Тигр стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

Ясно было одно: у его полка большие проблемы. В противном случае никто не оставил бы беднягу Джеда Маллинсона умирать в одиночестве в лесу. Судя по беспорядочной стрельбе, индийцам удалось разделить наступавшие британские силы на части, которые они теперь и добивали по отдельности. Сейчас или никогда, решил Шарп. Ему нужно было как-то оторваться от Гудена и добраться до своих.

– Попробую подойти поближе, сэр, – сказал он и, не дожидаясь ответа, побежал в лес – Сержант Хейксвилл! Ко мне! Живо! Ну же, скотина! Шевелись! Я жду! – Шарп услышал шаги поспешившего за ним Гудена, замолчал и осторожно сделал несколько шагов в сторону.

– Шарп! – зашипел где-то рядом полковник, но Шарп, не подавая голоса, отошел еще дальше.

– Сержант Хейксвилл! – проревел он на ходу. Конечно, крики позволяли французу определять его местонахождение и следовать за ним, но и молчать он не мог – это немедленно возбудило бы у Гудена обоснованные подозрения и могло бы затем серьезно ухудшить положение оставшегося в городе лейтенанта Лоуфорда. Вот почему, углубляясь в лес, Шарп продолжал звать Хейксвилла. – Ко мне, сержант! Сюда! – В одном месте он споткнулся о ветку, упал, поднялся и выбежал на полянку. – Хейксвилл!

Ударившаяся о ствол ракета упала буквально к его ногам и завертелась, как бешеная собака, гоняющаяся за собственным хвостом. Отпрыгнув от брызжущей искрами железяки, Шарп взял в сторону и едва не налетел на неожиданно появившегося из-за кустов сержанта Хейксвилла.

– Шарпи! – воскликнул сержант, вскидывая алебарду, на которой еще не высохла кровь Фицджеральда. – Ах ты, дрянь! – Услышав, как кто-то зовет Хейксвилла, капитан Моррис послал его выяснить, в чем дело, и сержанту ничего не оставалось, как выполнять приказ. – Предатель!

– Подожди! – крикнул, отступая, Шарп. – Опусти эту штуку!

– Переметнулся на вражью сторону, а, Шарпи? – Хейксвилл наступал, тыча алебардой. – Придется тебя прикончить. Я бы мог, конечно, взять тебя в плен, но не хочу рисковать. Вдруг ты снова вывернешься. Нет уж, лучше я намотаю твои кишки на вертел. Отправлю к создателю. А ты уже и платье носишь, а, Шарпи? – Он снова сделал выпад, и Шарп отскочил назад, но в этот момент догорающая ракета совершила последний скачок по поляне. Бамбуковая палка попала Шарпу под ноги, он поскользнулся и, взмахнув руками, рухнул на землю. Хейксвилл издал победный вопль и подскочил к поверженному врагу с занесенной для последнего удара алебардой.

Ощутив под рукой что-то твердое, Шарп схватил предмет, оказавшийся той самой ракетой, и швырнул сержанту в лицо. Порох уже почти выгорел, но его все же хватило, чтобы полыхнуть еще раз, и вырвавшийся из трубы огненный язык лизнул Хейксвилла в щеку. Вскрикнув от страха, сержант выронил оружие и, отшатнувшись, закрыл лицо руками. В следующее мгновение он с удивлением обнаружил, что может видеть и что лицо даже не пострадало, и, повернувшись к Шарпу, вытащил из-за пояса пистолет.

Как раз в этот момент на поляну вырвался взвод красномундирников. Это были солдаты из гренадерской роты, которые, как и все прочие участники неудавшейся экспедиции, потерялись в ночном хаосе. Один из гренадеров, увидев поднимающегося с земли человека в полосатой тунике, вскинул мушкет.

– Нет! – завопил Хейксвилл. – Оставь его мне! Он мой!

Громыхнувший из-за деревьев залп уложил половину взвода, обратив в паническое бегство остальных. Раскаленная ракета зашипела от брызнувшей на нее крови, а на поляну уже высыпали люди в тигровых одеждах. Первыми были полковник Гуден и сержант Ротье. При виде противника Хейксвилл бросился в чащу, но один из воинов Типу сбил его с ног ударом штыка. Спасаясь от второго удара, сержант завертелся ужом.

– Отличная работа, Шарп! – воскликнул подбежавший Гуден. – Отличная! – Он повернулся к своим людям. – Прекратить! Прекратить! – Приказ был адресован индийцам, с энтузиазмом взявшимся добивать раненых гренадеров. – Берем пленных!

– Берем пленных! – повторил Ротье, отводя в сторону удар штыка, направленный в горло скулящего от страха Хейксвилла.

Шарп тихо выругался. А ведь почти удалось! План сработал, и, если бы не Хейксвилл, он уже был бы со своими старыми товарищами. Вместо этого он стал героем в глазах Гудена, считавшего, что именно Шарп своими криками выманил на поляну взвод гренадеров. Из-за него двенадцать оставшихся в живых однополчан попали в плен. И это не считая дрожащего и рассыпающего проклятия Хейксвилла.

– Вы рисковали, капрал! – Полковник вернулся к нему, на ходу убирая в ножны саблю. – Вас ведь могли убить. Но все получилось, а? И теперь вы капрал!

– Так точно, сэр, сработало, – невесело проговорил Шарп. Радоваться и впрямь было нечему. Как для него, так и британцев вообще эта ночь обернулась катастрофой. Люди Типу прочесывали рощу и шумно, со стрельбой и криками, преследовали оставшихся в живых, спешно уходящих за акведук. Тринадцать пленных понуро стояли на поляне, и Шарп знал, что сейчас этих несчастных отведут, как стадо, в город, тогда как их убитые товарищи достанутся мародерам и стервятникам.

– Я позабочусь, чтобы Типу узнал о вашей храбрости, – сказал Гуден, усаживаясь в седло. – Султан сам смелый человек и восхищается этим качеством в других. Не сомневаюсь, что он пожелает вознаградить вас.

– Спасибо, сэр.

– Вы не ранены? – спросил полковник, обеспокоенный невеселым тоном Шарпа.

– Обжег руку, сэр. Ничего особенного, жить буду.

– Конечно, будете, – рассмеялся француз. – Ну что, всыпали мы им, а?

– Да, сэр, вздули как надо.

– И вздуем еще, когда они пойдут на штурм города. Они еще не знают, что их ждет!

– И что же их ждет, сэр?

– Увидите. Подождите и увидите.

Так как сержант Ротье решил остаться в лесу, чтобы организовать сбор оружия, полковник попросил Шарпа взять вторую лошадь и сопроводить пленных в город под охраной взвода бурно радующихся победе индийцев.

– Предатель! – Сержант Хейксвилл презрительно плюнул под ноги бывшему подчиненному.

– Не обращайте внимания, – посоветовал Гуден.

– Змея! – шипел сержант. – Кусок дерьма, вот ты кто. Господи! – Последнее восклицание было вызвано тем, что его сзади огрели прикладом мушкета. – Черномазый ублюдок!

– Я бы, сэр, с удовольствием заткнул ему пасть, – обратился к полковнику Шарп. – Вообще, сэр, если вы не против, я бы отвел его в сторонку, да и дело с концом.

Гуден вздохнул.

– Нельзя. С пленниками нужно обращаться хорошо. Мне иногда кажется, что люди Типу не понимают воинского этикета, но я все же сумел убедить их в том, что если мы будем относиться к пленникам по-человечески, то и они будут соответственно относиться к своим.