрядческого Жития святого, согласно которому преподобный умер в декабре 1555 года. Тело святого было похоронено у северо-западной стены Свято-Духовского храма Троице-Сергиевой лавры.

Почитание преподобного началось вскоре после его смерти. В XVII веке, при патриархе Никоне, у гроба святого совершаются чудеса. Некий богомолец, присевший на его гробницу, был сброшен оттуда силой Божией и при падении расшибся так, что дол-го не мог подняться. Лишь после того, как по преподобному Максиму была отслужена панихида, больной получил исцеление. Во время осады Юрьева (Тарту) в 1590 году преподобный явился во сне благоверному царю Федору Ивановичу и уберег того от возможной гибели от вражеского ядра.

В 1591 году по благословению патриарха Иова мощи преподобного были освидетельствованы и найдены невредимыми. В день открытия мощей у гроба святого исцелилось шестнадцать человек.