Миллионеров украшает скромность - Инна Павлова

Я достала свой могучий кипятильник, и красотка резво отскочила в сторону. Пришлось ее успокаивать и объяснять принцип действия прибора. Увидев, как закипает вода, дама несказанно обрадовалась, и я сыпанула ей в чашку гранулы.

— Сливок нет, — пояснила я, — молока и сахара тоже. Да и вообще ничего больше нет, кроме ракии. — А ну как потребует чего-нибудь к кофе? Где я ей возьму? — Ой, да я же совсем забыла! — всплеснула я руками. — Есть остатки шоколада и французский сыр. Вы не знаете, он долго лежит без холодильника?

Ответа я так и не услышала, потому что лежала наполовину под кроватью, ковыряясь в чемодане. Я помнила, куда Мила запихнула остатки снеди, так что еду нашла быстро. Впрочем, даже если бы запамятовала, все равно добралась. По запаху. И как я сразу не заметила? Амбре под кроватью стояло специфическое. Теперь я знала, хранится ли сыр без холодильника.

Но вылезти обратно я не успела. Бастинда, расслабленно дремавшая на нашей общей постели, с раздирающим душу воплем кинулась мне на спину.

Отозвавшись не менее протяжно, я выскочила из-под кровати и в ярости уставилась на кошку. Все равно не поверю, что она бешеная, но с чего ей вздумалось полосовать мне спину?! Свинюгеровская нога не пострадала и вполовину так серьезно, как мой беззащитный хребет. И, надо полагать, Милочкин подарок.

Возмущенные ругательства застряли в горле. Басенька лежала на спине, задрав все четыре лапы кверху, и не дышала.

Из столбняка меня вывело странное движение гостьи. Она покрутила что-то вроде толстого металлического фломастера и вытянула руку в мою сторону. Прояснилось в мозгах моментально. Бастинда умерла не своей смертью, она приняла удар, предназначавшийся мне!

Страха я сначала не ощутила. Только ярость, дикая, первобытная и неуправляемая. Я кинулась на убийцу и одним махом вышибла оружие. Временного перевеса я добилась только потому, что подобной прыти преступница не ожидала. Как и вмешательства кошки. На сопротивление она не рассчитывала.

Мы сцепились и повалились на пол. Ненавижу, когда женщины дерутся, и никогда не смотрела соревнования по женскому кикбоксингу. Но сейчас — откуда что взялось — я дралась похлеще раненой львицы. Я выла, кусалась и вонзала когти. Я была не просто раненым зверем, я была животным, потерявшим детеныша.

И все-таки я оказалась слабей. Когда-то мы обе выбрали занятие по душе и безошибочно угадали свое призвание. Каждая, бесспорно, имела основания гордиться наработанным профессионализмом. К сожалению, в данном контексте умения и навыки противницы оказались более уместными.

Моей последней маленькой победой стало то, что я сумела первой дотянуться до страшного оружия и вышвырнуть его в открытое окно. Будьте уверены, если бы я знала, на что нажимать, и не опасалась, что соперница окажется проворней, я бы им воспользовалась. В том, что я избавилась от смертоносной вещицы, повинно не человеколюбие, а инстинкт самосохранения.

И тут началось настоящее избиение. Попрощавшись с «игрушкой», дама тоже озверела. Можно подумать, что в окно я выкинула ее первенца. Она взвыла и принялась молотить меня по голове. Потом пустила в ход ноги. Острой болью пронзило живот, и я почувствовала, что теряю сознание.

Я пришла в себя на кровати. Увидев, что жертва очнулась, убийца растянула разбитые губы в ухмылке и тут же поморщилась. Несомненно, мне тоже удалось внести лепту в ее внешний облик. Только жаль, что больше я, скорее всего, ничего не успею. От боли лопалось все: голова, живот, грудная клетка. И стерва, похоже, получала удовольствие, созерцая плоды своих трудов.

— Я не стала бы тебя мучить, — поведала дрянь на безукоризненном английском, и мне пришлось признать, что далеко не все французы отказываются его изучать, — но ты сама виновата. Разрушила мои планы, тщательно продуманный сценарий пошел насмарку. И ради чего? Ты все равно умрешь, только теперь не будет быстрой и легкой смерти.

Надо же! У бездны народу на меня есть какие-то виды. Только посвятить меня в них никто не удосужился. Тот факт, что я собиралась распорядиться жизнью по своему усмотрению, во внимание не принимался.

Мучительнице было мало моего унижения. Ее не удовлетворила моя неподвижность и неспособность издать даже стон. Она собиралась меня убить и не видела никаких преград для этого злодеяния. Но ей и этого было недостаточно. Она еще хотела разбить мне сердце.

— Думаешь, твоя чертова кошка мертва? Вовсе нет. На нее действует снотворное. Видишь ли, мне не нужно тебя убивать просто так. Я собиралась инсценировать свое самоубийство. А для этого тебя нужно было усыпить. Специальным препаратом, который за несколько часов полностью разлагается в организме, так что никто не обнаружит в крови его следов. Я только хотела тебя усыпить. Для начала.

Ну да, делов-то. А потом вложила бы мне в руку пистолет или что там еще припасла эта творческая натура и нажала на спуск. Действительно, совершенно невинная затея!

Полицейский ошибся. Правда, жаль, что о своем просчете он, скорее всего, узнает не от меня. Я могла поклясться, что под волосами «гостья» скрывает шрамы от пластической операции. И что не так давно она была моей копией. Только, во-первых, преступница не вернулась во Францию, как был уверен Крысилов; а во-вторых, наше сходство намеревалась использовать несколько иначе, чем виделось полицейскому. Я должна была умереть вместо нее, чтобы в покойной опознали именно убийцу. Франсуаза позаботилась о том, чтобы стать абсолютно непохожей на меня. Пластическую операцию она сделала заранее. И собиралась начать новую жизнь.

— Постойте, — спохватилась я, — но какой вам теперь смысл в моей смерти? Сын Берга мертв, и вам не светит попользоваться наследством его отца!

— Ты уже в курсе? — изумилась преступница. — Мы действительно немного поссорились. Но как раз наследство никуда не делось. Я — законная жена Кристофера. И все, чем он располагал на момент своей смерти, — мое!

Именно так: отец погиб раньше отпрыска, Кристофер умер миллионером!

Признания своих талантов, равно как пожелания удачи и дальнейших успехов в работе, красотка дожидаться не стала. До меня не успело дойти, что Басенька жива, как негодяйка нагнулась и схватила беспомощное тельце.

— Чтобы кошка без тебя не скучала, — ухмыльнулась убийца. Она бросила взгляд на окно, и я похолодела.

Будь кошка в нормальном состоянии, она смогла бы сгруппироваться и приземлиться на лапы. Ну а в таком плачевном состоянии Бастинда была обречена.

Что дало мне силы, не знаю. Нечто, выходящее за рамки человеческого понимания и пределы возможного. Я молниеносно согнула ноги и ударила убийцу в живот. Она скрючилась и выронила кошку, которую я подхватила на лету. В следующий миг я подлетела к двери и дернула. Заперто. Пока я валялась без сознания, о замке позаботилась визитерша.

Завопив, я кинулась в ванную, едва успела рвануть за собой дверь и запереться на хлипкую задвижку — и тут почувствовала, что не стою на ногах. Я опустилась на пол, прижала к груди теплое тельце и содрогнулась от стыда. Бася защищала меня до последнего. Уж как она поняла, что со мной хочет сделать «гостья», не знаю, но она сопротивлялась. И дала мне шанс. Маленький шанс спасти нас обеих. Какое же право я имею поддаваться слабости, кто мне позволил умирать, как корове на бойне?!

Гадина принялась выламывать дверь. Я навалилась на нее всем телом, но не сомневалась, что через пару секунд в крошечном помещении нас будет уже трое. Рывком скинув в ванну полотенце, я положила на него Бастинду и быстро осмотрела полочку над раковиной. Ничего подходящего. Я только сегодня прикончила лак для волос, которым можно было бы брызнуть в глаза маньячке. И ничего острого, колющего, режущего. Косметичка с маникюрными ножницами осталась в комнате.

Защелка отлетела, и я уперлась ногами, чтобы еще хоть ненадолго задержать убийцу. Взгляд упал на подарок Леона — сумку с кошачьими примочками.

Я хватанула первое, что попалось. Мне просто повезло. Это оказался спрей. Кажется, от блох и прочих паразитов. Другой рукой нащупала что-то металлическое. Ворвавшуюся мгновением позже убийцу я встретила струей из распылителя и ударом когтерезки.

Мы дрались и в два голоса выли. И скорее всего, сумели переорать музыку, доносившуюся из близлежащих ресторанов и баров. В стену заколотили.

— Спасите! — кричала я на всех языках, какие знала. — Полиция, позовите полицию!

Она почти добралась до моего горла, когда маленькая полосатая тень, неуверенно пошатываясь, перевалилась через низенький бортик ванны и вцепилась в привлекательное в прошлом лицо. Слава богу, не мое. Бастинде чудом удалось не перепутать в мешанине тел, рук, ног, волос.

Видимо, впиявилась кошка от души. Рев, гораздо ужаснее, чем все вопли, вместе взятые, изданные нами обеими до сих пор, потряс окрестности. За ним последовал грохот выбиваемой двери, на этот раз входной. В помещение ворвался Крысилов. Я закрыла воспаленные глаза и отдалась во власть пульсирующей боли.