Милый дом (ЛП) - Тилли Коул

Слезы снова полились водопадом.

– Пообещай, что учтешь мое мнение. Не делай аборт, пожалуйста.

Я опустила голову на подушку, все чувства смешались.

– Обещаю.

Он снова лег на меня и накрыл мои губы своими. Я обвила его шею руками, и уже через секунду на мне не было джинсов и трусиков. Ромео мухой расстегнул ширинку на своих джинсах и, продолжая удерживать мои губы в плену поцелуя, медленно вошел в меня.

– Ромео…– прошептала я, беспомощно хватаясь за его плечи.

– Я люблю тебя, Мол.

Я плакала, пока он нежно занимался со мной любовью, без слов показывая мне, что мы вместе. Движения Роума стали быстрее, я сильнее ухватилась за него, и мы вместе погрузились в блаженную агонию.

Я лениво водила руками по его спине.

– Так нежно мы еще не занимались любовью. Ощущения совсем другие. – Я прижалась своим лбом к его. – Мне понравилось.

Рука Ромео ласкала мой живот.

– Ты носишь ценнейшее сокровище, детка. Я должен быть более осторожен с тобой… с вами обоими.

Он опустил голову в изгиб моей шеи, и какое-то время мы просто лежали в объятиях друг друга.

Ромео приподнялся и с улыбкой чмокнул меня в щеку.

– С этими очками и прической ты похожа на мою старую Мол. Девушку, которую я едва увидел несколько месяцев назад в гуманитарном корпусе стоящей на коленях в ярко-оранжевых кроксах и ругающейся с этим чертовски горячим британским акцентом и сразу, без тени сомнения, понял, что однажды она станет моей. – Он потрепал мой пучок на голове и с выражением бесконечного обожания посмотрел на меня.

– Однажды, – подразнила я, поглаживая тату у него на бедре, и его глаза вспыхнули в ответ.

– Я всегда гадал, будет ли у меня семья, буду ли достаточно счастлив с кем-то… с собой, чтобы завести ребенка.

Внутри меня все сжалось от той боли, с которой он говорил, и я в панике задышала быстрее, думая о чудовищности нашей ситуации.

– Ромео, не думаю, что смогу быть матерью. У нас никогда не было нормальных семей. Мы даже не представляем, как быть нормальной семьей! Как, черт возьми, мы сможем воспитать ребенка? Мы слишком молоды, что мы можем предложить ребенку?

Он вздохнул.

– То, чего сами никогда не имели. – Он переместился и повернул мое лицо к себе. – Послушай. Вместе мы справимся. Вместе мы справимся с чем угодно. Мы сможем стать хорошими родителями.

– Но твой футбол…

– И что? Я пройду отбор в апреле, и ты поедешь со мной. С нашим сыном или дочерью. Ты сможешь продолжать заниматься докторской и идти к своей мечте. У нас будет все. Только, пожалуйста… не убивай нашего ребенка… нашего первенца.

– Роум… – захныкала я.

Он прижал палец к моим губам, заставляя замолчать.

– Меня могло и не быть, но моя мать меня сохранила. Я здесь лишь потому, что она меня сохранила, даже если на самом деле и не хотела ребенка. Да, семейка у меня еще та, но я прошел через это и нашел тебя, моя умная англичанка, девушку, которая меня спасла. Девушку, которая научила меня любить.

Я провела рукой по его расстроенному лицу.

– Твои родители решат, что я сделала это специально, чтобы привязать тебя к себе.

Его губы сжались, а выражение лица ожесточилось.

– Мне похер, что они решат. На самом деле, я не собираюсь им сообщать. Я был абсолютно серьезен, когда мы ушли из дома в тот вечер. Я покончил с ними. Ты теперь моя жизнь. Ты мое все. Ты и наш ребенок.

Я прижималась к своему парню, пока слезы страха, шока и огромной любви не иссякли. Ромео скатился с меня, избавил нас от одежды и укрыл одеялом. Обвил рукой мой живот и стал шептать милые слова любви и нежно и поглаживать место, где сейчас жил наш малыш.

Глава 20

– Нервничаешь? – спросила я, накручивая локон на палец.

Ромео сделал вид, что грызет ногти, а потом сжал мое колено и усмехнулся.

– Скорее ощущаю смесь волнения и предвкушения. – Он крепче прижал меня к себе. – Скоро мы увидим нашего ребенка, – радостно прошептал он и сильно сжал мою руку.

Я знала, что он переживает больше, чем показывает, но изображает беспечность, чтобы мне было спокойнее.

Последние несколько дней были… просто нереальными. Парочка дней нам понадобилась, чтобы по-настоящему осознать то, что мы ждем ребенка.

Мы ждем ребенка.

Ромео убедил меня всегда говорить именно так. Он при каждой возможности напоминал мне, что вместе со мной на все сто процентов и что мы с ним команда.

После того как мои друзья поняли, что я не расклеюсь из-за беременности, они позволили себе порадоваться за нас обоих, даже немного поволноваться, и пообещали держать язык за зубами. Я также сообщила профессору Росс, которая была, скажем так, шокирована – на самом деле, это еще мягко сказано, – но она поддержала меня и теперь помогала разобраться с тем, как мне продолжить обучение после рождения ребенка. Кроме них, никто не будет знать до конца первого триместра, когда я уже не смогу скрывать свою беременность.

Жизнь стала безумной, но быть беременной оказалось не так страшно, как я полагала.

Я записалась на прием к акушеру-гинекологу, и поскольку у моей мамы были осложнения во время беременности, которые привели к ее смерти, мне сразу же велели пройти полный осмотр. Ромео взял деньги из своего трастового фонда и оплатил услуги лучшего врача, поэтому, в отличие от простых смертных, мы, скорее всего, увидим нашего ребенка гораздо раньше положенного.

Мы с Ромео сидели в стерильной комнате ожидания в окружении глубоко беременных женщин всех возрастов и комплекций, а также кричащих детей, которые ползали под ногами. Всего этого было достаточно, чтобы напугать нас обоих до чертиков, и судя по веселым взглядам других родителей, наш страх был написан у нас на лицах.

Я посмеивалась над Ромео, который наблюдал за балующимся малышом, шепча себе под нос «Господи боже мой», когда услышала, что назвали мое имя.

– Молли Шекспир? – произнесла молоденькая пухленькая медсестра.

Я подняла руку.

– Да, здесь.

Она приветливо улыбнулась.

– Пожалуйста, пройдите за мной, врач сейчас вас примет.

Вздохнув, я посмотрела на Ромео и поморщилась. Он рассмеялся и погладил меня по коленке.

– Вперед, Шекспир. Нечего бояться.

– Ну конечно, пять секунд назад я думала, что ты сиганешь в окно, только чтобы не слышать криков того малыша.

– Он просто удивил меня своим упорством. Но, если бы он был моим, все было бы по-другому. У нас все будет легче.