В альковах королей - Жюльетта Бенцони

Добрых жителей славного города Шинона вид такого великолепия несколько утомил, однако при появлении папского сына все встрепенулись. Он выделялся среди своей ослепительной свиты необыкновенным двухцветным одеянием из черного атласа и золотистого сукна, украшенным драгоценными каменьями и крупными жемчужинами. На тулье его шляпы, сшитой по последней французской моде, красовались двенадцать рубинов размером с фасолину – по шесть в каждом ряду, которые сверкали в лучах солнца, словно капли свежей крови. Поля шляпы тоже украшали драгоценные камни, среди которых матово блестела жемчужина величиной с лесной орех. Даже на сапогах новоиспеченного герцога сияло множество витых золотых шнуров с вплетенными в них крупными жемчужинами. Цепь на шее Цезаря стоила не менее тридцати тысяч дукатов.

Король, из окна наблюдавший за этим пестрым шествием, не удержался от презрительной улыбки. Однако порицать папского сына не стал, заметив только, что герцог Валанский мог бы вести себя немного скромнее.

Жители Шинона полагали точно так же. Они привыкли к скромности и сдержанности, которой всегда отличался двор Людовика XII, и потому пышный кортеж им не понравился. Обитатели берегов Луары издавна предпочитали элегантность бьющей в глаза роскоши выскочек.

В замке Шинон король отвел Цезарю и его свите башню Буасси – по соседству с часовней, в которой в свое время молилась Жанна д'Арк. Но отдохнуть с дороги тщеславному итальянцу не пришлось: Людовик приказал Цезарю без промедления явиться к нему и торжественно подтвердил все полученные Борджиа титулы.

Людовик уже знал, что Цезарь привез с собой вожделенную папскую буллу и что вручит он ее французскому монарху только после знакомства с невестой. И король занялся поисками подходящей девицы.

Первой в его списке значилась Шарлотта Неаполитанская, дочь Фредерика Арагонского, которая с десятилетнего возраста воспитывалась при французском дворе. Цезарь сразу согласился познакомиться с Шарлоттой – ведь в придачу к жене он приобретал еще и Неаполитанское королевство. Полагая, что Цезарю удастся очаровать девушку, Людовик посадил их рядом за ужином.

И тут случился неожиданный конфуз. Шарлотта, отодвинувшись подальше от своего кавалера, с обезоруживающей откровенностью заявила:

– Простите меня, сеньор Борджиа, но мне вовсе не хочется заразиться от вас дурной болезнью. Говорят, что из-за нее вам иногда приходится скрывать лицо под маской.

Она не добавила, что ни за что на свете не желает получить прозвище кардинальши, и, конечно же, не сочла нужным уточнять, что всем сердцем любит юного Ги де Левана…

Катастрофа, настоящая катастрофа! Людовик почувствовал, как на лбу у него выступили капли холодного пота. Борджиа слыл человеком крайне злопамятным. Вот и теперь он даже не пытался скрыть свое раздражение.

– Неаполитанцы рано или поздно ответят мне за это оскорбление, – заявил Цезарь, собираясь в обратный путь. – Видимо, меня позвали сюда, чтобы публично унизить…

И он пообещал пожаловаться Папе и пригрозил скандалом… «Людовик XII, – заявил Борджиа, – может навсегда забыть о новом браке!..»

Король был в панике. Он лихорадочно думал о том, как избежать неприятностей и все же получить из рук обиженного Цезаря столь важную буллу. И тут его осенило. Он вспомнил про принцесс, фрейлин королевы Анны, и немедленно предложил оскорбленному Цезарю двух девиц на выбор: племянницу Анны Екатерину де Фуа или Шарлотту д'Альбре, сестру короля Наваррского, дочь Алена д'Альбре, герцога Гиенского. Шарлотта, красивая и грациозная девушка, сразу же понравилась Борджиа. Ее не зря называли «самой красивой невестой Франции», она и в самом деле была обворожительна. Однако ее тоже не обрадовала оказанная честь, особенно после того, как она узнала, что король прочит ей в женихи человека, который убил собственного брата.

Да и будущий тесть не выказывал особенного восторга. Он упорно торговался за каждое су приданого. В конце концов король пообещал заплатить ему 120 тысяч экю золотом, Папа же предложил брату девушки кардинальскую шляпу. Лишь бы семейство д'Альбре дало согласие на брак!

Народ, узнавший об этих сделках, стал толпами собираться под стенами замка и яростными криками выражать свое возмущение.

И тогда Ален д'Альбре согласился дать за дочерью 30 тысяч экю, но потребовал показать ему список владений, отошедших бывшему кардиналу. Отец невесты явно упрямился, время шло, и Цезарь начал нервничать…

Про настроение короля и говорить нечего…

Наконец стороны все же пришли к согласию и подписали брачный контракт, в котором говорилось, что Цезарь Борджиа «очень честен, порядочен, умен и скромен…».

И началась подготовка к свадьбе… К большому огорчению невесты, ибо Шарлотте д'Альбре по-прежнему не нравился ее суженый. Мало того, что Цезарь был раньше священником, так он еще и страдал постыдной болезнью, и лицо его время от времени покрывалось безобразными язвами, из-за чего ему приходилось носить маску. Маска, конечно, – это очень романтично… если не знаешь, что под ней скрывается… К тому же он был всего лишь незаконнорожденным сыном какого-то Александра Борджиа… Для Шарлотты мул, как его ни украшай, мулом и оставался. И она без стеснения говорила об этом вслух. Однако отец дал согласие на брак, и ей пришлось повиноваться.

На этой свадьбе настаивала также Жанна Французская, удалившаяся жить в Бурж, но оказывавшая на девушку большое влияние. Отверженная королева, ставшая по велению короля герцогиней Беррийской, являла собой образец всепрощения и послушания, безусловно достойный подражания. И Шарлотте тоже следовало научиться этим суровым добродетелям…

Двенадцатого мая в замке Блуа, куда на лето обычно переезжал королевский двор и где как раз закончился очередной ремонт, Цезарь Борджиа женился на Шарлотте д'Альбре. К алтарю, возле которого ждал молодоженов кардинал д'Амбуаз, невесту вел сам король.

Девушка была сказочно красива в своем белоснежном атласном платье, отделанном золотой вышивкой, и длинном плаще из жатого золотого муара, опушенном горностаем. На груди невесты мерцало ожерелье из изумрудов, бриллиантов и жемчуга. Такие же камни украшали ее головной убор. Однако все заметили, что Шарлотта бледна и не смотрит на своего жениха, который был поистине великолепен. Ярко-красный камзол, расшитый серебряными нитями и украшенный множеством бриллиантов, сидел на нем как влитой. Присутствующие, онемев от восторга, не сводили глаз с великолепного камня величиной почти с голубиное яйцо, сиявшего на шляпе Цезаря рядом с белым пером.

После брачной церемонии в замке состоялся торжественный пир, а затем Анна Бретонская лично отвела невесту в опочивальню. Туда же чуть позже король проводил и жениха. Двери супружеской спальни закрылись…