Одержимость - Фридрих Незнанский

— Я себя имел в виду…

— Себя?!

— Теперь уже не знаю точно. Я просто подумал, что он что-то выбросит или сам выпрыгнет. Или меня спихнет.

— Ну, можешь считать, интуиция тебя не обманула. Ментов сам вызовешь или мне вызывать?

— Вызывай лучше ты. — Юрий Петрович присел на мягкую, приятно прогнувшуюся под его тяжестью поверхность стадвадцатидолларовой кровати. — И скажи, пусть психиатрическую «скорую» прихватят, может пригодиться.

Задержание Колпакова не заняло много времени, он никуда не убежал, сидел себе в кладовке и ждал, когда за ним придут. Гордеев дал показания, и его отпустили до завтра, до более подробного разговора со следователем. Он отвез Брусникину домой. Она так обрадовалась, что мальчик жив, что чуть снова не хлопнулась в обморок, а потом бросилась, как сумасшедшая, целовать Юрия Петровича. Щербака Брусникина очаровала с первого взгляда, и он подарил ей надувную кровать. Сдул накачанный воздух и подарил…

Гордеев невесело размышлял о том, сколько вокруг развелось психов. Время такое, что ли? Стрессы, компьютеры, гиподинамия… или конец света близится?..

Он вышел из машины у собственного подъезда и краем глаза заметил, как от припаркованной неподалеку машины отделились две тени. Одну Гордеев узнал совершенно определенно: «улыбчивый», тот самый, что демонстрировал не так давно чудеса боксерской техники.

Юрий Петрович выхватил из-под сиденья бейсбольную биту и искренне пожалел, что отпустил Щербака: двое на одного, даже с битой, может оказаться многовато. Но «улыбчивый», остановившись в пяти шагах, примирительно замахал руками и заулыбался широко и приветливо, как старинному другу:

— Юрий Петрович, мы с самыми добрейшими намерениями к вам. Извиняться пришли…

Спутник «улыбчивого», здоровенный детина в длинном кожаном пальто, вынул руки из карманов, поднял их, растопырив пальцы, и так и застыл. «Улыбчивый» приблизился еще на два шага и тоже поднял руки:

— Поговорим?

Гордеев, не убирая биты, утвердительно кивнул.

— В общем, имело место досадное недоразумение. Мы не поняли ваших намерений и не оценили по достоинству вашего профессионализма, — не переставая скалиться, принялся каяться «улыбчивый». — И в качестве компенсации за причиненный вам моральный ущерб позвольте предложить вам вот это. — Он сделал еще шажок и положил на крышу «форда» пухлый конверт. Видимо, выудил из рукава, во всяком случае, в карман не лазил.

— И вы полагаете, я возьму ваши деньги?

— Ну, если вы такой богатый, предложите другой способ компенсации. Вам, вероятно, интересны какие-нибудь карьерные возможности или иного рода услуги? Говорите, не стесняйтесь. Допустим, не в моей компетенции решить все немедленно, но для нас нет почти ничего невозможного…

— Для кого это «нас»?

— Ну!.. Юрий Петрович!.. Не стройте из себя простака, вам не к лицу. Готовы прямо сейчас рассказать, что вам угодно, или желаете подумать?

— Идите к черту!

— Нет, вы, конечно, можете подать иск, затеять тяжбу. Но вы же сами прекрасно понимаете, сколь ничтожны ваши шансы добиться успеха и насколько усложнится от этого ваша жизнь…

— Последний раз повторяю: идите к черту!

— Ну а деньги? Может, все-таки возьмете деньги?

Гордеев, не в силах больше сдерживаться, с размаха саданул «улыбчивого» битой прямо в солнечное сплетение. Тот со свистом сложился пополам, но жестом остановил детину, ринувшегося было на выручку:

— Ну, будем считать, мы квиты, — прохрипел он, распрямляясь, и, держась за живот, поковылял к своей машине.

Гордеев битой сбросил конверт в снег и, не оглядываясь, пошагал к подъезду.

Эпилог

— По какому поводу пьем? — с наивным видом поинтересовался Турецкий.

Сидели, как обычно в последнее время, в ресторане «Пушкинъ» на антресолях.

— Да вот закончил дело. А поскольку ты мне его «сосватал», хочу угостить тебя ужином.

— Таки закончил? — искренне удивился Александр Борисович. — Разобрался?

— Ну не то чтобы окончательно разобрался, но следствие возобновлено и в моих услугах Шахматная федерация более не нуждается.

— А на лбу у тебя крупными буквами написано, что никакого удовлетворения от окончания дела ты не испытываешь.

— Собственно, так и есть.

— Военные?

— Они самые.

Турецкий улыбнулся ободряюще:

— Хочешь хороший совет?

— Угу.

— Забудь. Нет никакого супероружия.

— Нет?

— Не-а.

— Или просто пока нет?

— Не занудствуй. Пока нет. Может, никогда и не будет. Но родину, понимаешь, надо все-таки защищать. И есть у нашей красной армии свои военные тайны. И тебе, какой бы замечательный гражданин и патриот ты ни был, знать эти военные тайны без надобности.

— Но они же!.. — возмутился Гордеев. — Этот «улыбчивый» и Development Comp.Inc., они же…

— Да, — немного снисходительно кивнул Александр Борисович, — не все еще ладно в датском королевстве, но налаживается. И давай не будем мешать.

— Но…

— Но присмотрим. Издалека присмотрим, я тебе обещаю, что присмотрим. И если вдруг действительно что, вот тогда…

— Что — тогда?

— Тогда и решим что. А пока давай ужинать, и не забивай себе голову. Все равно ведь вместо адюльтера окажется бридж…

— Бридж? — не понял Гордеев.

— Да так, просто к слову пришлось.

Примечания

1

1 См. роман Фридриха Незнанского «Картель правосудия».

2

2 См. роман Фридриха Незнанского «Клуб смертельных развлечений».

3

3 См. роман Фридриха Незнанского «Поражающий агент».