Маруся - Полина Волошина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2
Нестор лежал на диване, ел виноград и читал журнал со своей фотографией на обложке. Маруся огляделась – судя по обстановке, она оказалась в гримерке телецентра, где целитель дожидался начала эфира.
Заметив, что он не один, Нестор оторвался от текста и невозмутимо посмотрел на девушку, как будто ничего необычного не произошло. Окинув Марусю взглядом с головы до ног, он лениво перевернул страницу и продолжил чтение.
Маруся даже растерялась от такого холодного приема.
– Виноград хочешь? – спросил Нестор, не поднимая глаз.
– Я пришла поговорить.
– Ну, говори.
– Может, вы пока отвлечетесь от чтения?
Марусю стало раздражать это подчеркнутое равнодушие.
Нестор закрыл журнал, сел и внимательно посмотрел на девушку.
– Что вы сделали с профессором?
– Не поверишь, но я тоже пытался с ним поговорить.
– И раздробили все кости?
Нестор пожал плечами.
– Он был плохим собеседником.
Маруся постаралась сдержаться. Нестор пытался вывести ее из себя, и у него это неплохо получалось. Главное – не терять самообладание.
– Я так понимаю, что у тебя уже есть два предмета? – улыбнулся Нестор.
– Три, – поправила Маруся.
– Даже так? И что, сама все достала?
– Сама.
– Да, ты талант!
– Я не…
– Тогда в машине, – перебил ее Нестор, – я сказал, что у меня были планы на счет тебя, которые изменились после некоторых наблюдений…
Нестор оторвал пару ягод от виноградной грозди.
– Так вот, я хотел забрать тебя к себе. У меня нет своей команды, как у Бунина. Есть некоторое количество людей, которые работают на меня, но это нанятые люди. Среди них нет верных делу. Никто не будет жертвовать собой ради меня или ради… большой идеи. В тебе сочетается сразу много качеств, которые могли бы быть полезны. Но при этом есть один недостаток, который перечеркивает все эти достоинства.
Нестор закинул ягоды в рот и медленно прожевал. Казалось, будто он тянет время или таким образом играет на нервах Маруси.
– Знаешь, какой это недостаток?
Маруся ничего не ответила.
– Тебе не интересно? Ты – первый человек, который добровольно отказался от предметов! Надо сказать, я был просто поражен, когда это произошло. Ты думаешь о мальчиках, о том, как бы повеселее провести время, о еде, о чем угодно, но вся эта история не только не занимает тебя – она тебя раздражает. Ты не хочешь быть особенной. Притом, что ты особенная. Не хочешь чувствовать себя героем, не хочешь завоевывать, добиваться каких-то целей. И поэтому ты не боец.
– А какая цель у вас?
– Это неважно. Но она есть. Когда у человека есть цель, он знает что ему делать. А ты этого не знаешь!
– Я хочу спасти Бунина.
– Зачем?
– Как зачем?
– Ты знаешь его? Знаешь, что это за человек? Ты знаешь, какая у него цель?
– Один раз я уже послушалась вас…
– И что?
– И теперь исправляю последствия.
– Какие последствия, Маруся? Откуда ты знаешь, кто на какой стороне? Кто плюс, а кто минус?
– Это очевидно! Когда вы рассказывали о Бунине, вы обманули меня.
– Предметы, которые у тебя сейчас… Как ты их достала?
Нестор бил по самым болевым точкам. В цель.
– Тебе приходилось обманывать, не так ли?
Маруся не отвечала, но обо всем можно было прочитать по ее лицу.
– Тебе приходилось поступать некрасиво, но у тебя была цель. И ради достижения этой цели у тебя получалось договариваться с совестью.
Нестор был прав. Прав абсолютно во всем…
– Теперь скажи, плохая ты или хорошая? Как можно оценить это, не зная цели? И как ты можешь оценивать меня и Бунина, не зная нас?
– Вы пытали его.
– И ты опять-таки не знаешь, зачем.
– Это само по себе ужасно.
– Люди часто совершают ужасные поступки. Или ты думаешь, что причинять физические страдания более жестоко, чем душевные?
– Я…
– Что ты сейчас делаешь?
– В смысле?
– Вот сейчас. В данную минуту. Что ты делаешь?
– Разговариваю…
– В то время, как профессор умирает…
– Но…
– Ты ведь пришла, чтобы спасти его. Так?
– Да.
– И вместо этого ты стоишь и разговариваешь.
Нестор набрасывался, больно задевая каждым словом.
– У тебя в кармане есть дар убеждения. Он ведь есть у тебя, правда?
– Откуда вы знаете?
– Иначе бы ты не пришла.
– Вы снова следите за мной?
– На этот раз я следил за Гордеевым. Про то, что дар у тебя, я догадался несколько минут назад.
– Как вы могли догадаться?
– Почему ты не используешь его? – внезапно перешел на крик Нестор. – Почему ты сразу не приказала мне вернуть предметы? Почему даже сейчас ты продолжаешь слушать меня, вместо того чтобы действовать?!
Самообладание таяло на глазах, и на его месте разрастался очередной приступ бессилия и отчаяния. Игра в «кошки-мышки», где Маруся – всего лишь маленькое серое существо рядом с опасным хищником.
Почему он не боится ее? Почему пытается разозлить? Блефует? Или уверен, что успеет размазать ее по стенке быстрее, чем она засунет руку в карман? Как в старом кино про ковбоев. И неизвестно, кто первым воспользуется своим оружием, чья реакция будет быстрее, и за кем останется последнее слово.
– Давай!
Маруся достала орла и сжала его в кулаке…
Раздался стук. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова – довольно-таки симпатичная голова – с широко распахнутыми голубыми глазами, аккуратным розовым ротиком и пышными рыжими локонами.
– Ой! – пискнула голова, заметив Марусю. – Простите, Нестор Петрович! Но вам пора в студию. Через три минуты начинаем.
Нестор обворожительно улыбнулся в ответ и сказал:
– Да, Ниночка. Уже иду.
Дверь закрылась, и Нестор резко развернулся к Марусе.
– Сейчас нет времени разговаривать, продолжим при следующей встрече. Догадываюсь, зачем ты здесь, поэтому надеюсь, что тебе хватит ума не лезть под камеры. Хотя… – он на секунду замолчал. – Вряд ли ты меня послушаешь.
Нестор опустил руку в карман. Маруся открыла рот, чтобы дать целителю команду остановиться…
– На, возьми. Если не передумаешь, хотя бы воспользуйся ей.
На протянутой ладони лежала… бабочка.
– Бери, бери. Не усложняй ситуацию отказом. Просто представь себе человека, в которого хочешь перевоплотиться. Предмет все сделает сам.
Маруся решила не спорить…
3
Когда Маруся вошла в зал, где проходила съемка, тысячи звуков заставили ее на мгновение оглохнуть. Нейтрализаторы шума работали на все 100 процентов, и зрители, которые смотрели прямой эфир дома на экранах телевизионных панелей, вряд ли предполагали, какой гул стоит в студии. Услышать, что говорил ведущий, было нереально. Впрочем, толпу это вряд ли беспокоило, они видели своего кумира, чувствовали его близость, и этого им было вполне достаточно.
