Клятва истинной валькирии - Райчел Мид

Красный указатель целился в дорожку, ведущую в Национальный ботанический сад – там действительно было на что посмотреть любителям растений, и туда стекались туристы изо всех уголков РОСА. И здесь, конечно, проводили важные правительственные приемы.

На ступенях здания Мэй – которая обычно держалась уверенно и без тени страха – замедлила шаг и… замерла. Джастин оглянулся, не понимая, что происходит. Сенаторский дворец производил огромное впечатление – но не на нее же! Она бывала в этих стенах бессчетное число раз, и преторианцев тут можно увидеть на каждом углу!

Вот и сейчас трое гвардейцев стояли прямо у входа в здание – серьезные, бдительно оглядывающие толпу. Пистолеты у пояса, униформа черная – и оттого резко контрастирующая с белым мрамором. Мрачные ребята, по правде говоря. Служащие проходили мимо стражей совершенно спокойно, но экскурсанты нервно косились и жались в сторонку.

– Друзья? – поинтересовался Джастин.

Что с ней такое? Она пристально смотрела на кого-то. И в глазах читалось странное чувство… Джастин не сразу понял – какое именно.

Однако Мэй быстро взяла себя в руки и коротко улыбнулась. А потом пошла вверх по лестнице.

– Давно здесь не была, вот и все.

Преторианцы окинули их привычными строгими взглядами и чуть-чуть напряглись: солдаты в черном вдруг воззрились на Мэй, явно признав в ней знакомую. Она им кивнула и спокойно прошествовала внутрь. Ледяная вежливость, холодное спокойствие – как она обычно держалась.

Они прошли суровый контроль на входе, и помощница повела их к офису сенатора Лусиана Дарлинга. Им повстречались еще военные – и в черной, и в серой форме. Лицо Мэй было бесстрастным, но когда они добрались до дверей офиса, пара караульных на часах перестали сурово смотреть по сторонам и расплылись в улыбках.

– Коскинен! – воскликнул один. На черном воротнике ярким пятнышком выделялась красная пуговица. – Неужто тебя выпустили?

– А какое декольте, – одобрительно заметил другой и повернулся к напарнику. – Давай обыщем ее в интересах национальной безопасности. Наверняка нам повезет, и она окажет сопротивление. Хоть подеремся в свое удовольствие…

И внезапно случилось нечто совершенно неожиданное. Мэй – просияла. И улыбка ее была настоящей. Как у панамской Мэй. Ее глаза улыбались, уголки губ приподнялись вверх, лицо порозовело. Теперь она просто светилась изнутри, а ведь Джастин уже отчаялся увидеть этот свет снова – во всяком случае после их обоюдных перепалок, пропитанных сексизмом.

«Что, интересно, нужно сделать, чтобы заслужить подобное отношение?» – завистливо протянул Магнус.

«Маршировать в военной форме, – услужливо подсказал Гораций. – И всякие такие неприличные намеки делать».

– Слыхала я, что иначе тебе на сопротивление не нарваться, Чоу, – отозвалась Мэй. – Ну и еще когда унцию сиропчика «Рии» примешь и надерешься!

Названный Чоу преторианец фыркнул в ответ, а его напарник расхохотался:

– Ты почему не с нами?

– Ладно тебе, – заявил Чоу. – Давай повеселимся сегодня вечером. У нас будет классная вечеринка.

– У вас каждый день вечеринка, – откликнулась Мэй.

Помощница вежливо покашляла:

– Доктор Марч? А вот и офис сенатора Дарлинга.

Ей стало явно не по себе: видно, при ней преторианцы вообще не разговаривали. И уж точно не смеялись.

– Да, спасибо, – отозвался Джастин.

Он тоже остался под глубоким впечатлением от того, как легко поддерживали непринужденный светский разговор три машины для убийства.

– Дальше мы найдем дорогу, благодарю.

Помощница быстренько убежала, а Джастин все не мог решиться и переступить порог офиса. Точнее, ему не хотелось уходить. Ведь он лишил Мэй общества ее давних друзей-приятелей – несгибаемых людей в черном…

– Если хочешь, оставайся здесь, – сказал он. – А я прекрасно сам справлюсь. Плюс там, наверное, очередь в приемную.

Он ожидал, что Мэй из чувства долга начнет протестовать, но та лишь повернулась к нему и добродушно произнесла:

– Спасибо.

«Вот что надо было сделать-то, чтобы она улыбнулась! – воскликнул Гораций. – А ведь она опять тебя полюбит, и что же ты делать станешь, бедолага?»

Впрочем, когда Джастин сказал Мэй про очередь, он и не думал, что это окажется чистой правдой – а не удачным предлогом для нее остаться снаружи. Он просидел в приемной целых полчаса. Мэй уже заглядывала в комнату три раза – ее беспокоило, что Джастин сидит в приемной без присмотра. Но он жестом показывал: мол, я в порядке, не волнуйся. Джастин попытался напомнить секретарю, что у него назначена встреча, но та надменно уронила:

– Сенатор очень занят. Другие посетители часто задерживаются у него в кабинете.

А Джастин подумал: ага, конечно. Наверное, спит в кресле и видит сны. В прежние дни Лусиан частенько поступал подобным образом.

Но когда дверь, наконец, открылась, в проеме показались две официально одетые дамы. Они торжественно пожали руки Лусиану, выражая непреходящую благодарность за то, что сенатор уделил им свое бесценное время.

– Прошу, – сообщила секретарша.

– Со мной еще женщина, – промямлил Джастин. – Она заглянет в приемную – и вы ее тоже пустите.

– Еще бы! Ты – и вдруг без женщины! – рассмеялся Лусиан. – Такого просто быть не может!

И он пожал Джастину руку и поманил за собой.

Дверь за ними закрылась, Лусиан уселся на край стола и покачал головой.

– Невероятно! Я когда увидел твое имя среди посетителей, решил, что надо мной пошутили…

А Джастин таращился на старого приятеля и соседа по комнате. Вживую тот выглядел так же, как и в телевизоре, – улыбчивый и обаятельный, с волосами, крашенными в кричащий цвет, который продавщица назвала «модным мелированием».

– Я то же самое подумал, узнав, что на консула баллотируешься.

Джастин прошел прямиком к бутылке скотча – та поблескивала на столике рядом с окном. Хорошо, хоть что-то в этой жизни остается неизменным.

– Могу я?..

– Пожалуйста, пей сколько влезет, – ответил Лусиан.

Джастин почувствовал на себе его оценивающий взгляд.

– Избирательная кампания кипит, но ты, я слышал, уезжал надолго.

Джастин налил себе виски.

– А откуда, интересно? В смысле, я верю, что ты мне за четыре года просто обзвонился, а я не брал трубку и ты был безутешен, но все равно, откуда информация об… отъезде?

– Я поспрашивал. Когда увидел твое имя в списке записавшихся на прием. Точнее, помощник узнал всю нужную информацию.

Лусиан резко посерьезнел:

– Эй! Что ты умудрился натворить? Тебя в изгнание отправили, дружище! А теперь – вернули. Я вообще не знаю, что предположить.

Отлично. Выходит, у Лусиана не столь важные связи во Внутренней безопасности – ничего-то он толком не узнал. Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что большинство сотрудников ВБ мало что знало о Джастине.