Путь - Андрей Завадский

Начинался новый день, несущий новые заботы, которых всегда с лихвой доставалось королю, но также и новые радости, на что правитель искренне надеялся, пробуждаясь каждое утро. Эйтор встал с постели, подошел к окну и одним рывком распахнул занавески, вновь блаженно потянувшись. Его взору открылась панорама Фальхейна, самого большого города во всем королевстве, давно уже проснувшегося и жившего обычной жизнью. Солнце, поднявшееся над лесом, окрасило золотом мостовые и островерхие крыши, и день обещал быть теплым и сухим, а это означало, что не выйдут из берегов сточные канавы, прорытые вдоль улиц, превращая мостовую в зловонное болото, что само по себе уже было весьма неплохо.

Король подумал, что если погода вдруг не испортится, можно будет устроить небольшую конную прогулку по окрестным полям, взяв с собой как можно меньшую свиту. Хотелось развеяться, полной грудью глотнуть свежего воздуха, ощутить ту свободу, какой не могло быть у него, безраздельного хозяина и, одновременно, вечного узника этого огромного дворца, оплота высшей власти в полуночной державе.

Государь Эйтор стоял у окна, наслаждаясь диковинным пейзажем. Казалось, что у самых его ног бьется, пульсирует, точно огромное сердце, вынутое из тела, но продолжающее жить, содрогаясь в необычном ритме, людской океан, названный Фальхейном.

Столица Альфиона, город, возраст которого измерялся уже веками, некогда была лишь небольшим поселением, в котором обитал вождь владевшего этим краем племени. В стремлении защитить свои жилища от внезапного нападения врага далекие предки нынешних альфионцев возвели свое селение на берегу Стейлы, реки, истоки которой находились где-то в Олгалорских горах. С самого сотворения мира несла она свои воды в могучую Вельту, отделявшую обжитые земли от того сумрачного, но прекрасного своей дикой природой края, что назывался Порубежными Уделами.

Место для поселка оказалось выбрано крайне удачно. Решение основать его на высоком берегу быстрой и полноводной реки, которая сама по себе была серьезной преградой на пути любого чужака, оказалось весьма мудрым, что смогли оценить по достоинству уже сотни поколений их потомков, те, кто ныне называли себя подданными короля Альфиона. С холма было видно всю округу на несколько миль, причем враг мог подобраться только с запада, рискуя быть обнаруженным еще на дальних подступах.

Наверное, в те незапамятные времена здесь, на том самом месте, где ныне вознеслись ввысь каменные дома под черепичными крышами, стояло лишь несколько крытых соломой или корой кривобоких лачуг, обнесенных частоколом, упиравшимся в обрывистые берега быстрой реки. С той давней поры изменилось многое, но по-прежнему жилища тех, кто поселился в этом краю, теснились, словно в страхе прижимаясь друг другу, за крепостной стеной, сохранившей форму дуги, основанием которой служила река. Сложенная из серого камня, она уже многие годы служила границей города, жителей которого становилось все больше, так что они вынуждены были надстраивать свои дома, добавляя один этаж за другим, из-за чего улицы, и без того весьма узкие, обретали все большее сходство с ущельями, извивающимися среди скал.

Там вечно царил сумрак, а сточные канавы, которые чистили довольно редко, распространяли весьма тошнотворный запах. Но все же горожане предпочитали жить в тесноте и дышать гнилостными испарениями, нежели оказаться в чистом поле, вне таких надежных стен, будучи предоставлены множеству опасностей. И Фальхейн рос, словно пытаясь дотянуться до неба.

  - Если так пойдет и дальше, - говорил порой старый лорд Маркус, наставник и советник молодого короля, наблюдая за тем, как суетятся где-нибудь в купеческом квартале каменщики, - нам придется надстраивать стены. Но все лучше, чем возводить новые, - смеялся он, добавляя неизменно: - А то наши славные горожане скоро будут из окон своих мансард плевать на головы стражникам на сторожевых башнях!

Он был прав, поскольку нынешние укрепления, мощная стена высотой пятьдесят футов, разделенная на равные по протяженности участки дюжиной круглых башен, дополненная глубоким рвом, строились в течение нескольких лет, якобы, не без участия гномов, специально для этой затеи приглашенных одним из давно усопших владык Альфиона в сей дремучий край. И Эйтор не был уверен, что сможет теперь найти достаточно искусных мастеров, дабы сложить новые укрепления, да и с камнем было не все так просто. С тех пор, как Кланы, владевшие Олгалорскими горами, отказались признать себя подданными Альфиона, тамошние каменоломни стали совершенно недоступны. Нелюдимые горцы зорко следили за неприкосновенностью границ своих владений, с особенной неприязнью относясь именно к людям равнин, как сами они называли альфионцев.

А город жил, и ему становилось все теснее в каменном кольце, не даром на правом берегу Стейлы уже вырос неукрепленный посад, в котором селились рыбаки и многие ремесленники, уставшие от тесноты и вечно царившей в полузадушенном собственными укреплениями Фальхейне сутолоки. В прочем, сейчас Эйтор не мог видеть его, зато весь остальной город был перед ним, словно на ладони.

Громада дворца, крепость в крепости, возвышалась на самом берегу, господствуя над окружавшими его кварталами, так, что из его окон были видны и стены, и башни, словно увенчанные зубчатыми коронами. В хороший день, такой, как ныне, можно было даже разглядеть порой мелькающие меж зубцов блики. Там несли службу королевские гвардейцы, наемники, чужие в этой стране люди, потому особенно преданные своему королю. Большая часть их была родом из Дьорвика, где знали толк в войне и воспитывали отменных бойцов. Им Эйтор доверял больше, чем кому бы то ни было во всем королевстве.

С высоты вздымавшегося к небу аж пятью ярусами дворца, который был еще старше, чем окружавшие столицу стены, можно было видеть, что кварталы различаются меж собой. Разумеется, ближе к обиталищу правителя стояли дома наиболее состоятельных горожан и особняки знати, поскольку многие лорды имели в Фальхейне свои резиденции, настоящие небольшие замки, куда они изредка наведывались, чтобы лишний раз показаться своему королю. Эти кварталы отличались чистотой, а также тем, что там было намного больше воинов, следивших за порядком. Вот и сейчас Эйтор, зрение которого оставалось достаточно острым, мог видеть, как сияют, отражая лучи утреннего солнца, начищенные до блеска шлемы стражников, неторопливо вышагивающих по широким улицам.

Целостность городских стен, вот уже почти полвека не видевших врага, ибо столько времени Альфион не вел больших войн, нарушалась воротами, обращенными на запад и на юг, туда, откуда чаще всего появлялись купцы или просто путники. От них к дворцу, возле которого, сливаясь, они образовывали большую площадь, вели две широкие улицы. Вдоль этих улиц располагалось больше всего лавок и постоялых дворов, где всегда были рады любому чужеземцу, если, конечно, он являлся в славный Фальхейн не с пустым кошельком и кинжалом за пазухой. Таким образом, город казался будто бы рассеченным на три части, причем на севере и западе строили свои дома ремесленники, всевозможные жестянщики, гончары и все прочие. Сейчас оттуда уже доносились громкие голоса, которые перекрывал перезвон кузнечных молотов. Мастеровой люд начинал трудиться еще до рассвета, спеша заработать себе на кусок хлеба, и труды своих стараний они несли в южные кварталы, ибо то была торговая часть столицы, сердцем которой служила рыночная площадь, над которой и возвышались те самые гномьи куранты.