Curriculum vitae - Сергей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даже не шифрованное? — удивился Ежов.
— Письмо на латышском для этих мест равносильно шифровке… Но фамилии прочитать можно и так…
— Разберемся, — пробормотал Лешка, углубляясь в написанное.
— Майор, мне дышать уже трудно. Антидот!
— Да колись на здоровье! — фыркнул разведчик, разрезая жгут на правой руке пленника, — дышать ему тяжело… Первый раз вижу такую реакцию на обычный физраствор…
— Что-о-о-о???
Над головой Распутина оглушительно грохнул выстрел. Он автоматически присел на колено, в развороте подбил вверх руку с пистолетом, с удивлением заметив прищуренные в прицеле ангельские глаза Душенки, светящиеся злобными, решительными угольками. А за спиной, так и не успев садануть по Ежову занесенным стулом, упало на бетон безжизненное тело Айвара.
— Всё-таки националы, пожившие некоторое время в России, реагируют на надувательство одинаково, — выдавил из себя Ежов, опомнившись от скоропостижной смены декораций. — Надо признать, свет наш Дашенька, вы крайне облегчили мне жизнь. Отпускать этого упыря было бы преступлением, но данное ему слово связывало. Однако, насколько я понял, дело тут не только в спасении моей тушки от травмы, нанесенной тупым, тяжелым предметом. Были ещё личные причины его грохнуть?
Лицо девушки окаменело, она опустила пистолет, развернулась и вышла из комнаты, так и не проронив ни слова.
* * *
В качестве исторической справки:
Среди жертв Харадиная были не только сербы, но и албанцы. Поражает свидетельство албанки Л. К. (в 2008 г. ей было 42 года), которое до сих пор находится в Специальном трибунале Сербии по расследованию военных преступлений, хотя эти материалы были доставлены и в Гаагу. «Свидетель в мае 1998 г. вместе с группой албанок и цыганок была похищена и насильственно вывезена в полевой лагерь сепаратистов на горе Юник на границе с Албанией. Сразу же у входа в лагерь они увидели душераздирающее зрелище: два исколотых ножами сербских полицейских были привязаны к дереву. Полицейские, как узнала позднее Л. К., были захвачены в районе села Раставица.
Привезенные женщины видели, что у полицейских были отрезаны части тела и выколоты глаза, в кровоточащие раны была насыпана соль. Полицейские все еще были живы и от нестерпимых мучений громко стонали. По словам Л.К., Рамуш Харадинай тогда подошел к полицейским с рацией, настроенным на полицейскую волну. Он вынул нож и не спеша зарезал полицейских, так чтобы сербские полицейские услышали, как умирают их коллеги. Сохранилась и звукозапись этого варварского акта, сделанная полицейскими, находившимися у радиостанции на сербском блокпосте. По словам Л.K., после того как он зарезал полицейских, Харадинай вернулся к похищенным женщинам. Он связал руки свидетельствующей Л.K. и изнасиловал ее. Шрамы на руках женщины были видны в момент записи протокола свидетельства. В момент насилия Харадинай наносил женщине порезы ножом, которым до того зарезал полицейских. Позднее Харадинай совершил акт насилия и по отношению к другим женщинам из группы, привезенной в лагерь. Когда Л.K. повели вместе с остальными женщинами на расстрел, она смогла убежать и таким образом спаслась».
Глава 22
База
Утром голова уже не кружилась, ноги перестали предательски подкашиваться, и хотя шум в ушах, общее недомогание и дрожание пальцев ещё мешали жить, Распутин мог передвигаться совершенно свободно, чем немедленно воспользовался, выбравшись на свежий воздух.
База Ежова располагалась на живописном горном склоне в недостроенных корпусах то ли гостиницы, то ли профилактория. Эти памятники единой когда-то Югославии в разной степени готовности, щедро разбросанные по косовским горам, обладают двумя достоинствами — уединенностью и потрясающими пейзажами. Напротив парадного входа красовался старинный храм, заброшенный в начале войны. Рядом с пологими, поросшими лесом горами, облаками, царапающими пузо о вершины горных сосен, он казался космическим кораблем, приземлившимся когда-то с инопланетной миссией, да так и вросшим в землю, не в силах оторваться от местных красот.
Ежов с личным составом отрабатывал новое, незнакомое Григорию упражнение. Отделение строилось в шеренгу, каждый боец брал в руку гранату РГД–5. По команде все выдергивали чеку, по команде роняли гранату себе под ноги, потом поднимали и бросали. Чпокали запалы, и за учебным снарядом бежало следующее отделение. Потом всё повторялось.
Увидев Распутина, Лешка передал бразды правления одному из офицеров и поспешил к легионеру, честно выполняя роль хлебосольного, внимательного хозяина.
— Как здоровье, Айболит? Помощь для передвижения в пространстве нужна? — шутливо позаботился он о Грише, и, увидев его заинтересованный взгляд, пояснил:
— Занимаемся психологической устойчивостью личного состава. Признаюсь, иногда нарушая меры безопасности. Но зато после таких занятий бойцы не боятся «карманной артиллерии» и не растеряются в бою, выпустив гранату из рук. Здесь работаем с учебными, чтобы окрестных кур не пугать, а у себя на полигоне всё то же самое — с боевыми. Но там на огневой рубеж выходят индивидуально, чтобы из-за одного косорукого не пострадали товарищи.
— Командир! Это несправедливо! С нами в Афгане ты ничем подобным не занимался!
— Зеленый был, Айболит, многого не знал, кое о чем даже не догадывался! Да и не дали бы мне отцы-командиры экспериментировать. Это здесь я сам себе хозяин, да и то, должен нос по ветру держать.
— Что ещё практикуешь, что с нами не делал?
— «Ромашка» — так тренировали осназ в Великую Отечественную. РГДшку кладем в центре в небольшую ямку, а вокруг нее по кругу, на расстоянии пяти метров, отделение ложится головой к гранате. Задача простая — не вскочить и не побежать, иначе гарантированно посечет.
— Жестоко… Даже не знаю, смог бы я сам вот так спокойно лежать в двух шагах от смерти.
— Не поверишь — за год существования моей группы — ни одного процента небоевых потерь. Спасает личный пример и предварительная подготовка. Новички работают только в группе с ветеранами. Хотя, какие новички… Тут ведь нет ни одного срочника. Только контрактники. Ну и многодневная целевая накачка. Попавшему в спецназ с первого дня вбивают в голову главную заповедь: ты круче всех. Это важный момент психологической подготовки. Убеждаем не только словами. Сутки напролет стреляем или бегаем, как кони, или изучаем матчасть. Но тебя при этом постоянно бьют. Нет, не в смысле дедовщины и беспредела. Никаких «принеси-подай». Просто ты по казарме передвигаешься, как по вражеской территории. Либо затрещину отвесить могут, а ты должен блокировать или увернуться, либо кровать «заминируют» — поставят растяжку с учебной гранатой, либо удавку на шею прикинут. Такие у нас шутки. Это
