Фимбулвинтер. Пленники бирюзы - Олег Силин

Нэрвин испуганно озирался – охнул облегчённо. Малыш успокоился.

Прошло более минуты, прежде чем Грэй заговорил:

– Однажды я уже видел нечто подобное… во время сбоя лифта…

– Ты никогда не рассказывал, – Рабби растерянно хлопала синими ресницами.

Цвет её волос стал обычным. Грэй протянул руку и прикоснулся к щеке девушки, тронул пальцами прядь, подумал: «Русые…» И уже вслух произнёс:

– Неужели ты думаешь, что нужно было об этом кричать? И без того считали странным… Да я и сам сомневался, решил – галлюцинации. Я ведь тогда коммутировался с вечеринки. Напитки, крепкие дыхательные смеси…

Сакс Ю ощупывал себя.

– Галлюцинации? – тихо спросил он.

– Общие? Нет, – ответил Нэрвин. – Похоже, что-то происходило с пространством. Разуплотнение…

Он повернулся к экрану обзора:

– Вроде всё, как и прежде. Звёзды.

– Это не случайность. Должен быть какой-то раздражающий фактор, – предположил Грэй, – ничего не происходит просто так.

– Может, в этом дело? – Сакс указал на дисплей карты. – Была точка касания с внешней частью потока лифтовой системы.

– Грубо говоря, мы ударились о стенку. Энергетическую, понятно.

– Возникает вопрос – всё было реально?

– Но ведь нельзя полностью верить случившемуся! – возмутилась Рабби. – Мы могли всё это вообразить! Или снить. Точно! Мы просто отключились на какое-то время! Всё было только в нашем воображении.

Грэй обнял Рабби и почувствовал, как она дрожит.

– Воображение отдыхает. Это было дикое пространство, – произнёс задумчиво.

– Разве такое возможно – дикое пространство?

– Ты не в лесу, агоу! Очнись! Это лес может быть диким, – Сакс отвернулся к карте.

– Такое и в страшном сне не привидится. Я помню тогда, во время сбоя, всё было короче – секундное напряжение, и словно заглянул в другой мир.

Рабби осторожно притронулась к лицу – горбинка на носу. Подумала: «Да нет! Кажется, всё на месте». Сказала вдруг:

– А ведь мы могли и погибнуть! Исчезнуть, разуплотниться, как ты говоришь, и – фьюить! В общем, мы целы. Кому нужно наше тело?

– Тело? – Нэрвин поднял голову, оторвавшись от малыша. – А ведь ты права, может, кто-то как раз к нашему разуму и обращался. – А малыш Реми-Виаль поговорил с ним на простом языке.

– Ясно одно – в пространстве вокруг лифтов что-то происходит. Проклятые Строители! Используют нашу систему, вызывая опасные напряжения вокруг неё! – Сакс вспыхнул снова. – Это наша система! Наша!

– Реми. Ты дал малышу ещё одно имя? – Рабби подошла к Нэрвину и всмотрелась в личико ребёнка.

– Это не я, оно само нашло его. Знаешь, я верю, что имена выбирают себе людей, не иначе. Пусть будет двойное, он будет счастливей.

– Почему Реми-Виаль?

Нэрвин улыбнулся:

– Ре-ми, ноты. Малыш выступил камертоном, он ввёл в резонанс мысли и пространство, и всё вернулось. Разве ты не поняла?

– Камертон жизни? Так? – Рабби взяла малыша за пальчики.

– Звучащий…

Всё это время Долл молчала, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Поэтому её откровение прозвучало неуместно:

– А я… я почувствовала себя псом, переходящим оживлённую магистраль.

– При чём здесь пёс? – фыркнул Грэй.

Она повернулась к нему.

– Это что-то из детства, когда я любила снить старые фильмы. Очень старые, ещё тех времён, когда фильмы снимались «вживую», с настоящими артистами и настоящими декорациями. Так вот, в одном из снов я видела фильм. Там был пёс. Он сидел посреди магистрали. Слева, справа, на немыслимых скоростях мчались машины. Бедный пёс пытался следить взглядом за отдельными машинами, но в конце концов для него всё слилось в единый бурлящий поток.

– И что? К чему здесь собака?

– Пёс производил впечатление объекта, слегка вынесенного в совершенно непонятное, новое для него пространство – единый бурлящий поток. Хотя при ближайшем рассмотрении единое рассыпалось на отдельные фрагменты-машины.

– Как у нас, капли-миры? – предположил Грэй. – Фрагментация мира. Ты думаешь, они составляют что-то большее, целое?

– Большая капля мира! Хах-а… – хохотнул Ро Фарид. – Мне кажется, всё гораздо проще – Дикий Охотник отправил нам вслед виртала-галлюцинала, или же тот был на крейсере с самого начала, и теперь проявился! Вы же не думаете всерьёз, что нам удалось раздвинуть горизонты нашего мира?

– Вряд ли можно найти ответ, если не ставить вопрос. Но вопрос задан, – Сакс вгляделся в пространство за иллюминатором.

Нэрвин недоверчиво покачал головой и, прижав малыша крепче, покинул рубку.

Точка проникновения. Выверт.

Долл смотрела, как пылает огонь, не в силах отвести взгляд от пляшущих призрачных сполохов. Странное чувство овладело девушкой – каждое мгновение превращалось в священный миг. Она слышала шёпот огня, и странная игра форм и света незаметно перешла в диалог с самой собой.

– Ответь, Долл Воули, кто ты? – спрашивал огонь.

…мысли… осколки разбитых снов… душно и… не надо слов…

Огонь пьянил.

Дикой доисторической силой пробуждения.

И она пила и пила этот трепет, пусть и виртуальный, пусть и придуманный ею же, но такой живительный. Дышала им, меняя точку своего взгляда на мир, переосмысливая пройденный путь.

Виртуальный огонь, который она зажгла в своём отсеке, казался чем-то большим, чем просто костёр, – это был свет, несущий надежду. Это был свет-маяк для странника, отправившегося на поиски себя.

Неожиданно Долл запела. У неё был приятный низкий голос, и песня лилась, как полноводная река, неспешная в своём течении:

Всё вопреки,

загрунтована жизнь

смесью бессмысленных слов.

Тщательно заперта мысль,

лишь каплей реки

я

в зеркале собственных снов…

– Ответь, Долл Воули, для чего ты живёшь? – допытывался огонь.

Она сжимала монетку в руке, свой неизменный талисман, предлагающий выбор – орёл или решка.

Подсознательно она давно была готова к самостоятельному выбору, но всякий раз подбрасывала и ловила на лету холодный кусочек металла. Доверяя ему больше, чем себе.

– Долл, у тебя красивый голос. И почему ты никогда не пела раньше? – На плечо легла ладонь Ро Фарида.

Девушка вздрогнула – как давно он вошёл? Смутилась:

– Где? На планете Зеркальных Башен с её хикикоморными гробами? Ро, ты не думал, что будет после?

– О чём ты? – Тонкие губы парня растянулись в улыбке.

Долл осторожно сняла с него очки, и в стёклах отразились блики искусственного огня. Она долго смотрела парню в глаза, и он не выдержал – утонул в её глазах, зелёных сумерках.

– Что будет потом, Ро, когда мы прилетим к Строителям. Пусть нам удастся каким-то образом, силой или хитростью, справиться с ними, и они больше не смогут влиять на нашу коммутационную систему, и лифты опять будут работать чётко, без сбоев. Что дальше?

Ро понимающе кивнул.

– Я думал об этом. Мы будем вместе, ты и…

– Мы и сейчас вместе, – перебила Долл. – Я не хочу так жить, как жила раньше!

– И я не хочу, – он обнял девушку, поцеловал. – Мы же всё решили – техники нуждаются в помощи. И, между прочим, это довольно сложная работа – следить за технической стороной системы.

– Нет-нет, я о другом. Фальшивая жизнь вокруг. Фальшивая. У нас – уже нет. У других.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Ро, бережно убирая с её лба непослушную прядь.

– Жизнь без определённой цели. Знаешь, какой ипо был у меня в той, прежней жизни?

– Знаю. Сияюще-звёздный.

– Да. Только настоящие звёзды намного ярче. Почему их никто не видит?

– Во время фейерверка звёзды не заметны. Хорошо подмечено кем-то в древности.

– Да уж, фейерверк из индексов популярности! Вместо сияния звёзд… – Она помолчала и продолжила тихо: – Хочу писать стихи. Хочу учить детей. Чтобы они с детства умели видеть мир, слышать его и чувствовать, – по её щеке скатилась слеза. – Хочу бегать босиком по песку и смотреть ветру в лицо. Хочу попасть под дождь и промокнуть. Пусть!

Ро обнял её за плечи:

– Мы уже летим к звёздам. А после – так и будет, родная. Так и будет.

– Вот это сила! Давай, Грэй, нужно закачать в него ещё больше энергии! – Сакс смотрел, как Грэй работает с защитным полем крейсера.

– Я пытаюсь увеличить площадь щита, здесь указано, как это сделать, – Грэй ткнул пальцем в видеоредактор.

«Немного терпения, и можно будет…»

Теперь Сакс часто разговаривал сам с собой. Так он отрезал себя от происходящего.

Сакс отвернулся. Через иллюминатор было хорошо видно, как менялось свечение защитного фона крейсера – пульсирующий синий… сдержанный голубой… взрывной фиолетовый… напряжённый жёлтый…

Постепенно мысли увели его назад, в прошлое…

…вечеринка в коннект-баре.

Сдержанный голубой… пульсирующий синий… не слепящий, но вбирающий внимание. Тихие разговоры за соседними столиками. И Она – ослепительно рыжая Лола. С веснушками на лице.