Любовь как закладная жизни - Ольга Горовая

Одно плохо, ему пора было ехать. А совсем не хотелось. Боров бы просидел здесь еще и те полтора часа, что оставались Бусинке до выхода, и плевать, что курить хотелось. И до ресторана довез бы свою девочку. Только те дела, что должен был сделать сегодня, никак перенести и отложить не мог.

Она притихла, стоило ему подняться. Сразу поняла, что уходит, Боров опять по глазам увидел. И радость вся ее куда-то делась, хоть Агния и продолжала улыбаться. Но так, только для вида, думая, что он не разберет. Кивнула, когда он попрощался. И пошла провожать. А когда он уже обулся, позвала:

— Вячеслав Генрихович?

Он глянул на нее.

— Я вас попросить хотела.

Неужели? Ему стало интересно. Боров молча продолжал смотреть на Бусинку, которая, похоже, опять стеснялась.

— У нас перед Новым годом, в консерватории, концерт будет. Нам сегодня сказали. Вроде как показательно-отчетный. — Агния неуверенно улыбнулась. — В общем, нам разрешили пригласить своих родных и гостей. Кого захотим. Вот. — Она сцепила руки перед собой. — Я вас приглашаю. Вы придете? Пожалуйста?

Боруцкий глянул на ее взволнованное лицо и хмыкнул.

— Так я ж в опере твоей, ничего не смыслю. — Заметил он. — Ни хрена. Чего мне место занимать? Может, толковый кто придет…

— Вячеслав Генрихович, — она так разнервничалась, наверное, что опять подскочила к нему, став едва не впритык. И снизу вверх заглянула в глаза. — Я хочу, чтобы вы пришли. Вы. Мне других не надо. И не буду я никого больше звать. Пожалуйста. Я же уже просила прощения за то, что сказала. Я так не думаю, честно. — Бусина снова схватила его за руку.

Блин. Он же не каменный.

А вот если он ее будет хватать, когда приспичит, она нормально будет реагировать? Так он же тогда ее, вообще, из рук не выпустит…

Нет. Рано еще. Спугнет.

— Хорошо. Я приду. — Обхватив ее плечи, Боруцкий только на секунду прижал свою девочку к себе. И отстранился. — Маякнешь потом, куда и когда.

— Спасибо, Вячеслав Генрихович! — Ее улыбка снова была просто оглушающе-счастливой. И почему она телефону не так обрадовалась? — Огромное спасибо!

— Было б за что. — Отмахнулся Боруцкий, уже выходя в коридор.

Она случайно встретилась с Федотом. Просто торопилась за вещами после выступления и, заглянув в бильярдную, не заметила того. Решила «срезать» путь через пустую комнату. И прошла половину помещения, когда ее окликнули.

— О, Бусина! А ты чего тут делаешь? — Друг и помощник Вячеслава Генриховича сидел на одном из диванчиков у стены и курил.

Похоже, он находился тут один. Во всяком случае, уже внимательней осмотревшись, Агния больше никого не увидела. А жаль. Несмотря на то, что за последние десять дней она видела Боруцкого целых четыре раза, что было куда чаще, чем обычно, она не огорчилась бы и еще одной встрече. Но видно не сегодня.

— Я — Агния. — В который раз напомнила она, отступив немного. Просто так. На всякий случай. — И — ничего. За вещами иду. Я уже закончила выступать. Домой пора.

— Да, я слышал. — Федот откинулся на спинку дивана и выдохнул облако дыма вверх. — Ну, иди тогда. Чего застыла? Агния.

— Ничего. — Все-таки, он ее пугал. Странный какой-то. И не понятно, о чем думает. И зачем к ней цепляется.

— А, да. Слышь? — Окликнул он ее тогда, когда Агния почти дошла к выходу. — Что там, больше к тебе никто не цеплялся? Никому больше по голове надавать не надо? А то мест в больнице еще полно.

— Вы о чем? — Ничего не поняв, Агния повернулась и с удивлением посмотрела на Федота.

— Ну, как о чем? О пацане том, что лез к тебе. Не бойся, больше и пальцем не тронет. Нечем. — Федот ухмыльнулся, снова затянувшись.

У Агнии холод прошел по позвоночнику, и появилась какая-то странная, противная и мерзкая слабость в ногах.

— Какой пацан? Кто в больнице? — Чуть ли не шепотом переспросила она.

— Ну, к тебе пацан какой-то в поезде клеился? Сашка? С четвертого курса? Так? — Хмыкнул Федот. Поднялся с дивана. Потянулся.

Агния смогла только слабо кивнуть от вязкого, тягучего ужаса, накатившего на нее волной.

— Ну, так больше он к тебе не полезет. Да и друг его. И правильно, нечего к нашим девчонкам лезть. Надо знать свое место. Ты, как-никак, под нашей защитой. Наш же человек. — Федот ей подмигнул и, ухмыльнувшись, вдавил окурок в одну из пепельниц.

— Вы что? Вы его избили? — Еле слышно спросила она, понимая, что с трудом выговаривает слова.

— Я? — Федот хмыкнул. — Нет. Я, так, смотрел. Боров с этим хлюпиком и сам справился. Там, в принципе, и справляться особо не с чем.

Она с трудом глотнула, пытаясь смочить пересохшее горло.

— За что? — Почти шепотом спросила Агния.

— Как за что? — Удивился Федот. — Ты ж сама говорила, что он приставал. Да и парень признался, когда его спросили. Как на духу выложил. Ну, так мы и того, «…я ему

Растолкую, что к чему!

Я его до самых пяток

Распишу под хохлому!..»

Федот довольно хлопнул ладонью по бильярдному столу.

— Думаю, больше никаких непоняток не будет.

Агния не знала, что сказать. Она не могла поверить тому, что рассказал Федот. Не хотела верить, будто бы Вячеслав Генрихович мог кого-то побить. И за что? Только за то, что Сашка к ней полез? Обидно, конечно. Но больница…

Ничего не сказав, Агния развернулась и вышла из бильярдной, ощущая себя оглушенной.

Нет. Это Федот просто поддевает ее. Он любит доставать Агнию. Не в первый же раз. Вот. Он просто поддевает ее. Да…

Агния не помнила, как дошла до дома. Не знала, говорил ли Вова что-то по пути. Она ничего не слышала и не воспринимала, словно ее голову окутал толстый слой ваты.

Нет. Она не могла поверить. И даже несколько раз бралась за телефон.

Тот самый, серебристый, красивый, раскладывающийся. С цветным экраном и красивой музыкой. Который она первые несколько дней разглядывала при первой возможности и не могла поверить, что у нее такое есть.

Ни у кого на курсе такого не было. Агния не хвасталась и не показывала. Но смотрела на те телефоны, которыми буквально размахивали однокурсники, да и студенты с других курсов в консерватории. И тот, что ей подарил Вячеслав Генрихович, как поняла Агния, был одним из самых новых и лучших.

Вот сейчас Агния наберет его номер, один из всего трех, которые у нее есть в записной книге, и спросит. И, конечно же, Вячеслав Генрихович ее успокоит и все объяснит. И подтвердит, что Федот просто пошутил. Но с другой стороны, откуда Федот, вообще, знает о Сашке и о том, что случилось в поезде?

Она мучилась этими вопросами всю ночь. И так и не позвонила Вячеславу Генриховичу. А на следующий день ходила по консерватории, как лунатик, и прислушивалась к любому шепоту и слухам. И почти под конец дня, замерев на одной из лестниц, под которой курили старшекурсники, услышала. Парни обсуждали того самого Сашку. И Толяна. Которых пару дней назад кто-то действительно избил. Избил так, что парней отвезли в больницу. И те до сих пор находились там, в отделении травматологии. За что? Почему? Никто не знал. Однокурсники собирались сходить, проведать парней.