Почему Россия не Америка - Андрей Паршев

В Шотландии можно токующего глухаря сфотографировать с десяти метров (есть такой вид туризма), на Аляске — как медведь лососей из водопада ловит. А у нас? У нас богатая история, но маловато памятников, слишком часто пылали наши деревянные города (если кто не знает, то в пределах Садового кольца Москва до сих пор наполовину деревянная). Судя по московскому метро, иностранных туристов сейчас здорово поубавилось. Помню, еще до Олимпиады по «Комсомольской-кольцевой» всегда одновременно гуляло по две-три группы американских сушёных старушек, щелкая фотокамерами мозаики на потолке, а сейчас это редкость.

Хотя, конечно, кое-что в России есть. Одна панорама ледохода на наших реках — настолько сильная эмоция, что многие не пожалели бы денег, чтобы на это посмотреть, жаль, что наши турфирмы до этого еще не догадались.

Но это все по государственным масштабам мелочи. Многое у нас недоиспользуется, но все это в пределах сотен миллионов долларов. А экспортируем мы ныне на 50 млрд. долл.

На самом же деле только то, что не понадобится ни нам, ни нашим детям и внукам, или хотя бы то, что в обозримом будущем будет для них доступно, можно рассматривать в качестве экспортного товара.

«Купил — нашел, продал — потерял». Ведь что такое что-то «продать»? Это значит — отдать чужому дяде или свои ресурсы, или свой труд. А зачем нам это нужно? Только если рассчитываешь получить взамен что-то такое, что тебе нужно больше, чем отдаваемое.

Так давайте и посмотрим, ориентируясь на сложившуюся структуру экспорта, сколько можно продавать, отняв от нынешнего экспорта то, что нельзя продавать ни в коем случае.

Вернусь к данным об основных товарах нашего экспорта за 1994 год (взято из ежегодника Госкомстата за 1995 год). Всего мы продали тогда на 50 млрд. долларов, примерно таков наш экспорт и в другие годы, в том числе и сейчас. Повторюсь: конечно, приводимые цифры условны — у нас еще значительный экспорт в страны СНГ — до четверти от нижеприводимого, и за достоверность данных из таблицы тоже никто не поручится, так как велика доля контрабанды и декларируемые цены часто занижены экспортерами.

Таблица 4

ЭКСПОРТНЫЕ ТОВАРЫ, ДАЮЩИЕ СВЫШЕ 500 МЛН. ДОЛЛ. ЕЖЕГОДНО

Эта таблица достаточно показательна для периода 90-х годов. К настоящему времени структура экспорта примерно та же, только легковых машин поменьше. Есть еще экспорт оружия, но он сильно колеблется по годам — в пределах 2-7 млрд. долл.

Перед тем, как решить, что мы можем продавать, проще сказать, что мы ни при каких обстоятельствах не можем экспортировать. Попробуем оценить, что мы не можем, при разумной политике, вывозить, и выбросим эти виды экспортных товаров из списка. Посмотрим, что же останется «в сухом остатке».

Энергоресурсы

Основа нашего экспорта — энергоресурсы: нефть, нефтепродукты, газ. В последние годы мы продаем их примерно на двадцать-тридцать млрд. долларов в год — от половины до трети экспорта.

Мы — самая холодная страна мира. Для одинакового с другими странами уровня комфорта нашим согражданам приходится расходовать в 4-8 раз больше энергии, чем в других странах. Потребность в энергоресурсах — у нас самая большая.

Поэтому экспорт невозобновляемых энергоресурсов (электричество, нефть, газ, уран) должен у нас расцениваться не просто как государственное преступление. Государство — это еще не все. Это преступление перед еще не рожденными поколениями нашего народа! По опасности оно сравнимо с геноцидом, и в чем-то даже страшнее. В нашем уголовном законодательстве должно быть предусмотрено наказание за такие преступления. Слова «геноцид» и «экология» слишком затерты неточным употреблением, но исчерпание энергоносителей на нашей территории приведет именно к экологической катастрофе — не только к гибели нынешнего населения и его потомков, но и к невозможности проживания здесь любого народа, уже не только русских и татар. Даже если на территории Восточной Европы когда-нибудь будут жить другие этнические группы, тепло и свет им будут нужны. Конечно, быт у них может быть иной, в конце концов можно жить и в чуме — но и в чуме лучше иметь телевизор. Мы что — собираемся существовать как народ всего сто лет? А почему хотя бы не тысячу? Очевидно, нельзя ожидать, что за сто ближайших лет «ученые что-нибудь придумают». Ведь и Ясин — «ученый», а что он может придумать, представляете?

Наши современные сырьевые ресурсы недолговечны, и они невозобновляемы. Мы могли бы экспортировать энергию возобновляемых источников — гидро- и ветростанций, если бы ее нам хватало. Увы, это лишь 17% от потребляемой, остальное мы дожигаем газом и нефтью, не думая о последствиях.

Пусть даже у нас запасы газа — одни из самых больших в мире, как у Ирана. Пусть так, хотя это не очевидно, и хорошо бы в этом удостовериться. Учтите еще то заявление Вяхирева от 18 июня 1999 года! И ведь и потребление у нас самое большое! Побольше, чем у иранцев, им ведь отопление почти не нужно.

Сокрытие официальных статистических данных сейчас уже не удивляет. Но ситуация тяжела: после 90-го года (добыча нефти — 512 млн. тонн) шло постоянное падение, в 98-м году добыто около 280 млн. тонн. Дальше кривая падения может загнуться еще круче — месторождения и трубопроводы массово выходят из строя. На Самотлоре уже эксплуатируются скважины, дающие только пять процентов нефти, остальное — вода. Ежегодный экспорт нефти от нас — около 130 млн. тонн. Недалек день, когда графики уровня добычи и вывоза пересекутся — до него не более 5 лет. Чем тогда будут отапливаться сибирские города?

Нет, совершенно очевидно, что ископаемые источники энергии должны использоваться только нами. Мир от этого не перевернется, а нефть пусть эмиры Кувейта продают, у них и так жарко. Принятие «Закона об энергии» — насущная необходимость, и рано или поздно для его принятия сложатся необходимые условия, но лишь бы не слишком поздно. Иначе экспорт энергоносителей прекратится естественным образом — некому будет добывать.

«Закон об энергии», или, возможно, соответствующая статья конституции должны говорить, что нельзя вывозить те энергоресурсы, запасы которых у нас меньше, чем на тысячу лет. А других у нас и нет! Даже запасы торфа в Московской области в период интенсивной их разработки оценивались в 15 лет. Может быть, у нас большие запасы угля, хотя и это не очевидно. Но предположим, что экспорт угля можно оставить. Все равно, таким образом, из нынешнего объема экспорта следует исключить 20 млрд. долларов — 40%.

Но этого мало — для обхода этого принципа — принципа экономии энергоносителей — можно найти массу кривых дорожек, если экспортом будут заниматься частные лица или бесконтрольные чиновники. Если нельзя вывозить нефть — будут пытаться вывозить продукты ее переработки. Очень многие вещи содержат энергию нефти и газа, в виде тепловой энергии, хотя мы об этом не задумываемся.

Почему пирамиды и крепостные стены Вавилона были построены из сырцового кирпича и лишь облицованы обожженным? Ведь сырцовый менее прочен. Тут не неосмотрительность. Для обжига нужно горючее, и проблемы у вавилонян были именно с этим — Междуречье страна безлесая, а на верблюжьем помете кирпичей для пирамиды не наготовишь. То есть обожженный кирпич — это тоже продукт, полученный путем затраты большого количества тепловой энергии. Цемент и кирпич нельзя производить без большого расхода тепла, печи для обжига цемента и кирпича очень прожорливы. В последнее время появляются новые, прогрессивные строительные материалы — газосиликат, пенобетон — их производство, пожалуй, еще больше нуждается в топливе. Практически все строительство у нас базируется на энергоресурсах.

Можем ли мы себе позволить экспортировать что-либо подобное?

Значит, надо учитывать долю энергии в стоимости произведенной продукции, и те виды, которые состоят из энергии, продавать нельзя. Их не надо и производить в излишнем количестве, надо поберечь энергоресурсы.

Ведь электроэнергия у нас стоит в 5-10 раз меньше, чем за границей. Но производится она из тех же нефтепродуктов, что и во всем мире. Откуда же электростанции берут деньги для закупки мазута и газа? Ответ один — дотация государства, в той или иной форме,за счет всей экономики.

Как учитывать долю энергоресурсов в каком-то продукте? Есть один простой способ. Не надо устанавливать государственную дотацию на энергию в форме снижения цены — все должно стоить столько, сколько оно стоит. Если бы у нас в стране алюминий стоил столько, сколько стоит его производство реально, с учетом реальной стоимости электроэнергии, никому не пришло бы в голову им торговать. Ну не может быть реально выгодной нынешняя схема, когда бокситы везут в Россию для переработки в алюминий из Африки. Она выгодна пока только потому, что государство, за счет всей экономики, дотирует производство электричества.