Банда - Виктор Пронин

— Ну?

— Я не хочу спасаться.

— Да? — он раздумчиво посмотрел на нее, налил себе еще водки, медленно выпил, не спуская глаз с Ларисы, задержался взглядом на распахнувшемся халате, она сознательно не хотела его поправлять и сидела, закинув ногу на ногу — единственное, что сделала, чтобы прикрыть наготы.

— Тебе надо уехать. Я позабочусь об этом, — Голдобов сдвинул стакан в грязную посуду на столе.

— Никуда не поеду.

— Поедешь, Лариса. Я тебе обещаю. Все. Пока. Убрала бы на кухне... Воняет, — сказал уже из коридора и вышел, с силой захлопнув дверь.

— Воняет ему, — усмехнулась Лариса. — Привыкай, дорогой. Баланды похлебаешь — не к тому привыкнешь. Запахи ему здесь не нравятся, скажите, пожалуйста!

Анцыферов смотрел на сидящую перед ним Ларису и не столько слушал ее, сколько рассматривал. Ну что ж, думал, Голдобова можно понять, с такой и я бы не отказался... пообщаться в ночное время, впрочем, не только в ночное. Но вскоре он оставил свои шаловливые мысли и с ужасом слушал Ларису. А она открытым текстом говорила об убийстве мужа, о том что оплатил убийство Голдобов, она складывала на столе черновики писем, которые муж рассылал во все правовые службы, включая и эту вот прокуратуру.

— Вы утверждаете, что Голдобов организовал убийство, находясь в тысяче километров отсюда?

— А разве это столь уж невозможно? Разве имеет большое значение — находится он тысяче метров от убийства или в тысяче километров?

— Да, действительно, — растерянно ответил Анцыферов.

— Чтобы оплатить убийство, разве обязательно присутствовать при нем?

— Возможно, вы и правы... Но дело в том, что нужны основания... Голдобов — уважаемый человек, известный в городе, кормилец наш, можно сказать, поскольку является начальником управления торговли. И вот с бухты-барахты...

Лариса иронически смотрела на прокурора и поняла — пришла зря.

— Разрешите, — в дверь заглянул Пафнутьев.

— Потом, Паша, потом, — отмахнулся Анцыферев, но Пафнутьев оказался не столь хорошо воспитан, как хотелось бы прокурору. Увидев Ларису и лишь в коридоре вспомнив, кто это, он снова вошел.

— Лариса Анатольевна, если не ошибаюсь? — радостно улыбнулся Пафнутьев. — Здравствуйте, Лариса Анатольевна! Как вы себя чувствуете?

— Павел Николаевич, о самочувствии поговорите, когда она выйдет из этого кабинета, хорошо? — Анцыферов мог иногда говорить настолько холодно, что неподготовленного человека пробирал мороз.

— Вы полагаете, выйдет?

— А что ей может помешать?

— Вы полагаете, ничто не помешает?

— Ну, не запру же я ее в шкафу! — возмутился Анцыферов.

— Вы полагаете, не найдется кому это сделать? — Пафнутьев улыбнулся широко и беспечно.

— Здравствуйте, — наконец произнесла Лариса. — Я узнала вас. Вы ведете следствие по убийству Николая. Может быть, ему тоже интересно узнать то, что я рассказываю? — повернулась она к Анцыферову. — Уж коли он ищет убийцу, а я прямо его называю, настаиваю на том, что это сделал Голдобов... А?

— Видите ли, Лариса Анатольевна, — значительно проговорил Анцыферов, — вы пришли к прокурору города. И позвольте мне решать, кого пригласить к нашей беседе, а с кем повременить. Согласны?

— Извините, я думала...

— О, да вы и документы принесли! — воскликнул Пафнутьев так, словно ничего не слышал. — Я смотрю, там не меньше двадцати страниц, — говорил он, стоя на пороге и тем выполняя пожелание начальства — не входить в кабинет. — С таким количеством доказательств мы найдем убийцу к вечеру. И, разумеется, задержим его! Да, там не меньше двадцати страниц...

— Двадцать две, я посчитала, — Лариса доверчиво обернулась к Пафнутьеву. — Вы меня простите, пожалуйста, — обернулась она к Анцыферову, — но прошлый раз, когда этот товарищ приходил ко мне, я была... Как бы это сказать...

— Немного уставшая, — подсказал Пафнутьев, вкрадчиво приближаясь к столу.

— Да, — она благодарно улыбнулась следователю. — И мы не смогли поговорить подробно.

— Павел Николаевич! — Анцыферов обрел наконец твердость. — Я приглашу вас, когда это будет необходимо.

— Прошу прощения, — Пафнутьев опять попятился к двери, но успел, успел из коридора заговорщически подмигнуть Анцыферову — дескать, мы-то знаем, как себя вести, мы-то всегда договоримся, уважаемый Леонард Леонидович.

Когда дверь за Пафнутьевым закрылась, Анцыферов некоторое время барабанил пальцами по полированной поверхности стола, словно пытаясь забыть о грубом вторжении, которое позволил себе подчиненный.

— Знаете, Лариса Анатольевна, — грустно проговорил Анцыферов, решив, видимо, что грусть наиболее уместна для продолжения разговора, — разумеется, вы имеете право на любые подозрения... — Анцыферов встал, прошелся в задумчивости по кабинету, показывая поджарую фигуру, костюм-тройку, озабоченность судьбой этой красивой несчастной женщины. Лариса внимательно смотрела на него, ожидая, что прокурор как-то закончит свою мысль, но, не дождавшись, решила продолжить сама.

— Разве я что-то говорила о подозрениях?

— А разве...

— Я говорила о том, что знаю. Но не о том, в чем сомневаюсь.

— Но, насколько мне известно... Вы с Голдобовым вместе...

— Если вам интересно, что именно мы с Голдобовым делали вместе, то могу сказать, — волна неуправляемой злости подкатила к ее груди. — Мы вместе работали. Ездили в командировки. Спали в одной кровати. Могу поделиться подробностями, если это интересно. Но тем более вы должны доверять моим словам...

— А не вызваны ли они личными отношениями? — усмехнулся Анцыферов, обрадовавшись подсказке, которую Лариса дала сама. — Обычно после того, как люди побывали в одной постели, отношения между ними могут развиваться в самом неожиданном направлении. Поверьте, Лариса Анатольевна, мне с этим приходится сталкиваться едва ли не каждый день.

Лариса сидела, глядя в пол, и, казалось, ничего не видела вокруг, но когда Анцыферов мягкими шагами подошел к ней сзади и протянулся к листкам бумаги, которые она принесла, Лариса быстро положила на них руку.

— Простите? — удивился Анцыферов. — Мне показалось, что вы приносили их для ознакомления.

— Но ведь вы с ними ознакомились?

— Я должен иметь документы под рукой, их необходимо зарегистрировать...

— Мне хочется поговорить со следователем, который занимается убийством. Если вы не возражаете.

— Разумеется! Он знает об этом куда больше меня. А знаете, не поступить ли нам таким образом... Пафнутьев прекрасный человек, и отличный следователь... Но, боюсь, у него не хватит сил, чтобы совладать с Голдобовым, если вдруг ваши слова подтвердятся. Голдобов вхож во все советы, исполкомы, комитеты... Он депутат, неприкосновенная личность. А я помогу вам встретиться с начальником милиции, с генералом Кодовым.

— Какой в этом смысл?

— Милиция располагает оперативными данными. И потом... Генерал Колов очень влиятельный человек в нашем городе. Это не Пафнутьев.

— Значит, вы советуете...

— Это не совет. Это разумное предложение. Если вы не против, я прямо сейчас с ним свяжусь?

Поспешность прокурора насторожила Ларису, она видела и его растерянность. Но чем это было вызвано, не догадывалась. Беспомощность? Нежелание связываться со сложным делом? Вступать в конфликт с сильным человеком? Неверие? Сомнения в ее искренности?

— Ну что ж, — сказала Лариса. — Пусть так.

— Конечно! — обрадовался Анцыферов. — Как я сразу не подумал! Ведь он может очень быстро навести справки.

— Мне всегда казалось, что именно прокуратура...

— Да! — вскричал, Анцыферов. — Совершенно правильно! Но! Когда речь идет о рядовом преступнике, о чем-то очевидном и заурядном! Но когда убийцей вы называете одного из самых известных людей города...

Простите, Лариса Анатольевна, но все мы ходим под Богом, — он быстро набрал номер. — Геннадий Борисович? Анцыферов. У меня в кабинете Лариса Анатольевна Пахомова... Да, жена погибшего. Представляете, она утверждает, что убийство организовал и оплатил... Илья Матвеевич Голдобов.

— А почему ты решил впутать в это дело меня? — спросил Колов.

— Есть основания. И я вас с ними познакомлю. У Ларисы Анатольевны с собой документы. Она достаточно близко знает Голдобова, давно с ним работает, они вместе выезжали в командировки...

— Ты прокурор — вот и возись.

Анцыферов с опаской посмотрел на гостью, но, вспомнив, что она не слышит слов генерала, решил продолжить.

— Мне кажется, будет лучше, если вы пришлете за ней машину. И через пятнадцать минут она будет у вас. Предстоит большая работа. Есть я другие соображения, при встрече поговорим подробнее. Я очень прошу, Геннадий Борисович! Дело серьезное и ...Чреватое для всех нас, — решил наконец Анцыферов произнести главное.

— Хорошо. Машина будет через десять минут. Прокурор положил трубку, побарабанил пальцами по столу, потом взгляд его наткнулся на письма, которые принесла Лариса, Достав из стола большой конверт, он все их сложил туда, заклеил лентой и подвинул Ларисе, словно в них было что-то взрывоопасное, от чего лучше бы поскорее избавиться, — Может быть, мне зайти к следователю? — спросила Лариса.