СССР: логика истории. - Юрий Александров

Косыгинская реформа была направлена на внедрение в экономику рыночных механизмов, но не предусматривала при этом коренного преобразования отношений собственности, только и способного изменить антирыночную направленность советской экономической системы. Поэтому она останется в истории очередным примером несоответствия применяемых средств поставленной цели.

Реформы А.Н. Косыгина могли дать только временный и частный эффект, но в конечном итоге они были обречены на неудачу. Вместе с тем, поскольку объективная необходимость реформирования советской экономики сохранялась, были неизбежны новые попытки преобразований и появление новых реформаторов.

Однако общей бедой всех советских реформаторов было отсутствие понимания истинных причин негативных явлений в экономике, которые они собирались устранять. Они пытались лечить внешние симптомы болезни — снижение темпов развитая народного хозяйства, невосприимчивость его к научно-техническому прогрессу, хроническое отставание сельского хозяйства и т. п., не понимая, что фундаментальной причиной всех наших бед является неадекватность вульгарно-коммунистических производственных отношений производительным силам советского общества.

К сожалению, и следующий наш руководитель, взявшийся проводить реформы, Горбачев, полностью соответствовал этой характеристике. Перестройка потому закончилась неудачей, что не имела теоретического обоснования и научно разработанной концепции.

В основе того всеохватывающего кризиса советского общества, к которому в итоге привела перестройка, лежал кризис коммунистической идеологии. Гласность открыла возможность общественного обсуждения ранее запретных тем. В результате были поставлены под сомнение и даже опровергнуты казалось бы незыблемые принципы вульгаризованного марксизма. Очень быстро подтвердилась правота Ю. В. Андропова: мы не знали общества, в котором жили. На партийных съездах и в печати разгорелись жаркие, бескомпромиссные споры по многочисленным проблемам частного характера. Вместе с тем перед наукой и обществом не был поставлен главный вопрос: что собой представляет социализм и на каких экономических принципах он должен базироваться? Научно обоснованный ответ на этот основополагающий вопрос позволил бы автоматически найти решения большинства частных проблем. Вместо этого генсек “авангардной” партии пытался определить понятие “социализм” путем навешивания на него гирлянды прилагательных типа “демократический”, “гуманный” и в конце концов обнаружил “социализм” в Швеции. КПСС так и не сумела выдвинуть социалистическую альтернативу дальнейшего развития нашего общества и закономерно потерпела историческое поражение от сторонников реставрации капитализма.

Идеологическая и теоретическая несостоятельность творцов перестройки привела к тому, что они постепенно отказались не только от догматов вульгаризованного марксизма, но и от марксизма вообще. Их активно поддержала небольшая, но влиятельная, благодаря монопольному доступу к средствам массовой информации, часть интеллигенции. В результате перестройка очень скоро вместо процесса реформирования выродилась в процесс разрушения политической, социальной и экономической основы советского государства.

Поначалу, в 1985–1986 гг., мероприятия, проводимые в рамках горбачевской перестройки, не противоречили принципам существовавшего способа производства и объективно укрепляли экономику, которая в те годы развивалась достаточно динамично. Первым шагом к развалу советского народного хозяйства стал, пожалуй, закон о кооперации. Идея кооперации была с самого начала грубо извращена. Кооперативам была предоставлена возможность в неограниченных масштабах привлекать наемных работников, не являющихся их членами. Это позволяло владельцам (учредителям) кооперативов получать огромные доходы за счет присвоения прибавочной стоимости. Таким образом, под названием кооперативов были узаконены типичные частнокапиталистические предприятия. К тому же Законом о кооперации они были поставлены в несравнимо более льготные условия, чем государственные предприятия. Им была предоставлена возможность, покупая сырье и полуфабрикаты по стабильным государственным ценам, продавать свою продукцию по свободным рыночным ценам. Это удивительное (не по мнению “выдающихся” экономистов, а с точки зрения обычного здравого смысла) обстоятельство в условиях дефицита товаров приносило им огромные прибыли. В виде, как бы сейчас сказали, эксклюзивного права переводить деньги из безналичного оборота в наличность, кооператоры получили еще одну возможность увеличивать свой капитал, ничего при этом не производя.

Подобной деятельностью многие кооперативы наносили государству огромный ущерб, платя ему лишь символические налоги. В результате они смогли, несмотря на более низкую производительность труда, выплачивать своим работникам гораздо более высокую, чем на государственных предприятиях, зарплату. Эта ситуация вызвала переток квалифицированной рабочей силы из госсектора в кооперативы и активно использовалась для компрометации социалистического способа хозяйствования. Таким образом, так называемые кооперативы выступили мощным фактором, разрушающим советскую экономическую систему.

С 1988 г. центр тяжести реформ был перенесен из экономической в политическую сферу. Реорганизации государственных структур следовали одна за другой. Произошли изменения функций республиканских и местных государственных и партийных органов, появились Съезд народных депутатов и пост президента. Такое развитие событий, вероятно, объясняется тем, что, не располагая научной концепцией реформирования экономики, Горбачев решил приложить свой реформаторский пыл к сфере, в отношении которой направления возможных преобразований были более очевидны. Политические реформы действительно давно назрели. Вместе с тем политические преобразования напрямую отразились на экономике, поскольку к власти в стране и партии пришли люди, видевшие свою задачу не в реформировании и укреплении социалистической экономики, а в ее разрушении.

И процесс пошел”. В 1990 г. впервые за всю историю СССР имело место абсолютное снижение уровня промышленного производства в мирное время на 1,2 %. Процесс суверенизации республик нарушил управляемость народного хозяйства. Дефицит товаров превратился в политический фактор. (Этой проблеме посвящена следующая глава). Была ликвидирована монополия внешней торговли. Окончательный удар по плановой централизованной экономике был нанесен либерализацией цен. Впрочем, последняя относится к деятельности уже следующего реформатора — Ельцина. В результате мы имеем то, что имеем.