Выбор альтернатора - Александр Трошин

— Бэлл?! — поразился я.

Имя вспомнил моментально: именно оно не давало мне заснуть долгими ночами, когда я с наслаждением грезил, как будут выпучиваться глаза его носителя, как вывалится распухший язык из ненавистного рта, после того как руки мои сомкнутся на гнусной шее… Все мои страхи испарились начисто!

— Тот самый Бэлл, который спер к-капсулу? — уточнил я, радостно скалясь. — Тот самый, из-за которого я не могу вернуться домой? Тот самый, которому предписано звездами сдохнуть от моих рук в этой дыре?

— Что ты знаешь о звездах, чужак? — прозвучал холодный голос в моей голове.

— Будь уверен, гораздо больше тебя! — рассмеялся я. — Не хочешь ли перед смертью признаться, где моя к-капсула?

Карлик молчал. Я нарочито медленно вытащил меч.

— По крайней мере, она в Солонаре?

Карлик вступать в контакт упрямо не желал. Пожав плечами, я коротко замахнулся и что есть силы опустил сталь на лысый череп Бэлла.

Это было весьма самонадеянно с моей стороны. Совсем выпустил из виду, что передо мной — маг, которого не так просто убить! Вот и поплатился…

Меч со звоном вывалился из онемевшей руки, в которую словно сотни раскаленных игл вонзились! Прижав парализованную конечность к груди, попытался отдышаться.

— Я убью тебя, как убивал прежде, чужак, — заявил ничуть не пострадавший Бэлл, по-прежнему не пользуясь голосом. — Мы возродим власть Дагона во всей его силе.

— А ху-ху не хо-хо? — нашел я силы усмехнуться, нащупывая здоровой рукой любимый костяной нож.

Попытка, как говорится, не пытка!.. Хотя в данном случае неудачная попытка означала только пытку. Со мной — в роли жертвы!.. Расстояние между нами минимальное; левой рукой я владею гораздо хуже правой, однако тоже очень прилично.

Глубоко вздохнув, собрал в кулак оставшиеся силы и ударил последней надеждой, метя карлику в глаз.

О, этот неописуемый восторг, это дикое наслаждение!.. Что может быть прекрасней, чем почувствовать, как беззащитная плоть врага поддается совсем не великому усилию!.. Я с упоением провернул лезвие в глазнице, чувствуя, как черная кровь заливает мою руку.

Однако так просто карлик подыхать не собирался! Он тихо хмыкнул, и неведомая сила, оторвав меня от пола, пригвоздила к стене вверх ногами.

— Глупец, — прошипел Бэлл, — я мертв уже не одну сотню сотен лет. Я был мертв задолго до рождения человеческой расы. Ни ты, ни кто иной не можете причинить мне вре…

Тень бесшумно пролетела между нами, — и Бэлл рухнул на пол.

— «Вре» — повторил я, удивленно глядя на не подававшего признаков жизни мага, валявшегося на полу с размозженным черепом. — Это что?

— Дерьмо! — Живой и невредимый Сандаль плюнул на труп, деловито счищая с посоха сгустки мозгов и черной крови.

Неведомая сила неожиданно иссякла, вследствие чего я упал, чудом не свернув шею. Отыскав в луже крови нож, брезгливо вытер его и сунул обратно в рукав.

— Признаться, надеялся, что ты благополучно подох, — разочарованно протянул я, имея в виду, разумеется, не Бэлла, а Сандаля.

— Я тоже, — загадочно ответил последний, громко шмыгнув носом.

Что именно он подразумевал, выяснять я не стал, гораздо больше занятый другим вопросом.

— И что теперь? — спросил я Сандаля, старательно изучавшего небольшой, врезанный в стену трон.

С неудовольствием оторвавшись от увлекательного занятия, старик указал на бассейн:

— Туда.

— В смысле? — не понял я, поскольку обстановка не располагала к плаванию.

— Ты иди туда, — терпеливо пояснил он.

— А ты?

Сандаль вместо ответа уселся на трон, всем своим видом показывая, что ему весьма комфортно.

— Ты уверен?

— Пф! — презрительно фыркнул он, что могло означать лишь абсолютную степень его непоколебимости.

Все еще сомневаясь, я посмотрел на свинцовую рябь. Нырять не хотелось — уж слишком холодной казалась вода на вид!.. Но попробовать не мешало. Вдруг старик прав?

— Стало быть, пора прощаться? — вздохнул я. — А, Сандаль?

Ответа не последовало. От нехороших предчувствий мурашки размером со взрослую собаку протопали по моей спине. Выхватив меч, я резко обернулся…

Все было очень просто: старик уже успел заглотить гриб-другой и теперь торчал по полной программе!

— Стало быть, прощай, Стеридаминаль абу… тьфу ты, прости господи!.. Сингхаранха. Надеюсь больше тебя никогда не увидеть. Вкусных тебе грибков и приятных видений…

Я смахнул ненароком набежавшую слезу… Просто воняло вокруг так, что глаза резало!

Нырнуть?.. Или остаться здесь и окончить свои дни в голоде, холоде и общении с вонючим Сандалем? Выбор, прямо скажем, не отличался разнообразием.

Поколебавшись еще малость для порядка, я проклял все на свете и шагнул в бассейн.

Вода только выглядела холодной. На самом деле она оказалась еще холодней! Я очень быстро узнал, что чувствует покойник при погружении в жидкий азот. Холод сковал меня до последней косточки. Мир стремительно сузился до крохотной светлой точки. Ну, кажется, благополучно умер… И вдруг все неожиданно кончилось.

Мокрый и продрогший, стоял я посреди грязной улицы — той самой, на которую не чаял вернуться и к которой каждый миг были обращены мои мысли. Наконец-то родной дом!

Серый день, запах гнили и гари и никого вокруг… Что может быть прекрасней? Мне стало так хорошо, что я был готов обнять первого, кто попадется на глаза!

Щелкнул автопилот, ни разу не подводивший меня в самых экстремальных ситуациях. Ноги стремительно понесли к невзрачному пятиэтажному строению, которое ранее я именовал «обителью многого зла и одного Фенрира Озолиньша».

Миновав очередной переулок, воочию узрел свой вечно окрашенный в неопределенные цвета, грязный и потертый дом. Сердце радостно замерло в груди: долгожданное возращение состоялось!

Мир изменился…

Я остановился вместе с сердцем, с недоумением созерцая черно-белые цвета. Низкие облака неестественно быстро пролетали над головой, и за ними плескались черные разводы…

Звук умер…

Оглушительная тишина навалилась на плечи невиданной тяжестью…

Металлический гул, нарастая, пронесся по улице, растревожив клочья серого пепла, покрывавшего все вокруг.

Вздыбленные воронки в оплавленном асфальте… Искореженные остовы проржавевших машин… Следы пожарищ… Кости, рассыпавшиеся в прах под ногами…

— Разве ты не к этому стремился?

Еле различимый шепот вывел меня из оцепенения:

— Кто здесь?

Тени бесшумно скользили вокруг, рассматривая меня со страхом. Обреченность чувствовалась в них.

— Разве не это результат твоих грез? — продолжил допрос шепот.

— Кто ты?

— Получил то, о чем вожделел?

С трудом раздвигая облепивший меня вязкий воздух руками, я попытался идти к дому, но он лишь удалялся с каждым шагом.

— Посмотри, ты этого хотел?

Клочья пепла ожившей массой обволакивали мои ноги липкими щупальцами, затягивали в себя, соединялись на шее в тугой узел…

— Твои мечты сбылись… Почему ты не рад?

Осмелевшие тени обступили меня и смотрели с ненавистью.

— Никогда не думал ни о чем подобном! — прохрипел я, срывая с себя щупальца пепла.

Мир замер… Время остановилось… Лишь где-то впереди размеренно, отчетливо и громко стучал камертон.

— Тогда зачем…

Все вернулось на свои места. Пепел унесло порывом ветра. Я не удержался на ногах и рухнул на грязный асфальт.

— Что за хрень такая? — обратился я к самому себе, созерцая почти возрожденный мир.

Вернулись цвета и оттенки. Между домами подвывал ветер. Но облака по-прежнему слишком быстро мчались над головой. А еще улица была до неприличия чистой, просто стерильной — чего прежде никогда лицезреть не доводилось.

Собрав остатки самообладания в кулак, я быстро зашагал к своему дому, нервно прислушиваясь к каждому шороху.

Дверь выглядела вполне обычно. С двух метров… Ближе — хуже.

Несколько минут безуспешно старался проникнуть в подъезд, используя руки, ноги и меч. Потом присмотрелся к даже не шелохнувшейся преграде: ба, да она же нарисована с небывалым мастерством! Как и окна — в этом я не замедлил убедиться, попытавшись разбить несколько ближайших рукояткой меча.

Мир-пустышка… мир-копировщик… Здания, авто, деревья — все было искусственным, фальшивым и, судя по глухому звуку, полым изнутри.

Несколько раз обошел дом вокруг, пиная по пути макеты наиболее дорогих машин. Происходящее меня никак не устраивало, более того — напрягало! Особенно странные облака…

Устав ходить, присел на скамейку — точную копию той, на которую в нормальных условиях садиться брезговал. По курсу маячила копия ларька. Через бутафорскую витрину манили иллюзорные пачки сигарет, сигар, сигарил и неимоверное число жестянок разнообразнейшего хинина… Какая тоска!

Чтобы не мучиться, устало откинулся на спинку и прикрыл глаз, ощущая неожиданно возникший во рту хвойный привкус.