Приключения дрянной девчонки - Дарья Асламова

Грустно, если я обидела его. Саша снял мне квартиру, и скоро я уйду из этого дома. Мне не хочется ссор на прощание.

. Я не знаю, является ли это событие удачей или провалом. Хозяйка квартиры отказала мне в аренде, и я в растерянности, какую эмоцию выбрать – радость или огорчение. С одной стороны, я печалюсь, что не могу жить одна в холодной независимости и свободе. С другой стороны, я привыкла к тому, что обо мне заботятся, за меня думают, меня трахают, и дверца клетки все время открыта – лети, птичка, и прилетай когда хочешь. Жизнь взяла на себя роль сводни, и я все больше привязываюсь к соседу по квартире.

Сегодня я маялась скукой и решила съездить в гости к своему давнему любовнику, знаменитому журналисту Ю.Р. Наши отношения не отличаются регулярностью. Я звоню ему раз в два месяца, мы встречаемся у него на квартире, болтаем, занимаемся любовью, и ничего не происходит. Я боюсь его, поскольку не понимаю. В нем есть что-то львиное. Ему пятьдесят лет, и он похож на старого воина, для которого я – лишь краткая утеха. Даже в постели он сохраняет присутствие духа, и я никак не могу поймать его на какой-нибудь слабости. Кажется, Ю.Р. способен управлять даже собственным оргазмом.

Я очарована ясностью его твердого и проницательного ума, логикой и точностью его суждений, но ни капельки не влюблена. Ю.Р. меня подавляет. Опасно приближаться к мужчина.

– Но он же стар!

– Не в постели. с этой минуты он Советов хмыкнул и выпил еще. через полча. стал напиваться методично, рюмку зарюм м "Поехалн са нализался так, что с труде* мог стом м мм м ШъшМ домой", – мрачно сказал он. мь вался, как дередороге, чтобы поймать такси. Андреи ра м т и у воРкотоРое клонит к земле в-емЯбомсь м м цт во меня не хватит сил посадит.его ' он _ Зачем ты мне не так? – вдруг с отчаянием я стараюСь выполэто сделала? Я ласкаю тебя кажды"?ебя с ГОЛовы до ног. нять любое твое м"ммуТы мне изменила?" Я не отве- Что тебе не нравится/ Почему и тила. В такси мы ехали молча.

Дома он сорвал с меня одежду, и мы легли в постель. Андрей сжимал мои плечи до боли и все время твердил как безумный: "Почему? Ответь мне". С падающим сердцем я увидела совсем близко его молящее лицо и трагический излом губ "Я хочу поцеловать тебя", – пробормотал он. "Ты же знаешь я не люблю целоваться в губы", – тихо сказала я. "Ты не любишь это делать только со мной!" – выкрикнул он и горько заплакал. Он плакал, как плачут дети, навзрыд, взахлеб, плакал, как будто мир рушится и земля горит под ногами. Повинуясь чувству жалости, я обняла его и подставила ему исполнительные губы. Он жадно приник к моему рту, и я почувствовала соленый вкус его слез. Язык его извивался меж моих губ как жало, и я впервые возбудилась от его поцелуев.

Оторвавшись от меня, Андрей снова заголосил: "Почему ты всегда прогоняешь меня ночью? Я хочу уснуть, обнимая тебя, и проснуться рядом с тобой. Сегодня я никуда не пойду, и никто не вытащит меня из твоей кровати. Это мое право". "Конечно, дорогой. Только не плачь", – ласково сказала я, вытирая ему слезы. Он успокоился, высморкался в мою подушку и вскоре уснул, уткнувшись мне в плечо.

. Мы ходим по дому как тени, боясь посмотреть друг другу в глаза. Советов стыдится открытого проявления чувств в тот злополучный вечер, когда под влиянием алкоголя открылись шлюзы и нас захлестнул поток эмоций. Андрей по-прежнему любезен и заботлив, но вот уже неделю он не переступает порог моей комнаты, и мне немножко грустно. Вчера он преподнес мне роскошный букет роз, они своей помпезной пышностью твердят о лете, я слышу звук капели – это оттаивает замерзшая душа.

Сегодня я надела на работу летящую пеструю длинную юбку и рубашку, завязанную лихим узлом. У юбки есть один секрет – при стремительном движении она распахивается и обнажает ноги почти до бедер. Я шла по коридору редакции быстрым легким шагом, демонстрируя все возможности своего наряда, и столкнулась со своим коллегой Олегом К.

– Господи, какая же ты летняя! – изумился он. – Хочешь поехать к морю, в Дагомыс, на пять дней?

– Конечно, хочу! – завопила я. – Но как это можно сделать?

– Очень просто. Редакция отправляет девять человек на отдых, одно место свободно. Но ты забываешь – меня уволили за прогулы, и теперь на вольных хлебах. Я все устрою, не беспокойся.

Последующие полчаса Олег бегал по редакции, договариваясь о моей поездке и подписывая кучу бумаг, а я диву давалась: какого черта я ему понадобилась? Ведь мы почти незнакомы. Иногда, встречаясь в коридоре, говорим друг другу "привет", и этим наши отношения исчерпываются. Остается винить в этой метаморфозе новую юбку и жаркий летний день.

. Пишу эти записки в полночь, сидя за столом в уютном номере гостиницы в Дагомысе. Только что вернулась со свидания и уже чувствую шуршащую близость авантюры, воспламеняющую воображение.

Какой длинный день! Встала в семь утра в Москве, собрала вещи и уже в восемь встретилась с нашей группой во Внукове. Но рейс отложили на два часа, и я решила съездить к Саше в гости – он живет совсем недалеко, сорок минут езды на такси.

Сашу и его друга я застала в состоянии дичайшего похмелья. Они сидели на кроватях, бессмысленно уставившись в пол, с опухшими красными лицами и вытаращенными глазами. Саша приветствовал меня слабоумной улыбкой, и я поняла, что надо срочно принимать меры. "Где тут у вас коньяк? – спросила я. – Сейчас будем лечиться". Мы очень весело "лечились" часа два, и вдруг я вспомнила, что мне давно пора в аэропорт. В панике я выбежала из дома, прихватив с собой фляжку коньяку.

В зал отлета я ворвалась через три четверти часа, сметая все на своем пути, и тут же встретила бледного Олега, который начал ругать меня на все корки. "Из-за тебя самолет задерживают уже на полчаса, – говорил он, таща меня за руку через контрольный пункт. – Я везде трясу редакционным удостоверением и говорю, что группа журналистов еще не прибыла". "Ну, не Ругайся, – попросила я. – Зато я привезла коньяк".

Мы немножко выпили в самолете и продолжали в автобусе везущем нашу группу из Адлера в Дагомыс. Я так активно прикладывалась к фляжке, что к концу пути Олег казался мне старым приятелем. Коньяк сократил все расстояния, мы даже Успели поссориться, и я на глазах у всех влепила Олегу пощечину. Он потерял дар речи, а я почувствовала, как загорелись Мои уши. Моя дурная привычка воспитывать Советова с помощью оплеух сыграла со мной злую шутку, и я ударила совершенно чужого мне человека. Я залепетала извинения Олег принял их после некоторого колебания. Инцидент при обрел шутливую форму.

Сразу же после поселения в гостиницу мы побежали к морю, где валялись на пляже до заката, пока волны не окрасились в золотисто-алый цвет. Потом мы отправились в ресторан и попивали там красное вино, светящееся в бокалах как обрывки пламени, унесенные ветром от костра. Вокруг были беспечные люди, едва прикрытые одеждой, с телами тронутыми позолотой загара, вкушающие все сладкие соки жизни.

В этот вечер, полный сказочных возможностей, мне захотелось вскружить кому-нибудь голову. Поскольку ближайшей кандидатурой был Олег, на него я и повела атаку. Мне захотелось разжечь огонек страсти, возле которого так приятно погреться. Я пустила в ход многообещающие улыбки, полные игривого лукавства, я безбожно кокетничала, я исполняла одновременно несколько ролей – от милой девочки-простушки до роковой женщины, комментируя их изящными жестами. Одним словом, я была в ударе. Для этой прелюдии страсти я сама написала ноты и теперь исполняла короткое курортное произведение, чувствуя полную власть над инструментом. Я рассталась с Олегом, полувлюбленная. Чем еще заниматься на отдыхе, если не крутить романы?

. Все играет мне на руку – атмосфера солнечной беззаботности, природа, сверкающая яркими богатыми тонами, мягкое свечение волн при лунном свете, желтые и черные розы, не имеющие запаха, и загар медового оттенка, подчеркивающий красоту моих ног. Олег влюблен и не скрывает этого. У него состояние духовного опьянения, и его страсть достаточно сильна, чтобы вызвать во мне ответное влечение.

Сегодня вечером мы гуляли по берегу моря, дивясь звездным иероглифам, начертанным на небе. От луны шло влажное серебряное сияние, все казалось возможным и легко осуществимым. Мы дошли до гостиницы, и он впервые поцеловал меня с трогательной и нежной неуверенностью-Инстинкт женщины подсказывал мне, что теперь надо убежать, скрыться. Пусть будет маленькая погоня, мое притворное сопротивление у дверей номера, его волнение, потом Я позволю краткое объятие и оставлю его одного "под сенью крылатой ночи". А утром все покажется ему призрачным, как сон, как лунный свет. Все так и случилось. Правда, я недоценила силу его объятий, он меня изрядно помял, а я так увлеклась собственной игрой, что едва не попала в его постель. Надо быть осторожнее.