Любовник из фантазий - Шеррилин Кеньон

Когда Грейс проснулась, солнце еще не встало. Юлиан открыл глаза одновременно с ней, и, посмотрев друг на друга, они, поняв все без слов, снова соединились в порыве страсти; однако Юлиан чувствовал, что что-то изменилось, что-то было не так, как всегда. Вот-вот он разрядится в нее, а значит, испытает поразительное ощущение, которого не испытывал уже две тысячи лет.

Наконец Юлиан застонал и обмяк, а Грейс блаженно улыбнулась. После того как он подарил ей незабываемую ночь любви и страсти, она наконец-то тоже смогла подарить ему частичку наслаждения.

Внезапно руку Юлиана пронзила жгучая боль; он вздрогнул, и Грейс увидела, как исчезает, пылая розовым огнем, надпись проклятия на его руке. Еще секунда, и страшные слова исчезли без следа.

– Все, – выдохнула Грейс. – У нас получилось.

Юлиан улыбнулся:

– Это у тебя получилось.

Грейс рассмеялась и бросилась в его объятия, а Юлиан осыпал ее поцелуями. Наконец-то он свободен. После всех этих лет он снова стал смертным, и это Грейс спасла его.

Неожиданно в комнате снова вспыхнул свет, Юлиан быстро сел, загородив Грейс своим телом.

Увидев красивого молодого мужчину, стоявшего у кровати, Грейс ахнула.

– Ах ты, ублюдок! – выкрикнул незнакомец. – Да как ты посмел возомнить себя свободным?

В ту же секунду Грейс поняла, что это Приап.

– Довольно, брат. – Юлиан поморщился. – Все кончено раз и навсегда.

Приап фыркнул:

– Думаешь, ты можешь приказывать мне? Кем ты себя возомнил, смертный?

Юлиан презрительно улыбнулся:

– Я Юлиан Македонский, рожденный в доме Диоклия богиней Афродитой. Я лучший боец во всей Македонии, а также в Фивах, Греции, Индии и прочих колониях. Мои враги знают меня как Августа Юлия Карателя. А ты, братец, всего лишь мелкий божок, который совершенно не, известен грекам и лишь немногим более популярен у римлян.

Судя по всему, Приап не на шутку разозлился от таких речей.

– Сейчас я поставлю тебя на место, младший брат. Ты отобрал у меня женщину, которая должна была стать матерью моих детей и прославить меня в веках, и теперь я заберу твою.

Юлиан в бешенстве бросился на Приапа, но было уже поздно: Приап растворился в воздухе вместе с Грейс.

Глава 17

Все произошло в одно мгновение. Вот Грейс лежит в своей кровати рядом с Юлианом, а в следующий миг она уже на круглой кровати в каком-то шатре. На ней темно-красное одеяние из шелка, такое нежное и мягкое, что его почти не чувствуется.

Грейс попыталась пошевелиться и не смогла. В ужасе она открыла рот, пытаясь закричать…

– Не утруждай себя. – Приап небрежной походкой подошел к кровати и, осмотрев ее жадным взглядом, пристроился на коленях сзади. – Ты ничего не сможешь сделать, если я того не пожелаю. – Он провел длинным холодным пальцем по щеке Грейс. – Теперь я вижу, почему ты так нравишься Юлиану. В твоем взгляде огонь, и мне жаль, что ты родилась не в Риме. У вас были бы славные дети, и они смогли бы повести в бой мои легионы. – Рука его переместилась на горло Грейс. – Увы, такова жизнь и прихоть мойр. Мне остается просто попользоваться тобой. Что ж, будем развлекаться, пока я не устану. Если ты будешь прилежно услаждать меня, то, может быть, потом я отдам тебя Юлиану. – В его глазах вспыхнуло желание.

Грейс задрожала под его взглядом. Вот негодяй! Ей стало страшно, и все же она хотела заговорить, но он не дал ей. Невидимая сила развернула ее, бросив спиной на подушки, и Приап распахнул накидку.

Когда Грейс увидела его без одежды, ее чуть не стошнило.

– Теперь можешь спрашивать. – Он опустился рядом с ней.

– Почему ты поступаешь так с Юлианом?

Взгляд Приапа потемнел.

– Ты сама все слышала. Имя Юлиана Македонского вызывает благоговейный трепет у всех, кто слышит о нем, тогда как мое имя редко произносится даже в храмах моей матери. Надо мной все смеются. А ведь я бог, в то время как он лишь жалкий смертный, незаконнорожденный выкормыш, не удостоенный даже права жить у подножия Олимпа.

– Убери от нее руки, пустозвон. Ты не достоин даже ее мизинца.

Сердце Грейс отчаянно забилось, когда она услышала голос Юлиана: он стоял посреди шатра в одних джинсах с мечом в одной руке и щитом в другой.

– Не может быть! Послушай, как ты сюда попал? – Приап проворно вскочил с постели.

Юлиан зло улыбнулся:

– Проклятие снято, и мои силы возвращаются ко мне. Теперь я могу выследить и призвать к ответу каждого из вас.

– Нет! – закричал Приап и вмиг облачился в броню, словно возникшую из воздуха.

Пока Грейс боролась с чарами, прижавшими ее к постели, Приап схватил оружие и бросился на Юлиана. Такого она даже в кино не видела: брат кружился в смертельном танце, отражая выпады брата и нанося ответные удары. Стены шатра сотряслись от тяжести их шагов.

Однако уже через несколько минут Юлиан опустил щит.

– Что такое? – спросил Приап с издевкой, усиливая натиск. – Ах да, я и забыл – проклятие, может, и спало, но ты все еще слишком слаб. Пройдет не один месяц, прежде чем ты полностью восстановишь силы.

Юлиан покачал головой:

– Мне не понадобится много сил, чтобы победить тебя.

Приап рассмеялся:

– Не слишком ли ты самоуверен, братишка? – Он бросился на Юлиана, и меч лязгнул о щит. Грейс, затаив дыхание, смотрела, как танец смерти возобновился с новой силой.

Казалось, Юлиан вот-вот одержит верх, но Приап применил заранее заготовленную уловку и вонзил меч в живот брата.

Юлиан выронил меч.

– Теперь я вижу, что ты снова стал человеком, – сказал Приап с ухмылкой и выдернул меч.

Юлиан рухнул навзничь; щит с грохотом упал рядом с ним.

Приап навис над братом, довольно улыбаясь.

– Может, тебя и нельзя убить оружием смертных, зато оружие бессмертных действует безотказно.

Внезапно сила, державшая Грейс, исчезла, и она бросилась к Юлиану, который лежал на полу в луже крови. Его дыхание стало прерывистым, тело била мелкая дрожь.

– Нет! – Грейс приподняла голову Юлиана и положила ее себе на колени, с ужасом глядя на кровоточащую рану в боку.

– Не плачь. – Юлиан дотронулся окровавленной рукой до ее щеки.

– Не бросай меня, – взмолилась Грейс. Юлиан поморщился от боли.

– Ты мое счастье, Грейс. Без тебя я бы никогда не познал, что такое любовь. – Он прижал ее руку к своему сердцу. – И еще я бы никогда не стал собой.

Грейс видела, как уходит жизнь из глаз Юлиана, и ее сердце разрывалось от боли.

– Нет! – закричала она, прижимая его голову к груди. – Ты не можешь умереть. Прошу, не уходи! – Грейс зарыдала.

– Стойте! – От пронесшегося в воздухе грозного окрика стены шатра затряслись, а Приап побледнел. Раздался раскат грома, вспыхнула молния, и в шатре появилась Афродита. Боль на лице богини, когда она смотрела на бледное холодное тело Юлиана, невозможно было передать словами.