Он снова здесь - Тимур Вермеш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошая мысль. Я сразу надиктовал ее в аппарат.
Снаружи в коридоре установили обширные рождественские декорации. Звезды, еловые ветки и многое прочее. В адвент по воскресеньям приносят глинтвейн, для которого разработали очень приятный безалкогольный вариант, хотя я сомневаюсь, понравится ли он войскам. Ничего не поделаешь, пехотинец остается пехотинцем. В целом же не стану утверждать, будто рождественские декорации отличаются теперь бо́льшим вкусом. Ныне бал правит неутешительная индустриализация. Вопрос не в том, китч это или не китч, ведь в любом китче сохраняется кусочек чувства простого человека, а значит, его всегда можно развить в настоящее и большое искусство. Нет, что мне ощутимо мешает, так это несоразмерно возросшее значение рождественского деда – без сомнения, следствие англо-американского культурного влияния. Значение свечи, напротив, явно упало.
Может, это мне только кажется, ведь здесь, в больнице, свечи не разрешены по причинам пожарной безопасности. И хотя я очень ценю бережное отношение к народной собственности, но не могу припомнить, чтобы во время моего правления свечи – при их повсеместном использовании – были причиной повреждений существенного количества зданий. Хотя соглашусь: после 1943 года из-за общего ухудшения состояния зданий достоверность статистики под вопросом. Но все равно в таком Рождестве есть своя прелесть. Праздник без тягот долгосрочной и неминуемой правительственной ответственности – этим надо наслаждаться, пока возможно.
Должен отметить, что персонал обо мне заботится прекрасно. Я со всеми много разговариваю: про условия их труда, про социальное обеспечение, которое – как я постепенно выясняю – находится в таком состоянии, что приходится удивляться, как вообще еще получается лечить людей. Часто ко мне заглядывают и врачи. Снимая халаты, они рассказывают о новых дерзостях нынешнего никуда не годного исполнителя роли министра здравоохранения. Они говорят, что могут поведать о столь же скверных безрассудствах его предшественника, а в дальнейшем наверняка смогут сказать подобное и о его последователе. Я обязан серьезно затронуть эту тему в моей программе, мол, это непременно что-то изменит, непременно! Я обещаю им от всей души вступиться за их права. Порой я говорю, что им бы очень помогло, если бы здесь обслуживали не так много иностранцев. Тогда они смеются и отвечают: можно, конечно, свести все к этому аспекту… А потом со словами “шутки в сторону” излагают мне очередные ужасы. А этого добра тут хватает.
Вообще-то здесь есть очаровательная медсестра, пылкая особа, расторопная и приветливая, сестра Ирмгард, если говорить точнее… Но мне явно следует строго распределять силы. Вот был бы я лет на двадцать помоложе, тогда, кто знает…
Только что меня навещали господин Завацки и фройляйн Крёмайер. То есть, конечно, бывшая фройляйн Крёмайер, до сих пор не могу окончательно привыкнуть – фрау Завацки. В преддверии радостного события она уже изрядно округлилась. По ее словам, пока все нормально, но уже скоро живот станет в тягость. Цвет ее лица теперь ярче – или на нем меньше краски, мне пока трудно понять. Но должен сказать, что эти двое великолепно подходят друг другу, а когда они обмениваются взглядами, я вижу, что лет через девятнадцать-двадцать подрастут ладные пехотинцы, безукоризненный генетический материал для войск СС и позднее для партии. Они спросили, где я собираюсь встречать Рождество, и пригласили к себе, что меня чрезвычайно порадовало, но я, наверное, не решусь их обременять. Рождество – семейный праздник.
– Но вы же как член семьи! – воскликнула фройляйн… фрау Завацки.
– В настоящее время, – произнес я, потому что в палату как раз вошла сестра Ирмгард, – в настоящее время моя семья – это сестра Ирмгард.
Сестра Ирмгард засмеялась:
– Этого еще не хватало. Я только погляжу, все ли в порядке.
– Буду только рад вашему осмотру, – пошутил я.
И она так сердечно рассмеялась, что я почти что призадумался, а не отодвинуть ли политическую карьеру чуть подальше.
– Госпожа Беллини и господин Зензенбринк передают вам искренние пожелания выздоровления, – сказал Завацки. – Беллини придет завтра или послезавтра и покажет результаты обсуждения по новой студии.
– Вы, наверное, уже их видели, – предположил я. – И каково ваше впечатление?
– Вы не будете разочарованы. Там вложено реально много денег. Только учтите, я вам этого не говорил: и бюджет еще не израсходован. Далеко не израсходован!
– Ну все, хватит, – остановила его фрау Завацки, – нам надо купить коляску. Пока я еще могу передвигаться.
– Хорошо-хорошо, – отозвался Завацки. – И пожалуйста, подумайте над моим предложением.
Они распрощались. Клянусь, что услышал, как в дверях он спросил у нее:
– Ты, кстати, сказала ему, какое мы выбрали имя для малыша?
Да, его предложение. Он совершенно прав, это логичный шаг. Когда дюжина партий предлагают тебе вступить в их ряды, то верный совет – не обесценивать себя, размениваясь на чужие цели. В 1919 году я бы пропал внутри чужой партии. Но вместо этого я взял незначительную мелкую партию и сформировал ее по своему желанию, что оказалось гораздо более эффективно. В данном случае на подъеме издания книги и одновременного старта новой программы я могу начать пропагандистское наступление и основать новое движение. Завацки уже прислал мне на телефон наброски плакатов. Они мне понравились, действительно очень понравились.
Изображен был я, и хорошо был выдержан стиль прежних плакатов. Завацки сказал, что это будет сильнее бросаться в глаза, чем любой современный шрифт, и он прав. Надо его слушать, он в этом знает толк. Он даже сочинил уже лозунг. Лозунг красуется на каждом плакате как соединительное звено. Он отсылает к прежним заслугам, к прежним сомнениям и вдобавок содержит шутливо-примирительный элемент, который поможет перетянуть на свою сторону избирателей этих “пиратов” и прочий молодняк. Лозунг такой:
“Не все было плохо”.
С этим можно работать.
Сноски
1
Столица Мира Германия (Welthauptstadt Germania) – новое название Берлина согласно градостроительным планам Гитлера и Альберта Шпеера. (Здесь и далее – прим. перев.)
2
Карл Дёниц – согласно завещанию Гитлера его преемник, последний рейхспрезидент Германии.
3
Пимпфы – члены юнгфолька, младшей возрастной ступени гитлерюгенда, мальчики от 10 до 14 лет.
4
Фольксштурм – народное ополчение Третьего рейха в последние месяцы войны.
5
Deutscher Gruß – нацистское приветствие, поднятая вверх правая рука с вытянутой ладонью. В современной Германии запрещено законом и наказуемо.
6
Бернхард Руст – министр образования и воспитания в Третьем рейхе.
7
Штефан Рааб, Хапе Керкелинг, Харальд Шмидт – популярные немецкие комики и телеведущие.
8
Volksgenosse, букв. “народный товарищ”, соотечественник (нем.) – в Третьем рейхе это слово обозначало принадлежность к общности людей арийской крови (как “партайгеноссе” – принадлежность к НСДАП), в противовес обращению “геноссе”, товарищ, принятому в социалистических организациях. Слово однозначно связано с национал-социализмом и потому не употребляется в современном немецком языке.
9
Вальтер Функ – министр экономики в Третьем рейхе.
10
Völkischer Beobachter, “Народный обозреватель” – ежедневная официальная газета НСДАП; Der Stürmer, “Штурмовик” – бульварная антисемитская газета; Der Panzerbär, “Бронированный медведь” – газета, издававшаяся в Берлине в последние дни войны (медведь – гербовое животное Берлина).
11
Frankfurter Allgemeine Zeitung – одна из крупнейших немецких газет, ее название и заголовки статей на титульной странице печатаются фрактурой, которая поначалу была “идеологическим” шрифтом в нацистской Германии.
12
Der Spiegel, “Зеркало” (нем.) – один из самых известных журналов в Германии. На его обложке обычно публикуется крупная полосная иллюстрация к заглавной теме номера, по периметру обложки – оранжевая рамка, а сверху – название журнала.
13
Феликс Штайнер – генерал войск СС, в самом конце войны по приказу Гитлера должен был провести контрнаступление на советские войска и пробиться к Берлину. Потерпев неудачу, потому что войска под его началом были в плохом состоянии, он вопреки приказу стал отводить свою армейскую группу на запад, где сдался американцам.
14
Герхард фон Шарнхорст (1755–1813) – реформатор прусской армии. Под “молодым министром” подразумевается Карл-Теодор цу Гуттенберг, бывший министр обороны Германии и очень перспективный консервативный политик (ему пророчили даже пост канцлера ФРГ), чья карьера оборвалась после того, как его докторская диссертация оказалась плагиатом, но он отказывался в этом признаваться.
