Возвращение лорда Рэмси - Элизабет Фэрчдайл

В следующую минуту чувство, что она явилась сюда в самое неподходящее время, еще более усилилось. Поразительно красивая молодая женщина обняла Грейс, поцеловала Руперта в щеку и бросилась почти что с бурным восторгом в объятия Чарльза. Его восторг был не меньшим. Он не только крепко прижал ее к груди, но и несколько раз пылко поцеловал в губы.

Кто была эта женщина, которую он так страстно обнимал? Кто была эта женщина, которой он позволял себя целовать? На Пру вновь нахлынули сомнения, терзавшие ее в прошлом. Не была ли эта женщина одним из тех обязательств, о которых он говорил ей сегодня утром на пляже? Не была ли она той причиной, по какой он не мог предложить ей ничего, кроме поцелуев?

Трудности и несчастья преподают нам уроки, сказал ей Рэмси только сегодня утром. Вот именно – уроки! Она забыла самый важный урок, который преподал ей Тимоти: мужчинам нельзя доверять. Она и не представляла, что Рэмси может сыграть с ней такую шутку. Она не могла и подумать, что он отверг ее поцелуи, поскольку желал щедро оделить своими поцелуями губы другой женщины. Она поверила его искусной и такой соблазнительной лжи, приняв ее за правду. В сущности, он всегда относился к ней как к дурочке, хотя, надо признать, никогда еще так зло не шутил над ней, как сегодня.

Из всей веселой компании, собравшейся у дома Рэмси, лишь один человек заметил, как она нерешительно переступает с ноги на ногу на углу улицы. Приехавший в карете темноволосый джентльмен повернулся и посмотрел на нее. Мгновение они стояли, пристально глядя друг на друга.

Мужчинам нельзя доверять, напомнила себе Пруденс. Даже таким, как этот незнакомец, который – возможно, совсем не думая об этом, – спас ее от неминуемой гибели под колесами экипажа. И конечно же, нельзя было доверять Легкомысленному Рэмси. Он доказал это в первую же их встречу. Ее ошибкой было то, что она об этом забыла.

Пруденс отвернулась. Ее глаза вновь наполнились слезами. Радостная сцена, приковавшая к себе ее взор, слишком живо напомнила ей, как она была теперь одинока, как ранима. Она повернулась спиной к веселой компании. Никто не ждет ее здесь с распростертыми объятиями. Никто не скажет ей: «Добро пожаловать домой». У нее вообще больше не было дома, который она могла бы хоть в какой-то мере считать своим.

В Брайтоне оставался только один человек, к которому, как ей казалось, она могла обратиться за помощью. Остановив проезжавший мимо кеб, она велела извозчику отвезти ее к дому Розы Торгуд.

Конец, конец, конец, отзывался у нее в мозгу цокот копыт лошади, везшей ее к коттеджу на Норфолк-стрит, где поселилась Роза на то время, пока строился ее дом. Дверь ей открыла служанка.

– Мадам Роза, – сказала она, поздоровавшись, – сейчас на стройке. – Взмахом руки она показала Пруденс направление. Стройка была недалеко.

Новый дом Розы был одним из многих, строящихся сейчас на Бедфорд-сквер. Бедфорд стала первой площадью, разбитой в Брайтоне, хотя недавно был расчищен под новую площадь еще один участок на Белль-Вюфилд, сразу за приморским бульваром. Бедфорд-сквер образовывали около сорока четырехэтажных домов, расположенных в ряд на трех улицах и обращенных фасадами к тому, что со временем обещало стать садом в пол-акра. У многих домов, помимо эркеров, были ионические колонны, кованые решетчатые балконы и веранды. Из окон, выходивших на площадь, можно было видеть океан, как бы замыкающий ее с четвертой стороны.

Пруденс мгновенно стало ясно, почему Роза и ее сестра собирались уехать за границу на то время, пока будет строиться их дом. Стройка шла по всей улице. В сущности, вся площадь представляла собой одну громадную строительную площадку. Ходили слухи, что поблизости будут разбиты восточные сады с оранжереей и культурным центром, но на данной стадии поверить в такое было довольно трудно.

Отовсюду доносился стук топоров и визг пил, что явно не располагало к размышлениям. И везде были рабочие – они стояли и сидели на лесах, вывешивались из оконных проемов, определяли будущие размеры домов, у которых был заложен пока лишь фундамент. Похоже, всем им работа доставляла огромное наслаждение. Они смеялись, острили, напевали и отпускали сальные шуточки при виде Пруденс. Молодая леди, без всякого сопровождения пробиравшаяся по грязи между грудами кирпича и бадьями с известковым раствором, представлялась им весьма подходящим объектом для непристойных замечаний.

Несмотря на зубоскальство рабочих, Пруденс с восторгом взирала на вырастающий прямо на глазах жилой комплекс. Здесь был не конец, здесь было начало! Оно витало в воздухе, насыщенном специфическими для стройки запахами свежесрубленного дерева, известкового раствора, штукатурки и только что нанесенной краски. Было что-то пьянящее, даже смелое в создании нового там, где до того ничего не существовало. Прыжок в неизвестность – неважно, была ли эта неизвестность связана с воплощением в жизнь мечты архитектора или утверждением собственной независимости, – требовал как немалого мужества и воображения, так и умения точно определить свои способности и, разумеется, веры.

В представлении некоторых стройка олицетворяла собой хаос, но Пру понимала, что создание нового всегда связно с шумом и беспорядком. И эта мысль успокаивала.

У номера 39, дома Розы, рабочий в фартуке проносил складную лестницу через только что установленную дверь.

– Могу я чем-нибудь вам помочь, милочка? – спросил он, увидев, что Пруденс в нерешительности остановилась у засыпанных штукатуркой ступеней.

– Миссис Торгуд здесь?

– Наверху. – Рабочий поднял большой палец.

В одном из некрашеных окон над ними показалась Роза. Лицо ее порозовело от удовольствия при виде Пруденс.

– Мисс Стэнхоуп, – крикнула она, – это вы?

Пруденс задрала голову.

– Да.

– Как же я рада вас видеть! – воскликнула Роза. – Я отчаянно нуждаюсь в чьем-либо совете по поводу плитки для облицовки камина. Я никак не могу ее выбрать. Да не стойте вы там! Поднимайтесь, поднимайтесь!

На душе у Пруденс мгновенно потеплело от такого приема, и она радостно ринулась наверх.

Внутри, как и снаружи, еще шли работы.

– Дом обещает стать просто очаровательным, – сказала Пруденс Розе, встретившей ее на лестнице, где рабочие в этот момент отшлифовывали деревянные перила.

– Вы так считаете? – Роза бросила полный сомнения взгляд по сторонам. – Не могу представить, что когда-нибудь все это будет закончено. А уж о том, что здесь будет уютно, я не смею даже мечтать. Какое счастье, что вы решили меня навестить! На помощь Эстер теперь рассчитывать не приходится, а мне нужно срочно выбрать плитку для облицовки камина, обшивку для панелей, мрамор для полов, не говоря уже о драпировках, обоях и краске. А дверные ручки! Вы представить себе не можете, сколько существует вариантов дверных ручек! Я листаю каталоги с утра до вечера. И постоянно думаю об Эстер. Мне так ее не хватает. Я даже немного сержусь на нее за то, что она покинула меня в такое время. Она не должна была взваливать все это на меня одну. К тому же у нес был верный глаз в том, что касается обстановки. «Я вижу это на стене», – обычно говорила она, или: «Я ясно вижу, как это будет выглядеть по завершении». У меня, к сожалению, нет такого дара.