Одиссея Тёмного принца (СИ) - Силаева Ольга

– Думаешь, мы его увидим?

Вернон не ответил.

Наверху послышался звон бьющегося стекла, а потом – звук льющейся воды. Таисса прижалась спиной к железным дверям, глядя широко раскрытыми глазами на лестницу. Шум воды делался ближе, ближе…

– Как тебя не шарахнуло светом в аквариуме? – выдавила Таисса, пытаясь вытолкнуть из головы остальные мысли. – Я боялась, ты тоже потеряешь сознание.

– Боялась? – Вернон фыркнул из-за стены. – Ты вообще обо мне не думала. Ты смотрела большими глазами на своего Светлого и жалела только о том, что он тебя не видит. «Смотри, как я пожертвую всем ради тебя! Правда здорово смотрится?»

– Прекрати.

– А что ещё я должен делать, прославлять твой подвиг? Твой Светлый всё равно мёртв. Он был без сознания, а водой сложновато дышать, знаешь ли.

– Я не верю. Пока не увижу тело – не поверю.

Послышался вздох.

– Я уцелел, потому что при виде твоего сверкающего меча я сразу нырнул вниз, быстро и глубоко. А теперь помолчи. Я пытаюсь тебя спасти, если ты не забыла.

Таисса замолчала. Вокруг щиколоток собиралась вода, которая, казалось, с каждой секундой делалась всё холоднее.

– Каково это было? – вдруг спросил Вернон. – Когда ты отдавала свой свет?

– Ты же просил меня помолчать.

– Считай, что не просил. Не хочу, чтобы ты сходила с ума в тишине.

Таисса сглотнула. Вода поднималась – медленно, но поднималась. Таисса пыталась не замечать этого, делать вид, что это всего лишь глубокая лужа, но после того как поток добрался до середины икр, притворяться было бесполезно.

– Я хотела, чтобы Дир был жив. И… наверное, всё. А ты? Что ты чувствовал, когда отдавал мне сферу?

– Неважно, что я тогда ощущал, – с неожиданной силой произнёс Вернон. – Пять минут благородной жертвенности и истинной любви? Полная чушь. А вот когда каждый день проклинаешь себя за свой выбор и понимаешь, что винить, в общем-то, некого…

– Меня ты не винишь?

– А смысл?

Таисса закрыла глаза. Там, за железными створками шлюза, Вернон продолжал бороться, делал всё, чтобы её спасти, – она это знала. Но, кажется, её шансы стремительно приближались к нулю. И все ответы, все вопросы, желания, цели и мечты переставали иметь значение.

Кроме одного.

– Противоядие, – произнесла Таисса, не открывая глаз. – Вернон, ты сделаешь всё, чтобы его получить, когда тебя вытащат отсюда?

– Уж будь уве… – Вернон осёкся.

Несколько секунд он не говорил ничего. По спине Таиссы прошла дрожь. Она вдруг представила на миг, что в бункер Вернона хлынула вода, его затопило и она осталась одна, совершенно одна, без последнего знакомого голоса…

Наконец Вернон заговорил, и в этот раз его голос был куда мягче.

– Ты обязательно выберешься, Таисса-отважность, – сообщил он. – Веришь?

Таисса подавила смешок.

– Таисса-отважность?

– Ага, – беспечно отозвался он. – Где-то, уверен, живёт и Таисса-осторожность, но с ней я не знаком. Знаешь, обмениваться с тобой письмами было не так уж плохо.

– Врёшь.

– Само собой. Но сейчас я готов даже отдаться эпистолярному жанру, лишь бы ты оказалась тут, на этой стороне.

Таисса слабо улыбнулась:

– Честно? Ты бы снова хотел ждать от меня писем?

– А у тебя уже появились другие корреспонденты, Таисса-ветреница?

– Не увиливай.

Вернон хмыкнул. Успокаивающе и так знакомо. Если остаться с закрытыми глазами, можно представить, что он совсем рядом и вот-вот возьмёт её за руку…

– Конечно, – негромко прозвучал его голос из-за стены. – Ради того, чтобы не писать тебе эпитафию, я готов почти на всё. Кроме разве что ночных скачек на верблюдах по пустыне. Не выношу бедуинского кофе.

Вода уже добралась выше колен. И поднималась.

Таисса подавила рыдание.

– Кажется, – сдавленно сказала она, – мне осталось минут двадцать, не больше.

– А у меня, – очень спокойно произнёс Вернон, – всё ещё ничего не получается. Пирс, ты хорошо меня слышишь?

– Да.

– У меня нет других вариантов. Вообще нет. Поэтому ты сейчас будешь делать то, что я скажу.

Таисса вздрогнула.

– Ч-что?

– Между мной и тобой первая шлюзовая дверь. За мной – вторая шлюзовая дверь, которая ведёт в лабораторию. Я собираюсь её заблокировать и открыть твою, и я хочу, чтобы ты была готова. Ты меня поняла?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты… ты серьёзно?

Вздох.

– Мне повторить?

Таисса развернулась, прижавшись к двери лбом и ладонями.

– Ты с ума сошёл! – выдохнула она. – Ты хочешь закрыть себе путь в лабораторию? Замуровать себя между шлюзами?

– Не очень-то, если честно, – бодро отозвался Вернон. – Но если автоматика получит сигнал, что обе двери закрыты наглухо, она откроет нам вход. Я почти уверен в этом.

– Почти?!

– Никто не всезнающ, знаешь ли.

Свет над головой Таиссы мигнул.

– Почему? – хрипло спросила она. – Почему ты это делаешь? Рискуешь собой ради меня?

– Потому что я очень люблю себя. Образ лихого и пьяного Вернона Лютера, который спасает людей, – в знакомом насмешливом голосе прозвучали сочувственные нотки. – Знаю, что ты надеялась услышать другой ответ, но придётся тебе обойтись без него.

В следующее мгновение свет над головой Таиссы погас. Она осталась одна в темноте перед закрытыми шлюзовыми дверями, почти по пояс в воде.

А единственное её спасение было за наглухо закрытой дверью.

– Вернон, – прошептала она. – Я боюсь.

– Я тоже боюсь, маленькая. Верь мне.

Вселенная остановилась.

Таисса услышала лязг металла за стеной. Глухой удар – и страшную тишину.

Вернон только что себя запер.

– О нет, – прошептала она.

Тишина. Темнота. Вода, медленно поднимающаяся от пупка вверх, к груди.

Может быть, уже пора записывать сообщение для отца? Последнее, прощальное? Смогут ли его люди расшифровать электронную начинку перстня? Найдут ли вообще её тело?

– Вернон, – хрипло позвала Таисса. – Пожалуйста. Не молчи.

Вода вокруг неё забурлила и хлынула вперёд, вновь падая до середины бёдер. Таисса не сразу поняла, что створки перед ней открываются. Она забарахталась в воде, потянулась вперёд…

И сильные руки прижали её к себе.

– Тихо. Я здесь.

За спиной раздался долгожданный грохот закрывающихся створок и тихое шипение. Таисса уткнулась в шею Вернону, ощутив, как из груди разом исчезает весь воздух. И ощутила, как сильно он молча сжимает её в ответ.

– Ты жив, – прошептала она. – Я жива.

– Не поверишь.

Таисса закашлялась и засмеялась. И услышала ответный смех.

Мокрые, перепуганные, в кромешной тьме. Они были вдвоём. По колено в воде, но сейчас это было неважно.

– Мы выберемся отсюда? – прошептала Таисса.

– Сейчас посмотрим. Тут не тонкая электроника, Пирс. Тут грубая механика, гидравлика и прочие скучные штуки. И… всё должно сработать, но…

Голос Вернона звучал необычно. Почти… неуверенно.

– Но?

– Я боюсь, что не сработает, – откровенно сказал Вернон. – И мнусь на пороге, как дурак. Ты точно не собираешься исчезать у меня из рук?

Таисса тихо засмеялась в темноте.

– Я настоящая, Вернон. Самая настоящая Таисса Пирс.

– Мой оживший кошмар. Хорошо, – Вернон глубоко вздохнул. – Сейчас.

Он выпустил её, и раздался плеск воды. Таисса осторожно сделала маленький шажок вперёд, потом ещё один, вытянула руку и упёрлась во вторую дверь шлюза. Какой они были толщины? Какое давление могли выдержать? Какие сплавы и технологии были там задействованы? Были ли там встроенные силовые поля?

Таисса обернулась и шагнула к Вернону.

– Чем я могу помочь? – спросила она. – Прямо сейчас?

Вместо ответа ей в ладонь упал небольшой цилиндр с мигающей голубой полосой по верхнему краю. Таисса почувствовала, как вспыхивают её глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Это…

– Именно эта штука не пустила тебя внутрь, Пирс. Аккумулятор сдох, и все запасные системы сделали ручкой. К счастью, тут хранился запас. Когда обе двери заблокировало, я получил к нему доступ.