Версальская история - Даниэла Стил

— Тебе не следовало кататься на скейте на его крыльце, сын, — сказал ему Марк. — Это очень старый дом, ты мог попортить ступеньки.

— Но ведь я же ничего не испортил и извинился! — возмутился Джейсон. — По-моему, этот мистер Уинслоу просто зануда!

— Ничего подобного, — возразил Марк. — Он очень приятный человек, Джейсон, просто он не привык к детям. Не будем раздражать его по пустякам, договорились?

— А он может заставить нас уехать?

— Сомневаюсь. — Марк покачал головой. — Это будет не по закону. Он может потребовать, чтобы мы съехали, только если мы… вы дадите ему достаточно веский повод. Например, что-то сломаете или повредите. — Он припомнил сожженную живую изгородь и слегка покраснел. — Сделай мне одолжение, веди себя прилично. И передай мою просьбу Джессике, хорошо?

«Версаль» очень понравился детям, и Марк надеялся, что они сделают все, что будет от них зависеть, чтобы остаться здесь, с ним. И Джейсон, и Джессика были просто в восторге, когда встретились со своими старыми школьными друзьями; пока сын осваивал мраморное крыльцо Купа, Джесс висела на телефоне, обзванивая всех своих знакомых, а Марк готовил ужин. Все вопросы с Паломой были уже решены; она даже успела познакомиться с детьми, и дети ей понравились. Единственная загвоздка была в Купе.

Марк был уверен, что ни один суд не заставит их переехать на другую квартиру только на том основании, что Куп не любит детей, но портить с ним отношения ему не хотелось.

Оставалось надеяться, что все обойдется.

А Куп был так расстроен случившимся, что, поднявшись в библиотеку, выплеснул шампанское в корзину для бумаг и налил себе изрядную порцию виски. Бросившись в кресло, он позвонил на пейджер Алекс. Она перезвонила ему пять минут спустя и по его голосу мгновенно поняла — что-то случилось.

— Что стряслось? — обеспокоенно спросила она. — У тебя такой голос…

— Мой дом захвачен инопланетянами, — мрачно буркнул Куп. Он был сам на себя не похож, и Алекс встревожилась еще больше.

— Да что с тобой?! — воскликнула она. — О чем ты говоришь?

— Я говорю о детях Марка, — сказал Куп похоронным голосом. — Они приехали из Нью-Йорка. Я, правда, видел только его сына, но и этого вполне достаточно. Этот мальчишка — просто несовершеннолетний правонарушитель, иного слова я не подберу. Я собираюсь позвонить моему адвокату, чтобы он выдворил отсюда этих бандитов, пока они не довели меня до сердечного припадка. — В гневе Куп совершенно забыл, что представил ей Марка и Джимми как гостей, а не как квартирантов. — Можешь себе представить — мальчишка катался по мраморному крыльцу на этой ужасной роликовой доске!

Услышав это, Алекс с облегчением рассмеялась. Она была рада, что ничего страшного не произошло, но голос Купа продолжал звучать так, словно его дом рухнул от землетрясения.

— Боюсь, что выдворить Марка и его детей тебе не удастся, — сказала Алекс. — Существует множество законов, которые защищают родителей с детьми. — Она сочувствовала Купу, но вместе с тем ей было также странно, что он придает такое значение пустякам. Куп не раз давал понять, что терпеть не может детей, но Алекс не думала, что его неприязнь заходит так далеко.

— А ты случайно не знаешь законов, которые бы защищали меня? — обиженно спросил Куп. — Я же говорил тебе — я не люблю детей, и…

— Не хочешь ли ты сказать, что у нас с тобой детей не будет? — Алекс попыталась все перевести в шутку, но Купу неожиданно пришло в голову, что это обстоятельство может помешать развитию их отношений. Он еще ни разу не задумывался о том, что Алекс достаточно молода и может мечтать о ребенке.

— Давай обсудим это в другой раз, — брюзгливо сказал он. — Я, во всяком случае, уверен, что твои дети будут достаточно хорошо воспитаны. Детям Марка место в колонии для несовершеннолетних преступников, а не в моем доме.

— Но ведь ты видел только мальчика, — напомнила Апекс. — У него, кажется, есть сестра…

— Да, он о ней упоминал, — поморщился Куп. — Мальчишка сказал, что его сестра учится в предпоследнем классе.

Это значит, что она почти наверняка жует крэк и интересуется наркотиками.

— Ну, может быть, на самом деле все не так плохо! — попыталась успокоить его Алекс. — Надолго они приехали?

— Мальчишка говорит — навсегда. Но даже неделя для меня — огромный срок. Завтра утром я намерен поговорить с Марком.

— Постарайся провести разговор спокойно, хорошо? — Она чувствовала, как Куп раздражен, и не хотела оставлять его в таком настроении. — Хорошо, что ты позвонил, — продолжала Алекс, пытаясь отвлечь Купа. — Я как раз думала, чем ты занимаешься…

— Пытаюсь стать алкоголиком, — проворчал Куп, с отвращением глядя на стакан с виски, который он все еще держал в руке. — У меня стойкая аллергия на людей моложе двадцати двух лет. Какое мне дело до семейных проблем Марка? Мы договаривались, что он будет жить в гостевом крыле один. Марк не имеет права навязывать мне еще и своих детей. Что я буду делать, если мне не удастся их выселить?

— Придется научить их вести себя как следует, только и всего. — ответила Алекс, которую эта ситуация начинала забавлять.

— Тебе легко говорить, дорогая. Но некоторые дети, как известно, плохо поддаются дресс… воспитанию. Я сказал этому мальчишке, что, если я еще раз увижу, как он катается по моим ступенькам, я его высеку, а он на это мне сказал, что за насилие над детьми меня могут упечь в тюрьму.

— Это серьезная угроза, — заметила Алекс. Судя по тому, что рассказывал Куп, первое знакомство с детьми Марка было явно неудачным. Но ведь и Куп был не прав, когда грозил выпороть мальчишку — быть может, когда-то это и было в порядке вещей, но для современного подростка такая угроза была дикостью.

— Я уверена, что все устроится, — миролюбиво добавила Алекс. — Поговори с Марком, я думаю, он сумеет сделать так, что его дети больше не будут тебе досаждать. Марк — разумный человек, он тебя поймет. Только прошу тебя, держи себя в руках.

На следующее утро Куп не стал ждать, пока Марк зайдет к нему, и позвонил ему сам. Марк долго извинялся за сына и клятвенно заверил, что ничего подобного больше не повторится. Потом он подробно обрисовал Купу свою ситуацию и пообещал, что по окончании учебного года дети вернутся в Нью-Йорк к матери. Это означало, что они пробудут в Лос-Анджелесе всего около двух месяцев, но для Купа даже этот срок означал целую вечность. Он был согласен терпеть их не больше двух дней, а лучше — часов, но его ожиданиям не суждено было сбыться. Правда, Марк поклялся, что дети будут вести себя тише воды ниже травы и не будут попадаться на глаза Купу, но верилось в это с трудом. Перед тем как звонить Марку, Куп все же переговорил со своим адвокатом, но тот только подтвердил то, что сказала Алекс: чтобы добиться выселения Марка и детей, у него должна была быть очень веская причина.