Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е – начало XX века - Михаил Ильич Якушев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смерть в 1885 г. Иерофея, возглавлявшего кафедру в Дамаске в течение тридцати пяти лет, не вызвала скорби среди арабских прихожан. В траурных речах греки, митрополиты и консулы называли покойного «преданным и верным» Церкви, тогда как православные арабы безмолвствовали, гадая над тем, удастся ли им на этот раз избрать патриарха-араба из местных архиереев. Арабские иерархи и архонты, участвовавшие в Архиерейском соборе Антиохийской церкви в Дамаске, приняли решение выдвинуть на патриарших выборах кандидатуру архиерея арабского происхождения. Митрополиты-арабы выступили также в пользу участия православных мирян в избрании патриарха (413, л. 46–49). Под давлением арабского большинства Антиохийской церкви ее Архиерейский собор постановил выдвинуть своих кандидатов, а затем представить список с внесенными в него именами на рассмотрение сирийских архонтов. Те же, в свою очередь, должны были составить свой список кандидатов. Затем местная православная знать и митрополиты (члены синода) должны были обменяться своими списками с именами выдвинутых ими кандидатур. Если имена в обеих бумагах (мирской и синодальной) совпадали, то их вносили в общий кандидатский список (931, т. 3, с. 233). С 1885 г. данный порядок выдвижения кандидатов был закреплен в Антиохийской православной церкви (там же, т. 3, с. 233).
Антиохийские митрополиты-греки были вынуждены уступить требованиям арабского большинства. Тем не менее влияние антиохийских архиереев-греков, фанариотов и святогробцев на Дамасскую кафедру оставалось еще значительным. Несмотря на публичные заявления арабских митрополитов и архонтов о необходимости избрания патриархом сирийского иерарха, реальным и основным претендентом на Антиохийский патриарший престол оставался грек-святогробец, «рекомендованный» лично Иерусалимским патриархом Никодимом (319, л. 16—19об). Генеральный консул Петкович сообщал послу Зиновьеву, что Никодиму удалось убедить архонтов Дамаска и Бейрута и даже некоторых арабских митрополитов согласиться «принять Герасима в качестве патриарха Антиохийского престола» (там же, л. 16—19об). О своей закулисной роли в итогах выборов в пользу грека-святогробца К.Д. Петкович не упомянул ни слова, поскольку официально российская дипломатия должна была сохранять нейтралитет в греко-арабском споре.
Тем не менее позднее, в 1909 г., российский консул князь Шаховской, анализируя итоги этого неутешительного для арабской стороны исхода, писал, что после смерти патриарха Иерофея в 1885 г. «впервые возникло национальное арабское движение в Антиохийской церкви» (522, л. 171–188). Это зарождавшееся движение, по его словам, потерпело неудачу из-за «неосторожности» (sic!) российского генерального консула в Бейруте К.Д. Петковича. По мнению князя Шаховского, Петкович сделал крупную ошибку: он разослал всем дамасским «нотаблям» письма с предложением выбрать патриарха-араба, в чем обещал им свою поддержку (там же, л. 171–188). Сторонники «греческой партии» из числа арабов сразу же представили эти письма тогдашнему генерал-губернатору Хамди-паше, который всерьез обеспокоился, усмотрев в обращении Петковича далеко идущие опасные замыслы России в Сирии против Османов. Вали, сообщал князь Шаховсткой, немедленно собрал «всех митрополитов и заявил им, что если они попытаются избрать патриархом араба, то они все будут сосланы в изгнанье» (там же, л. 171–188). В результате массированного давления со стороны Порты, Фанара, Афин, Иерусалимского патриарха Никодима во главе с «греко-иерусалимской партиией», на Антиохийский патриарший престол был избран их ставленник, представитель Святогробского братства архиепископ Скифопольский Герасим (Протопапас) (1885–1891 гг.)35.
По сведениям российского генерального консула в Бейруте К.Д. Петковича, реализация плана по переводу владыки Герасима из Иерусалима в Дамаск обошлась патриарху Никодиму в б тыс. османских лир (48 тыс. руб.)36 (319, л. 16—19об; 936, с. 233). Святогробцам и фанариотам удалось с помощью подкупа привлечь на свою сторону даже всеми уважаемого в народе епископа-араба Мисаила Тиро-Сидонского37.
Все греческие патриархаты радовались победе святогробцев. Вселенский патриарх Иоаким IV (1884–1887 гг.) превозносил в греческих газетах «великую победу и триумф греческого элемента над арабским» (там же, с. 232–233).
В ходе предвыборной и избирательной кампаний 1885 г., несмотря на желание оказать содействие арабской стороне, Россия в целом пыталась придерживаться позиции стороннего наблюдателя, не выказывая явной поддержки кому-либо из кандидатов и не вмешиваясь в избирательный процесс (319, л. 16—19об). Этого нельзя было сказать о Греческом королевстве, консульские агенты которого не только включились в предвыборную гонку, но и впервые попытались выступить в роли покровителей православного миллета в Османской империи. В этих условиях российскому генеральному консулу в Бейруте К.Д. Петковичу все труднее приходилось оставаться безучастным к нуждам арабской общины. Однако его неофициальная вовлеченность в избирательную кампанию на стороне арабов возымела диаметрально противоположный эффект, нанеся урон российскому влиянию в Сирии (522, л. 171–188).
Недовольной результатами выборов осталась лишь сирийская православная община, за исключением их лидеров, которые пошли на сговор со святогробцами. «Делегированный» на Антиохийский престол святогробец Герасим также был не очень рад своему переезду в Дамаск из Иерусалима, где у него оставались прочные позиции и неплохие шансы взойти на престол в случае отставки патриарха Никодима (936, с. 233).
Этот шанс представился Антиохийскому патриарху Герасиму через пять лет. В 1890 г. патриарх Никодим оставил престол и удалился на покой в османскую столицу, а 27 февраля 1891 г. святогробская братия единодушно решила избрать на Иерусалимский патриарший престол именно Герасима (931, т. 3, с. 236–237). Получив телеграмму от святогробцев, Герасим созвал в патриархии общинную комиссию (комисьюн аль-милла) с участием ряда архонтов, не имевших своих епархий викарных митрополитов Агапия Эдесского и Серафима Иринопольского и представителей антиохийского духовенства. Патриарх попросил их дать ему совет, какой вариант принять, исходя, прежде всего, из интересов Антиохийской церкви. Присутствовавшие сошлись во мнении на нецелесообразности принятия предложения святогробцев, которое, по их мнению, патриарху следовало отклонить. Тем не менее, в конце концов, Антиохийский предстоятель Герасим при поддержке своего окружения с благодарностью принял предложение святогробцев занять Иерусалимскую кафедру. По сообщению К.Д. Петковича, Герасим поспешил направить великому визирю телеграмму, в которой он как бы между прочим высказал опасения по поводу возможных беспорядков внутри патриархии после его убытия в Иерусалим якобы из-за начала предвыборной борьбы за патриарший престол. Одновременно, по мнению российского генконсула, не без патриаршего ведома и, вероятно, по его внушению вслед за этим сообщением через
