Индивидуум - Полина Граф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она опасливо косилась на Дана. Тот стоял как громом пораженный, ничего не видя и не слыша. В Монсисе жила Нерман…
— Ты что-то почувствовал? — тихо спросила Дева, касаясь его локтя.
Но он не ответил, продолжая смотреть в пустоту.
Глава XIX
Познавший хаос и свободу
Когда мы небольшим отрядом прибыли в Монсис, то первым делом увидели плотный зеленовато-белый туман. Как Фри и рассказывала, у него были неправильные, белые тени. Он поглотил узкие улицы и аккуратные каменные постройки, просачивался в каждую выемку. На языке осел мерзкий стальной привкус.
К моменту нашего появления туман уже рассеивался, оставляя за собой рытвины и отметины, напоминавшие скорее круги на воде. Дышалось все еще с трудом.
Повсюду чувствовалось волнение, эквилибрумы вышли посмотреть на происходящее, многие наблюдали с крыш и балконов. Я пребывал в некой прострации подобно Дану, пока Коул и Паскаль просили местных стражей-планетаров дать нам осмотреться. Пока они говорили, я глядел вперед — на вихри пара, исходящего от земли и заволокшего все вокруг. Он источал дикий холод, словно таял сухой лед.
А потом мы просто вошли — под рык пятиметровых метеороидов и звук катящихся в пропасть камней. И оказались перед разверзшейся пустотой огромного кратера.
— Снова… — прогудел Паскаль и обернулся к одному из стражей. — Кто-нибудь видел душу, которая могла это сде- лать?
Желтолицый орнега качнул головой.
— За последние двенадцать зомов ни одна новая душа не входила в поселение.
Я слушал вполуха, глядя на своих друзей. Никто до сих пор не проронил ни слова: с потрясением или злобой они рассматривали масштабы разрушений. Лишь Дан отвернулся.
— Это… конец? — спросил я у него.
Он нахмурился и скосил взгляд в сторону. Я прекрасно чувствовал гадкую волну мрака от его души. Прямо как когда Ламия умерла, если не хуже. Что-то в нем оборвалось. И мне не хотелось знать, насколько значимым оно было.
— Метка пропала, — сипло ответил он, после чего побрел вдоль края.
Ханна проследила за ним взглядом.
— Я надеялась, что Нерман смогла уйти, — вымолвила Дева. — Но теперь она растворилась в Обливионе.
— Как и еще с полсотни заоблачников, — ответил Стеф, закуривая. — Эта атака — та еще заявочка. И редкость для таких мирных регионов, как наш.
— Но кто? И какая мотивация? — подала голос Фри.
— Чтобы Волк больше не смог надоедливо скакать в пространстве, доставая всех? — предположил вернувшийся Паскаль.
— Это слишком! — одернула его Ханна.
Скорпион пожал плечами.
— Поговорил с более сговорчивой стражей. Уничтожено восемь с половиной строений. В основном жилые.
Половина девятого дома сохранилась — просторное здание с высокой каменной башней, также наполовину срезан- ной.
— Тут находились какие-то важные объекты? — спросил я. — Или особые эквилибрумы?
— Нет. А про эквилибрумов нам бы никто не сказал. Нужно ждать дальнейшей информации. Сами мы тут бессильны.
И верно. Неприятный факт. Осознание собственного бессилия перед случившимся. Теракт в поселении эквилибрумов — их дело, протекторам бы его никто не доверил. Но теперь они не могли закрывать на это глаза.
— Подумать только, — глухо выдал Стефан, — Дан больше не будет прыгать с места на место и вытаскивать наши задницы из опасностей. Ушла эпоха.
— Пропустите! Сейчас же!
Минуя стражей, к нам в спешке вышел Сириус. Поразительно: он даже бросил все свои дела и теперь с подавленным ужасом смотрел перед собой.
— Всепроникающий Свет… Это… Я не… — Сириус все не мог найти подходящих слов, чтобы описать увиденное.
— Ты!
Скорпион в злобе вцепился послу в лацкан, повергнув всех протекторов в оторопь. Он нападал на звезду!
— Доволен?! Теперь, когда пострадали души твоего народа. Что на это скажешь, а?! Будешь и дальше закрывать глаза, винить нас в некомпетентности?! Отвечай!
— Вы не понимаете… — Сириус казался едва живым.
— Чего мы не понимаем?! Что ты струсил? Поздравляю, твои предубеждения стоили жизни эквилибрумам, а не только приземленным!
Наконец звезда взял себя в руки. Он выпрямился, оттолкнул от себя Паскаля и исступленно воскликнул:
— Вы не понимаете! Я надеялся, что это лишь ваши домыслы, потому что теперь все кончено! Для вас!
Его тон… Сириус говорил с сожалением. Прямо как Поллукс под конец.
— Что «всё»? — с тихой яростью прошипел Паскаль.
Только теперь мы заметили реку тревожного гудения, витавшую над головами эквилибрумов. Все они говорили лишь об одном.
С опаской. Паникой и неверием.
Первым слова разобрал Коул.
— Зеленый мор… — выдохнул он.
Сказанное им ветром пронеслось меж нашими рядами.
— Зеленый мор, — скорбно повторил Сириус. — Теперь судьбу вашу будут решать те, кто стоит на много ступеней выше меня.
Я сделал шаг к нему, расталкивая Фри и Ханну.
— Что это значит?
Но посол уже развернулся и бросил мне через плечо:
— Я обязан доложить луцу Альдебарану о случившемся. Вас всех оповестят.
Как только он скрылся, живая стена эквилибрумов сомкнулась и все о нас позабыли. Мы не понимали, что происходит, но твердо знали: всё очень плохо. Настолько плохо, что смятение скользило по лицам планетаров и орнега. Они боялись. Коул тоже. У него едва не подкосились ноги, он успел опереться на стенку и с трудом дышал. Было ли тому причиной его болезненное состояние или узнанное — загадка.
— Коул? — требовательно надавил на него Паскаль, складывая руки за спиной. — Не просветишь нас?
— Мы в дерьме, — просипел тот. — Что ты еще хочешь знать?
Скорпион смутился, не ожидая от Коула такого фатализма.
— Зеленый мор. Ты знаешь, что это, верно?
— Я…
— Ничего хорошего, — вмешалась Рамона.
Она как раз продралась сквозь небул и подошла к нам, попутно оглядывая разрушения.
— Чтоб им всем пусто было, а, — раздосадованно сказала она и переключилась на Паскаля. — Так это правда? Они подтвердили, что это Мор?
Ханна закивала.
— И мы будем благодарны, если расскажешь нам, что это.
— Я не знаю, дорогая, — развела руками протекторша. — И Коул тоже. Мы лишь слышали когда-то давно об этом от старого посла Магистрата. И в наших архивах о нем ничего, но…
— Ближе к делу, — поторопил Паскаль.
— Посол говорил о Море как о силе, с которой даже эквилибрумы справиться не могут. Ни Магистрат, ни Паладины, ни Верховный. Магнум морбус. Великая болезнь. «И скорбен тот день, когда споры Зеленого мора падут на поверхность планеты» — так он сказал.
Мне стало не по себе. Я встревоженно спросил:
— И что это для нас тогда значит? Какие маркеры Мора, какие этапы развития? Что звезды предпримут?
Рамона качнула головой.
— Я не знаю.
— Нам всё расскажут, — подал голос Коул. — Теперь на нас точно обратят внимание. Вот почему прибыл Ранорий. Тьму
